Природа Байкала

Есть на острове Ольхоне страшная пещера. Называется она Шаманской. А страшна она тем, что жил там когда-то повелитель монголов — Гэген-бурхан, брат Эрлен-хана, правителя подземного царства. Оба брата постоянно наводили ужас на жителей острова своей жестокостью. Даже шаманы боялись грозных владык, особенно самого Гэген-бурхана. Островитяне знали, что если уж выберется на белый свет этот бессердечный и беспощадный властелин, то жди беды: обязательно прольется кровь многих невинных. Много простого люда пострадало от него.

И жил в это же время и на этом же острове, на горе Ижимей, мудрый отшельник-Хан-гута-бабай. Власти Гэген-бурхана он не признавал, да и самого знать не хотел, во владения его никогда не спускался. Многим доводилось видеть, как он ночами разжигал на вершине горы костер и жарил себе на ужин барана, а пути туда не было — гора считалась неприступной. Пытался было грозный хозяин Ольхона подчинить себе мудреца-отшельника, да отступился: сколько ни посылал туда он воинов, гора никого не пускала. Всякий, кто отваживался подниматься на эту гору, сваливался оттуда мертвым, потому что на головы непрошеных гостей с грохотом обрушивались огромные камни. Так все и оставили в покое Хан-гута-бабая.

Случилось так, что у одной островитянки Гэген-бурхан казнил мужа, молодого табунщика, за то, что тот, как показалось владыке, непочтительно взглянул на него.

Ударилась с горя молодая женщина оземь, залилась горючими слезами, а потом, воспылав лютой ненавистью к Гэген-бурхану, стала думать о том, как бы избавить свое родное племя от жестокого владыки. И надумала она пойти в горы и рассказать Хан-гута-бабаю о тяжелых страданиях жителей острова. Пусть он заступится за них и накажет Гэген-бурхана.

Молодая вдова отправилась в путь. И удивительно, там, где срывались самые ловкие воины, она поднималась легко и свободно. Так она благополучно достигла вершины горы Ижимей, и ни один камень не свалился на ее голову. Выслушав смелую, свободолюбивую островитянку, Хан-гута-бабай сказал ей:

- Хорошо, я помогу тебе и твоему племени. А ты возвращайся сейчас назад и предупреди об этом всех островитян.

Обрадованная девушка спустилась с горы Ижимей и исполнила то, что наказал ей сделать мудрый отшельник.

А сам Хан-гута-бабай в одну из лунных ночей опустился на землю Ольхона на легком белопенном облаке. Припал он к земле ухом и услышал стоны загубленных Гэген-бурханом невинных жертв.

- Верно, что земля Ольхона вся пропитана кровью несчастных,- возмутился Хан-гута-бабай и дал обещание, -Гэген-бурхана не будет на острове. Но и вы должны помочь мне в этом. Пусть горсть земли Ольхона окрасится в красный цвет тогда, когда мне это будет нужно!"

И на утро отправился к Шаманской пещере. Разгневанный повелитель вышел к мудрецу-отшельнику навстречу и враждебно спросил его:

- Зачем пожаловал ко мне?

Хан-гута-бабай спокойненько ответил:

- Хочу, чтоб ты оставил остров.

Гэген-бурхан еще больше вcкипeл:

- Не бывать этому! Я здесь хозяин! И я расправлюсь с тобой.

- Я тебя не боюсь,- сказал Хан-гута-бабай. Огляделся и добавил — Есть и на тебя сила!

Поглядел по сторонам и Гэген-бурхан и ахнул: невдалеке стояли плотной стеной нахмуренные островитяне.

- Так ты хочешь решить дело битвой? — вскричал Гэген-бурхан.

- Я этого не говорил, — опять же спокойненько сказал Хан-гута-бабай. — Зачем проливать кровь? Давай-ка лучше поборемся, так по-мирному будет!

- Давай!

Долго боролись Гэген-бурхан с Хан-гута-бабаем, однако никто из них не мог добиться перевеса — оба оказались настоящими богатырями, равными по силе. С тем и разошлись. Договорились решить дело на следующий день жребием. Условились, что каждый возьмет по чашке, наполнит ее землей, а ночью, перед отходом ко сну, поставит каждый свою чашку у своих ног. И у кого за ночь земля сделается красною — тому покидать остров и кочевать на другое место, а у кого земля не изменится цветом — тому и оставаться владеть островом.

На следующий вечер, согласно уговору, они сели рядышком на войлок, постланный в Шаманской пещере, поставили у ног своих по деревянной чашке, наполнили их землей и тут же легли спать.

И вот наступила ночь, а с ней выступили и коварные подземные тени Эрлен-хана, на помощь которого крепко надеялся его жестокий брат. Тени заметили, что земля окрасилась в чашке у Гэген-бурхана. Немедленно они перенесли эту чашку к ногам Хан-гута-бабая, а его чашку — к ногам Гэген-бурхана Но кровь загубленных оказалась сильнее теней Эрлен-хана, и когда яркий луч утреннего солнца ворвался в пещеру, земля в чашке Хан-гута-бабая потухла, а земля в чашке Гэген-бурхана заалела. И в этот миг оба они проснулись.

Глянул на свою чашку Гэген-бурхан и тяжело вздохнул:

- Ну, что же, тебе владеть островом, — сказал он Хан-гута-бабаю, — а мне придется кочевать на другое место.

И тут же подал распоряжение своим монголам навьючивать на верблюдов имущество и разбирать юрты. А вечером Гэген-бурхан приказал всем лечь спать. И вот ночью подхваченные мощными тенями Эрлен-хана монголы с верблюдами и всем имуществом были быстро перенесены за Байкал. На утро они проснулись уже на том берегу.

Но многие бедные монголы остались жить на острове. От них-то и произошли ольхонские буряты, населяющие этот остров ныне.

По материалам книги В. Стародумова "Омулевая бочка"