Природа Байкала

По поводу розыгрышей. Считаю, что есть тема для розыгрышей запретная – здоровье близких или знакомых тебе людей. Вот тут, действительно, шутить не надо!

А заговорил я об этом вот почему: вспомнился рассказ моего доброго и «старого» товарища.

Занятие туризмом (я имею в виду туризм, как хождение по лесам и горам) интересно ещё и потому, что в разговорах с товарищами и новыми знакомыми, у костра, в электричке, в лесной избушке, в палатке… можно услышать много интересного – рассказы о смешных, забавных, а иногда и не очень смешных случаях становятся своеобразным изустным развлечением. Какие-то рассказы память удерживает, и потом ты сам пересказываешь их. История, переходя от рассказчика к рассказчику, живёт своей самостоятельной жизнью. Бывало, что из уст людей, с которыми только что познакомился, я слышал рассказы о событиях, участником которых был сам, но уже в несколько изменённом состоянии. В общем, интересная это штука – походные рассказы, но пора и за дело. Давно это было. С некоторыми участниками этой истории я был знаком. Вполне возможно, что документального совпадения не получится, но канва событий была именно такова.

Я бы назвал эту историю — странной. Итак – было дело…

Группа из 7 человек затеялась провести лыжный поход по Хамар-Дабану. Район для лыжного похода сложный. К такому походу надо готовиться и физически и психологически, а в этом случае, люди знали друг друга, но вместе зимой не ходили. В группе было 5 парней и 2 девушки. Так получилось, что из продуктов, запланированных завхозом, «народ» взял часть, а другую часть заменил на то, что посчитал нужным. В результате оказалось, что вместо 4 кг сахара, в рюкзаках несли что-то около 9 кг, а вот нужных продуктов: крупы, тушёнки, сухарей, ровно на 5 кг стало меньше. Выяснилось это уже на лыжне, утром второго дня, то есть возвращаться никому не хотелось. Руководитель не стал менять маршрут из-за того, что в составе продуктов произошли незапланированные изменения.

Двигаться зимой очень тяжело, особенно в зоне леса, где снег недостаточно хорошо держит. Лыжный туризм – это «забава» для очень хорошо физически подготовленных людей. Как правило, на участках тропления , первый идёт без рюкзака. Протропив свой участок, он уходит с лыжни, начинает тропить следующий, а первый возвращается за рюкзаком и догоняет группу – такая «работа»! Кроме того, устройство на ночлег, заготовка дров, установка, а утром снятие палатки, короткий световой день, в общем, есть на что силы тратить, правда, все издержки компенсирует красота зимней тайги, общение с товарищами…

Как всегда бывает, кому-то нагрузки даются легко, а кто-то, постепенно, от дня ко дню начинает накапливать усталость. Так случилось и у них: один парень – назову его Виктор, довольно легко справлялся со всем, несмотря на то, что тушёнку сахаром не заменишь. С усталостью каждый борется по-своему: кто-то пытается найти «второе дыхание», кто-то экономит в движениях, кто-то замыкается… Народ постепенно, благодаря продуктовой беспечности, начал выдыхаться. Где-то ко второй трети похода они должны были выйти на зимовьё. Надежда на «крышу» питала оптимизм. И вот в тот день, когда должна была появиться избушка, народ выложился по полной программе. Лыжню пришлось прокладывать вблизи от реки и частично по её руслу. Были небольшие участки с быстриной, где река не замерзала, были места с пропаринами, где необходимо было проверять прочность наста. Основную работу по троплению выполнял Виктор. Он устал, но чувствовал себя хорошо, обладая задорным характером, он относился ко всем возникшим издержкам с большой долей иронии, а иногда даже громко и очень немузыкально пел от переполнявших его чувств. Уже поздно вечером, протропив последний участок, он вышел к зимовью и повернул назад. По дороге, встретив пятерых из товарищей, он сообщил им радостную новость и поспешил к своему рюкзаку, до которого было ещё далеко. Так как группа довольно сильно растянулась, на обратном пути, уже с рюкзаком, он нагнал идущего последним. Они посидели, передохнули. Его товарищ, назову его Павлом, за день устал, шёл в отрыве от группы, но нормально, и зная, что зимовьё найдено, решил, не торопясь, дойти до него. А Виктор, обогнав его, покатил по уже твердой лыжне к избушке. Cовсем стемнело. Температура, как только скрылось солнце, сразу упала. Морозец крепчал... Зайдя в зимовьё, он обнаружил, что печка не топится, за дровами никто не ходил, даже рюкзаки не раскрыты. Народ полулежал на топчанах — день здорово всех вымотал. И тут он решил разыграть товарищей. А розыгрыш состоял в том, что Виктор сказал, что Павел, который шёл последним, попал в пропарину, а, когда пытался согреться, то подвернул ногу и теперь идти не может. За ним надо срочно идти, делать волокуши и тащить до избы, пока парень не замерз совсем! В зимовье повисла «мёртвая» тишина. Все понимали, что надо подниматься и идти, но кто? Девчонки смотрели на парней – ведь это, прежде всего они должны идти, парни — на друг друга. Тяжёлый день, долгожданное зимовьё, желание наконец-то отдохнуть в тепле, и понимание того, что где-то в лесу их ждёт товарищ, что он нуждается в помощи и срочной помощи. Одно дело готовность оказать помощь и другое дело, когда это становится реальностью и накладывается на усталость, когда силы закончились задолго до зимовья, ты шёл «на автомате», и вот новая задача, и надо собрать силы, которых нет, а сказать это вслух – как это сказать!

Я слышал рассказ об этом случае от двух человек: от самого Виктора и много позднее от руководителя похода, он был одним из тех, кто сидел в зимовье.

Виктор, когда рассказывал, шутил по поводу своих товарищей, особенно над их реакцией в момент, когда в дверях избы появился Павел. Он так ничего и не понял! Он не понял – какой эксперимент поставил над ними! Думаю, что скажи они ему откровенно о том, что каждый увидел внутри себя, он и тогда бы не понял, какую «шутку» он отмочил.

А руководитель похода, человек далеко не угрюмый, рассказывая про этот случай, вспоминал, что девчонки испугано смотрели на каждого из парней, как бы подталкивая их взглядом – ребята, надо идти, вставайте, ну, что же вы, вставайте, там Павел замерзает! Но не было сказано ни слова. Двое из трех парней встали – один остался сидеть.

Такая вот история с розыгрышем. Я так и не знаю имени того, кто остался сидеть на нарах, до сих пор не знаю – это правда, а не художественный приём. Виктор не обратил на это внимание, а второй мой приятель не назвал его.