|
|
| Содержание:
... В верховьях Мойготы, на самой границе леса стометровым валом возвышается ригель, на самой верхушке которого расположен заметный даже за километр булыган в три-четыре человеческих роста, похожий на постамент. На его плоской поверхности, хорошо видимый снизу на фоне неба, сижу я. Вот уже почти в течение часа. Отсюда видно все ущелье Мойготы от правого борта до левого, виден треугольный кусок Тункинской долины с белым пятном телескопа в Бадарах, далеко прослеживается светлый курум, по которому протекает поток. Не видно только одного – моего брата Сергея.
Последний раз мы виделись в начале подъема по этому притоку Иркута, часов в десять с копейками утра. Сейчас полвосьмого вечера. Солнце только что ушло из ущелья, и сразу становится прохладно. Это даже приятно, ведь весь день было пекло. Но в голове форменный кавардак, и доминирующая мысль "ну вот и сходили..." не добавляет мыслям никакой стройности. Где Сергей сейчас — не имею ни малейшего представления. Он может ждать меня на поляне под самым перевалом W в двух часах хода вверх от моего наблюдательного поста — во всяком случае, именно там у нас запланирована ночевка. Он может плюнуть на все и спуститься вниз в Тункинскую долину. Он может медленно, но верно подниматься ко мне по руслу. О других вариантах не хочется и думать. Я искренне надеюсь на третий вариант и готов сидеть на своем камне в темноте, включив налобный фонарик. Еще я надеюсь, что у него хватило нахальства достать из своего рюкзака и устроить себе перекус, ведь в этой неразберихе мы не ели с восьми утра. А заход по реке без тропы, но с буреломом, да с тяжелым кулем, да по жаре, да без обеда, если кто не пробовал, не очень приятное дело. Я только что испытал, мне не понравилось. Радует одно: осадков не было и не предвидится. На минуту отвожу уставшие глаза в сторону, а когда снова оглядываю курум, вижу медленно движущуюся фигуру... ... Несильно нагружаю очередную зацепку на склоне, и она, неожиданно вывернувшись из своего травянистого гнезда, оказывается отдельным камнем килограммов на пятьдесят. Склон не особо крутой, поэтому спокойно стою на полочке и придерживаю подарочек рукой.
Я на разведке перевала Шоколадный, на первых пятидесяти метрах подъема по скально-осыпному гребешку, который фигурирует в описании Стрелюка. Если стоять лицом к склону, то слева от меня “протекает” водопадный поток, формирующий левый склон гребешка. По факту, сейчас это просто струйка воды. Поток впадает в мощный снежник, в котором пробита бобслейная трасса. Ее пробили камни, по всей видимости, регулярно падающие здесь со склонов. Правее, под самим гребешком и, соответственно подо мной, снежник растаял и там, в тридцати метрах ниже начала скальной части, на большом плоском камне я оставил свой рюкзак. Быстро оцениваю ситуацию. Мне придется еще где-то рядом спускаться, а затем нам вдвоем подниматься уже с кулями. Наличие висящего сверху на соплях булыжника весьма чревато. Сергей еще достаточно далеко внизу на сыпухе, на подходах, камень его никоим образом не заденет. Трасса в снегу идет в стороне от рюкзака. Принимаю решение сбросить камень вниз. Отстраняюсь и отпускаю. Летит, бьется о склон и разваливается на два больших куска и кучу мелких осколков. Все это благополучно попадает в бобслейную трассу, но через секунду по какой-то причине оба больших куска выскакивают из нее и по безумной дуге устремляются к моему рюкзаку. Попадание точнее не бывает, не зря учился на артиллериста. Как говорил подполковник Ильин: “Прямо по кокарде”. Легкой пушинкой мой двадцатикилограммовый “почти новый, ни разу не надеванный” авиазаводской станок 95 года выпуска взлетает с валуна и скачет по склону метров десять, изображая веселый звонкий мяч. Не видно лица Сергея, но, думаю, его впечатлило. Убеждаюсь, что из куля ничего не вываливается, и, плюнув с досады, продолжаю разведку... ... Часа два дня. Мы в верховьях Булыка, между двумя озерами. Только что спустились с первопрохода и пика 3231, перекусываем. Уже четвертый день стоит несусветная жара, но это лучше, чем несусветный дождь. Кстати о нем: над гребнем Цхинвала клубится грозовая туча, практически первая с начала нашего похода. Еще больше мне не нравится вид высоких перистых облаков, появление которых говорит о скором длительном ухудшении погоды. Мои погодные прогнозы а-ля Дерсу Узала базируются на прочном фундаменте сайта gismeteo.ru, и других, которые однозначно предсказывали долгосрочное ухудшение по Кырену как раз c тринадцатого-четырнадцатого августа.
Еще я знаю, что Цхинвал под сильным дождем не пойду: слишком круто и слишком много лазания на трении, если по скальным плитам русла или по крутой зеленке в обход русла. Конечно это “на трении” достаточно условно, средний уклон градусов 40-45. Но с рюкзаком метров 400 такого русла (если считать общий набор высоты) да еще пять-шесть водопадных ступеней до 70 градусов и до 7 метров желательно пройти посуху. По сравнению с Шоколадным, с его примерно 150 метрами скальной части и тремя водопадными ступенями, Цхинвал выглядит намного солиднее, а я, уж было, зачислил его в разряд 1б. Решение напрашивается само собой: проскочить Цхинвал до начала непогоды. Резко подрываемся на подъем, траверсируем сыпуху, но в самый неподходящий момент, когда движемся по зеленке, еще в самом низу перевального взлета, начинается несильный дождь. Вот тебе и раз, не спускаться же... Принимаю довольно спорное решение продолжить подъем, только увеличить скорость. Дождь то ослабевает, то усиливается и, кажется, вот-вот перейдет в настоящий ливень. Как и в прошлом году, проходим по полочке над водопадом левого потока и попадаем в его русло, пока еще сухое. С каким-то остервенением штурмую скальные плиты русла, водопадные ступени прохожу в лоб. Кажется, в прошлый раз мы большую их часть обошли справа по зеленке. Резко отрываюсь от Сергея... Не очень-то здоровая тактика в узком крутом кулуаре. Вот тебе и два... При прохождении очередной ступени уже в верхней трети подъема весьма легкомысленно и самонадеянно нагружаю по полной две зацепки и с двумя плоскими длинными каменюгами в обнимку улетаю вниз. На мое счастье недалеко, не более метра. Падаю коленями на камни, лежащие на пологой полке шириной метров двадцать. Бывшие “зацепки”, полуметровые булыжники, с которыми обнимаюсь, одновременно со мной падают торцом на склон, затем плашмя мне на левую руку, далее улетают по склону вниз, в сторону предыдущей водопадной ступени и идущего где-то ниже Сергея. Кровь из перебитого на тыльной стороне ладони сосуда тут же заливает мне руку и придает весьма боевой вид. Сквозь какую-то пелену заставляю себя крикнуть что есть сил: “камень”, после чего сбрасываю рюкзак и принимаю полулежачее положение. Минуты три меня интересуют исключительно внутренние ощущения. Сначала до тошноты больно, тускло и серо, в голове гудит трансформатор. Затем боль уходит, становится очень хорошо и тихо. Потом проходит шок, в ушах появляется странный то ли звон, то ли свист. Он кажется очень реальным, интересуюсь у подошедшего как ни в чем ни бывало Сергея, не слышит ли он чего подобного. Говорит, что нет, ну понятно: это у меня постшоковый глюк. Осматриваю руку, все ОЧЕНЬ хорошо: кровь остановилась, переломов нет, даже часы целы. А камни так и не докатились до водопадной ступени, остановились где-то по пути. А дождь прекратился, до самого вечера...
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Описания походов
Мультимедия
Фотоотчеты
Маршруты
Файлы
GPS-файлы
Звуковые файлы
Ссылки
События
Живопись
