Природа Байкала

Что медведь "хозяин тайги" — это всем известно. Но и иногда и ему бывает плохо. И в этом часто бывает виновен человек. Об этом мой рассказ.

Непонятное беспокойство уже несколько дней овладело медведем. Чем оно было вызвано? Может морозным воздухом, который он втягивал своим влажным носом; может хрусталиками замерших болот и озеринок, которые холодили его голые подошвы лап; может внезапно занывшим обломанным при раскопке норы бурундука в каменистом склоне, когтя на правой передней лапе. Нагретая за лето вода озера Байкал еще вздыхала в мертвой осенней зыби, не давая холоду сковать его холодным ледовым панцирем. Но вершины и северные склоны Хамар Дабана уже побелели. Кончалась теплая сытая осень, приближались холода. Пора укладываться спать в берлогу — иначе не пережить холодную голодную зиму. В этом причина охватившей его тревоги. Зверь уходил вверх по речке в глубину гор в только ему известное место. Небо становилось плотно серым и низко нависало над вершинами гор. Необыкновенная тишина в природе лишь усиливала беспокойство в его сердце. Снежинки, сначала редкие, потом все крупнее и гуще падали с тяжелого свинцового неба, оседая на зеленых листьях черники, медвежьей спине и морде. Медведь стряхивал с себя хлопья снега и продолжал шагать дальше.

Солнце зашло — словно утонуло в водах седого Байкала, в последний раз раскрасив их во все цвета радуги. Вокруг густо посинело, пришли сумерки, за ними ночь. Захотелось залезть куда-нибудь подремать. Но вдруг его чувст-вительный нос среди множества привычных таежных запахов уловил самый желанный сладкий запах вкусной пищи. Медведь не испытывал чувства голода — сытной осенью он нагулял запас жира на всю зиму. С начала пути он, как положено каждому из медвежьего племени, ничего не ел. Его не прельщали шишки с недоеденными орехами, усыпанные переспевшей черникой поляны. Но это был другой запах. Медведь пошел в сторону кедрового подроста, который раньше хотел обойти. Оттуда резко пахнуло необычным для горной тайги рыбным запахом. Откуда он здесь? На большом дереве висел, слегка покачиваясь в темноте мешок. Это он был источником смутившего медведя запаха. Был еще один запах. Всякого зверя он бы непременно насторожил — это запах единственного противника медведя — человека. Но медведь родился и вырос в заповеднике — туда человеку с ружьем вход закрыт. Встречаемые во время таежных странствий люди не причиняли ему зла. Медведь привстал на задние лапы, стараясь получше рассмотреть этот необычный вкусно-пахнущий предмет. И не в силах больше сдерживать природное любопытство смело двинулся к мешку. Но вдруг какая — то непонятная сила остановила его. Бедный зверь даже не понял, что он попал в браконьерскую петлю. А мешок с рыбой был всего лишь приманкой. Густой мех и толстый слой жира ослабили боль от металлического троса. Попытки освободиться только отнимали силы. Вдруг опять захотелось спать. Он устроился под завалом бурелома и затих. Потом уже в полудреме сгреб кое-какой мусор для подстилки. Знакомое умиротворение овладело им. На петлю зверь уже не обращал внимание, но что мешало — в бок уперлись сучки от подстилки. Зверь раздраженно отжевал их, тихонько скуля свернулся клубком и затих. Утреннее солнце вспыхнуло на снежных шапках пней и горных вершин, заиграло цветными огоньками на снегу первозданной чистоты. На нем четко темнела туша медведя. Неизвестно сколько бы еще времени он проспал. Но вот в тайге раздались голоса.

- Гляди-ка здоровенный какой!

- Пулю заряди, черт его знает.

- Не, он сдох уже.

Эти странные звуки сквозь сон доносились до медведя. Прямо на него шли два существа на одних задних ногах, переговариваясь между собой.

- Надо поглядеть, может не протух еще?

- Хорошо бы, они теперь справные, жир должен быть.

- Да, такая добыча не помешала бы.

С этими словами один из двуногих пнул медведя в круглую бочину. Такую наглость стерпеть было невозможно. Сон мгновенно улетучился. Только петля и хорошая реакция спасла обидчиков от расправы. Но вот еще один рывок и зверь оказался на свободе (петля не выдержала и лопнула). В следующую минуту он мчался вверх по долине речки, где его ждала уютная берлога. А люди неслись в противоположном направлении.

Так Байкальский заповедник чуть не лишился двух госинспекторов.