Природа Байкала

 Андрей Рябина: Дальстороя

Обратимся к другому источнику, написанному более полувека назад. В 1954 г. в ЦК КПСС поступило письмо от заключенной Е.Л. Владимировой (1902 г.р.), члена партии с 1927 г., в прошлом литературного работника газеты "Челябинский рабочий". Цель ее многостраничного послания — информировать высшие партийные органы о бесчеловечных условиях содержания советских заключенных, помочь партии восстановить попранную врагами народа справедливость и социалистическую законность (27) .

Владимирова прибыла на Колыму осенью 1938 г. и пробыла там 9,5 лет, из них с 1945 по август 1948 г. — в каторжных лагерях Тенькинского горного управления. Писала она только о том, что видела и пережила сама. Больше всего поражало Е.Л. Владимирову в лагерях Дальстроя полное пренебрежение к людям, к их простейшим человеческим правам, а часто и к жизни. Например, в бухту "Пестрая Дресва", севернее Магадана, завезли несколько тысяч заключенных
для ее освоения. Это было переломное, очень опасное время года, когда колымское лето в одночасье сменялось колымской зимой. Люди были в летней одежде, палатки ставили наспех, подгоняемые конвоем. Начавшийся ночью буран сорвал эти ненадежные укрытия, все заключенные были обморожены, искалечены, многие умерли. В больницу Магаданского лагеря беспрерывным потоком поступали люди с рудников и шахт с тяжелыми сердечными заболеваниями, цингой, дистрофией. Некоторые из них работали в шахтах совсем недолго. В ряде лагерей наблюдалось массовое истощение заключенных, смертность была очень велика. Численность неспособных к труду, даже по строгому лагерному определению, достигала половины состава заключенных. Большое распространение имели сезонные заболевания: зимой — обморожения, весной — глазные заболевания от яркого света и снега, приводившие порой к полной слепоте. Заключенным полагались солнцезащитные очки, но их, конечно, не выдавали, в результате люди слепли. В инвалидном лагере содержалось большое коли-
чество людей, ослепших от снега, которые передвигались по лагерю цепочкой.
В одном из рыбопромысловых лагерных пунктов Владимирова была свидетелем того, как инвалид-казах с ампутированными кистями обеих рук подвозил укладчицам рыбу. Чтобы он мог управлять тачкой, в которой возил рыбу, ему
привязывали культи к ручкам тачки. Будучи инвалидом, этот человек имел право не работать, но он хотел выжить, а для этого нужно было, прежде всего, вырваться из инвалидного лагеря, пользовавшегося самой дурной славой. Ну, и конечно, работа на рыбном промысле давала возможность подкормиться рыбой.
Чрезвычайно высоким был производственный травматизм, нередко случались самоубийства. Тяжесть рудничных работ (ручная погрузка и разгрузка) усугублялась 12-часовым пребыванием в вечной мерзлоте. Говоря о питании, Владимирова отмечала, что оно было чрезвычайно скудное и однообразное. Постоянное кормление одними и теми же продуктами приводило к тому, что да-
же очень голодные люди не могли есть эти продукты (особенно овес и сечку). Заключенным чаще всего давали пустой обезжиренный суп (навар) из соленой рыбы, преимущественно из сухих голов, небольшие порции жидкой обезжиренной овсяной или ячневой каши, порционный кусок соленой рыбы, пустые щи из верхних зеленых листьев. Главной пищей был хлеб, его выдавали от 650 до 1200 г, но этого, как будто, большого количества, не хватало, чтобы возместить
расходы организма на холод и тяжелую работу. К тому же хлеб был довольно плохого качества, бывали случаи, когда его полусырым (специально, чтобы потяжелей) выдавали в шапки, так как недопеченный полужидкий хлеб расползался. В массовом воровстве продуктов участвовали как заключенные уголовники, так и вольнонаемные сотрудники, особенно надзиратели. Как ни странно, но хуже всего, по свидетельству Владимировой, кормили именно в рабочих горных лагерях. Ей не раз приходилось видеть в Магадане "образцы" пайков, но то, что выдавалось заключенным на практике, нельзя было даже близко сопоставить с официально утвержденными нормами питания ни по качеству, ни по количеству, ни по калорийности.

"Жизнь человека в лагере дешевле собачьей" (28) , — писал в своем обращении в редакцию газеты "Известия" заключенный H.H. Королев, имея в виду цену человеческой жизни. Но жизнь, точнее стоимость содержания заключенного в лагере, была дешевле собачьей в буквальном смысле. По данным бухгалтерского отчета 3-го Управления ГУЛАГа, расчетная стоимость одного пайка заключенного в год по норме № 1 (основной) на оплачиваемых работах составляла в ГУЛАГе в 1951 г. в среднем 1536 руб. 65 коп. (в первом ценовом поясе стоимость годового пайка была на 65 руб. меньше, в третьем — на 73 руб. больше). Расчетная стоимость питания одной собаки в год составляла 1859 руб. 28 коп., кроме этого, 44 руб. выделялось на ее снаряжение и 13 руб. — на хозяйственные расходы. В целом содержание одной взрослой собаки в год стоило 1916 руб. 28 коп., стоимость содержания одного щенка в год — 1455 руб. 12 коп. В 1951 г. в 3-м Управлении ГУЛАГа караульную, розыскную и конвойную службу несли 8944 взрослых собаки, а всего в этот период в лагерях и колониях ГУЛАГа имелось в наличии 18 287 служебных собак, в том числе 2460 щенков (29) .

27 РГАНИ. Ф. 5. Документ на закрытом хранении.
28 Цит. по: Реабилитация: как это было: документы Президиума ЦК
КПСС и другие материалы: в 3 т. М., 2000. Т. 1: Март 1953 - февраль
1956. С. 107.
29 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 4. Д. 991. Л. 192, 212, 213.

 Эраст Бутаков: На Байкале мужчина в состоянии алкогольного опьянения напал с ножом на молодых людей

 Дмитрий Большедворский:    Эраст, что тут примечательного:) Обычная "бытовуха", ну переклинило у мужика, на почве некачественного алкоголя, всё бывает.

 Эраст Бутаков: Чё за херню, братья, вы тут несёте?

 Эраст Бутаков:  кто пишет и пишет тут непереставая уже 12-13 страниц.

 Эраст Бутаков: Чё за херню, братья, вы тут несёте? На сайт уже заходить скучно!

 hasti-toshimo:  а вот когда лезут в твои и ....

 Эраст Бутаков: Граждане, товарищи, коллеги, господа и дамы. 17 июля мы продолжаем наш Ход.

 Эраст Бутаков: Желающие присоединиться (именно поэтому и объявляю я здесь наш маршрут - на этот раз мы назовем его "праздничный"), могут пройтись с нами кто сколько пожелает: шаг, километр, денек и т.д. Крестный Ход подразумевает участие всех православных, и ограничений никаких нет.

 Эраст Бутаков: Так что, граждане, если что - мы не спеша идем вдоль Малого Моря, напевая Тропари во имя спасения Озера Байкал от напастей, людской жадности и природных всяческих зараз.

 Эраст Бутаков: Интересней станет, Женя.

 Эраст Бутаков: Крестный ход вокруг Байкала...

 Эраст Бутаков:  Я телик-то не смотрю из-за этого, а тут ещё и на старом-добром сайте начинается всё та же песня. Жень, ты же всё прекрасно понимаешь...

 Эраст Бутаков: Ступа вместо маяка - это нормально (не религия, типа). Бурханы - нормально (привычное дело). А православные символы - шипение раздается.

 Эраст Бутаков: Женька нашел нового собеседника, и я пока на это ведусь!

 Евгений Рензин:  Ну, или у себя идиотию.   ?

 Felix: Если что, я к Эрику с Хасти на лавочку...

 Татьяна Мызникова: А я бы к Евгению Рензину на баррикады:)

 Юрий Кузнецов: Чего уж тут подозревать, примите как печальный факт.

 Константин Суханов: Для устрашения врага, могу вооружить участников баррикадных боёв кружкой Эсмарха с остро отточенным наконечником и бочкой технического скипидара)))

 Константин Суханов:  Тоже не понимаю этой вот борьбы с политическими темами. Ну сложилась беседа - и пусть. Не нравится - не читай. Всё ведь просто.