| комментарий автора: | И вот я на Ольхоне, на ветру, где махом мерзнут пальцы, снимаю, порою от бедра, не наводя резкость, как попало, потому что ветер сбивает с ног, потому что глаза полны слёз и ничего уже не видишь, но красиво, ужасть как красиво. Или вот в бухте Песчаная на закате я спускаюсь к воде, замёрзший прибой, песок, отражается в этих ледяных наплывах закатное солнце, волны розовые бьются о берег, Юлька бегает наверху вся замёрзшая, ногами притопывая, англичанки прячут робко тела в уазике, что те пингвины жирные, но эти худые, даже излишне худые. И вижу просто охуительный закат, облако горит огнём красное-прекрасное в небесах лазурно-мягких, пастельных, бирюзово-розовых! Я встаю на колено, и плевать, что доктор запретил, потому, как только так я могу удержать камеру более-менее ровно, а я всё же стараюсь ровнять горизонт, да и вид с нижней точки эффектнее, взвожу затвор (или как он там называется), замеряю экспозицию, ставлю на бесконечность, щёлкаю, давлю, не щелкается… плёнка кончилась, совсем нет плёнки. Нет, в машине она есть, но пока я добегу до уазика, пока я отогрею окоченевшие, красные пальцы-колбаски (они меня не слушаются в охлаждённом виде вообще), пока я поменяю плёнку, это минут 15 пройдёт, не меньше, а закат он вот он, всё меняется каждую секунду. Я бегу наверх, зову Юлю, пошли со мною. А Юля ходит и ищёт своё, ей не до попсовых закатов, но, видя мою решимость, перемешанную с отчаянием, идёт и снимает для меня один, всего один кадр заката, но уже не то, облако уже погасло. Такая вот жизнь. |
