А помнишь, как с работы приходил, И в праздники дарил нам шоколадки; И как, хромая, в комнату входил, Где мы с сестрой играли в беспорядке.
Скрипя протезом, палку оставлял В углу двери… и улыбался маме… Брал на руки меня, с сестрой играл; И не было ноги в пустой пижаме…
А я, шаля, погоны примерял Что цвета неба, с птичками, из плюша, - Гордился… и медалями играл. Ведь не было тогда других игрушек!
Не знал я, как горел твой штурмовик, Врагом подбитый под Хайлигенбайлем. Снаряд зенитный в бомболюке, миг, И всё… шесть тонн - в куски брони и стали…
Не видел, как раскрылся парашют, Как по тебе стреляли мессершмитты… Трассирующих пуль потоки жгут… А наверху… три наших ИЛа сбиты.
Контуженый, израненный, упал Ты на чужую землю без движенья. И – похоронка в дом. Но старый Карл «Пленённого» везёт в расположенье…
Немецкий лагерь. Тут наркоза нет… В бреду… гангрена… смерть стоит над койкой. И пилят ногу в двадцать восемь лет Тупой ножовкой санитары бойко…
…Очнулся…"Flieger?" - автомат в лицо! "Sag viele hast du deutschen umgebrachten?" И – очередь из шмайсера свинцом! Циничный смех… чужие крики "Achtung!"
Освобожденье, госпиталь, протез, Москва, Днепропетровск, Тагил, работа, Страна в руинах, коммунизм, прогресс… И - встреча с мамой! Новые заботы…
Не мог на вечеринках танцевать, И даже бегать к маме на свиданья… Но всем вокруг старался показать, Что – нет, не инвалид!.. и нет страданья!
На Новый Год нам ёлку наряжал, Работал инженером на заводе; И строил дом, и огород сажал, В очередях стоял (за мясом, вроде)…
Вытаскивал меня из передряг, Куда я попадал мальчишкой глупым. Не понимал ни пьяниц, ни гуляк; И никогда в семье ты не был грубым.
Был справедлив, принципиален, строг, Жил честно и за дЕньгами не гнался. Я за твоей спиной не знал тревог; Как мог, не огорчать тебя старался.
Прости, отец, коль было что не так… И что могилу редко навещаю… Прости, что в жизни у меня бардак… Я знаю, тихо скажешь: сын, прощаю… |