Мой сегодняшний рассказ – о Чудаке. Такие люди в наши суровые времена встречаются все реже и реже. Бизнесу, построению карьеры, борьбе за место под солнцем, а то и за выживание, тяжело ужиться с альтруизмом, добротой, душевной щедростью и бескорыстием. Жестокий век – жестокие сердца! Поэтому, встретив таких людей, мы удивляемся их странности и необычности, забыв о том, что когда-то подобное поведение, подобные поступки считались нормой, а стяжательство, жадность и корыстолюбие порицались. С Сергеем Черкаловым мы долго трудились в одном коллективе. Выпускник Иркутского государственного университета без малого три десятка лет работал машинистом электровоза в локомотивном депо Иркутск-Сортировочный, водил поезда по Транссибу. А когда пришла пора – вышел на пенсию и на несколько лет практически потерялся из виду. Но прошло время, и мы начали встречаться все чаще и чаще. Местом наших встреч стала Молодежная роща в Новоленино. Я частенько заходил туда по пути на работу, чтобы нарезать там несколько кругов, удлиняя таким образом свой маршрут. С некоторых пор за подобным занятием все чаще и чаще я начал замечать и Сергея, который вышагивал там по парковым тропинкам. Встретить единомышленника, а тем более – единомышленника, которого не видел несколько лет – всегда приятно, поэтому мы частенько останавливались, чтобы задать друг другу тривиальные в таких случаях вопросы «как жизнь, как дела, как семья, как здоровье?» и, получив на эти вопросы тривиальные же ответы, разойтись в разные стороны до следующей утренней встречи. Но с некоторых пор положение вещей изменилось. Нет, утренние прогулки Сергей не прекратил, просто в них появился совершенно иной смысл… Прежде чем продолжить рассказ о Сергее, я хочу сделать небольшое отступление, и рассказать собственно о Молодежной роще. Свое гордое название «Молодежная» и более-менее цивильный современный вид этот, непонятно каким образом сохранившийся на карте города клочок практически первозданной сибирской тайги, обрел буквально несколько лет назад. А до этого жителям и гостям микрорайона роща представала этаким темным пятном на городском фоне, участком леса, густо заросшим кустарниковым подлеском, не просматриваемым днем, не освещенным ночью, и от этого казавшегося пугающим и таинственным. Это место было излюбленным для разного рода темного люда, который в немалом количестве породили «лихие девяностые»: пьяниц, бомжей, наркоманов и прочих, ходящих по грани, а часто и за гранью закона элементов. Грабежи, нападения на людей, бессмысленные, а потому беспощадные, случались в роще с пугающей регулярностью. Недобрая слава, распространившаяся среди местных жителей, зловещие, леденящие своими подробностями души людей, рассказы о случившихся трагедиях, сделали свое дело: добрые люди начали обходить это место стороной. Исключением были разве что торопящиеся на работу либо на электричку местные жители, в подавляющем большинстве - уверенные в себе мужчины, и работники близлежащих предприятий, облюбовавшие рощу в качестве места для обильных возлияний и последующих «задушевных» разговоров, частенько перераставших в потасовки и драки. Относительно безопасными считались центральная, невесть как, но все же освещенная аллея, и «миграционные тропы», соединяющие улицу Розы Люксембург, ее участок, именуемый местными жителями «Школьным», и железнодорожный вокзал на станции Иркутск-Сортировочный, по которым в любое время сновали туда-сюда люди. Все остальное пространство, летом вдобавок к густому подлеску обильно зараставшее высокой, по пояс, травой, вперемешку с чистотелом и жгучей крапивой, а зимой покрытое снежными сугробами, считалось непроходимым, неосвоенным, этакой «террой инкогнито», куда простым людям заходить категорически не следовало. Куда, собственно, почти никто и не ходил, поскольку сохранение человеческих жизни и здоровья важнее посещения неосвоенных участков непролазного леса. Но за последние несколько лет положение сильно изменилось. Положительные перемены сначала были едва уловимыми, но, как сказал в свое время один исторический персонаж, «главное нАчать», а потом процесс пойдет – не остановишь. Основными созидателями, приложившими руки к преобразованиям, были работники предприятий железнодорожного узла, зачастую те же самые, что еще совсем недавно использовали переустраиваемые пространства совершенно в иных целях. Началу переустройства положил снос забора, условно отделяющего собственно рощу от участка, прилегающего к комплексу сооружений железнодорожной больницы – бетонного, высокого, уродливого и совершенно бесполезного. Поскольку его кажущуюся важность и монументальность нарушали дыры, в большом количестве наделанные жителями в местах пересечения забора с «миграционными тропами». Снос забора сразу же значительно расширил перспективу, увеличил площадь объединенных в одно целое пространств, казавшихся раньше совершенно различными по принадлежности и назначению. Следующим шагом стала вырубка зарослей, обильно укрывавших пространство. Я хорошо помню собственное изумление, когда после вырубки, корчевки и уборки кустарника территория рощи начала просматриваться насквозь, из конца в конец. Остальные изменения носили косметический характер, но от этого они не становились менее важными и значимыми: были заасфальтированы дорожки и аллеи, проведено освещение, установлены скамейки. В центре рощи появилась детская площадка с песочницами, лестницами и пирамидами, а рядом со школой №67, к которой прилегает роща с одной из сторон – баскетбольная площадка. Дважды в год к поддержанию созданного порядка в немалых количествах привлекаются железнодорожники: весной, когда сходит снег, сгребается и убирается листва, а летом, когда поднимается трава, ее выкашивают под корень, превращая территорию рощи в подобие английского газона. Добрые начинания железнодорожников подхватила церковь. Вместе с расположенным на прилегающем к улице Розы Люксембург участке возрождающимся Храмом Великомученика и Целителя Пантелеймона в божеский вид начали приводить и окружающую его территорию. Происходившие преобразования напоминали сделанное железнодорожниками: были прорежены, а то и убраны заросли подлеска, расчищены от хлама и мусора прилегающие участки, на освободившихся площадях появились спортивные площадки, скамеечки и беседки. Таким образом, направленные в одно русло совместные усилия железнодорожником и верующих дали чудесные результаты. Темное пятно на карте Новоленино не скоро, но неумолимо начало светлеть – и в прямом, и в фигуральном смысле. Темные элементы начали покидать обжитые пространства. А в Рощу потянулись нормальные люди, истосковавшиеся по месту, где можно элементарно погулять, подышать свежим воздухом, на какое-то время отстраниться от городского шума и суеты – мамочки с колясками, влюбленные парочки, бабушки и дедушки с малышами за ручки, мальчики и девочки на роликах, велосипедах и прочих средствах передвижения. Словом, те, кто раньше предпочитали обходить это место стороной. Словно почувствовав происходящие перемены, Рощу начали заселять в огромном количестве верные спутники городского человека - птички: воробьи, синички, голуби, которые начали осваивать верхние «этажи» этой территории вдобавок к безраздельно властвовавшим доселе воронам. А совсем недавно, два-три года назад, здесь появились белочки. Сначала в совершенно незначительном количестве – не более двух-трех. Но, видимо, благополучно сложившиеся обстоятельства привели к тому, что белочки массово и стремительно расплодились. Пугливо перепрыгивающие с веточки на ветку, избегавшие встреч с людьми маленькие пушистые существа быстро эволюционировали. Новые поколения, наследники «первооткрывателей», видимо, росли в совершенно иной реальности и новых обстоятельствах. Несмотря на значительную площадь, Роща плохо приспособлена для жизни и прокорма неумолимо разраставшейся беличьей популяции. Здесь не растут грибы-ягоды, не зреют кедровые шишки, в общем, нет ничего такого, что могло бы пойти белочкам на корм. И поэтому, очевидно, сообразив своим беличьим умом, что спасения от голода следует искать у людей, белочки потянулись к центральным аллеям, к площадкам, к скамейкам – местам пребывания людей. Я хорошо помню происходившие метаморфозы: дети с пакетиками и кулечками с семечками и орешками, преследовавшие убегавших от них белочек, родители с фотокамерами и смартфонами, пытающиеся запечатлеть свои счастливые чада. И изменившуюся спустя незначительный промежуток времени с точностью наоборот ситуацию: белочек, активно атакующих посетителей Рощи – проверяющих в поисках еды содержимое их сумок, молниеносно взбирающихся по складкам человеческой одежды, как по стволам деревьев. Умильные сцены кормления белок, трогательные картины единения человека с природой стали визитной карточкой этой, еще совсем недавно казавшейся забытой, обходимой людьми стороной, территории. Более того, «покормить белочек» к Роще потянулись люди, никогда раньше ее не посещавшие, в том числе и проживающие от нее в большом удалении. Стала обыденностью казавшаяся раньше немыслимой и невозможной картина: у одних из ворот Рощи останавливается машина, из нее выходит семья – папа, мама, высыпают малыши, и гурьбой направляются к уже ожидающим их пушистым зверькам. Примерно в это же время я начал замечать, что характер утренних прогулок Сергея изменился. Все чаще и чаще я начал встречать его на лесных аллейках и тропинках, нагруженного увесистой сумкой. Ее содержимое секретом оставалось недолго: кулечки с семечками и орешками, бутылки с водой. Каждое утро, изо дня в день, Сергей наполнял им же в огромном количестве развешенные на деревьях кормушки и поилки. Не однажды я становился свидетелем утреннего кормления и водопоя: белочки, у которых, очевидно, уже выработались соответствующие рефлексы, стайками собирались возле кормушек в предвкушении скорого пира, а после наполнения кормушек и поилок торопливо поедали насыпанный корм. Помню, как в одно воскресное утро я остановился, присоединился к Сергею, и мы долго бродили по аллеям: я наблюдал за процессом кормления, любовался маленькими подвижными пушистыми зверьками и слушал его рассказ, который можно было бы озаглавить «Из жизни белок и людей». Я не скажу, что был ошеломлен услышанным, но, тем не менее, рассказ Сергея поразил меня своей суровой жизненной правдой. Никогда бы я не смог и представить, насколько тяжелой, а порой и беспросветной является жизнь этих милых попрыгунчиков, насколько много врагов их окружает в этом находящемся в черте города лесу, насколько грозными соседями они окружены, и как нелегко им выживать среди кажущейся внешней безмятежности. Совершенно не являясь специалистом в вопросах жизни животных, тем не менее, я подозревал, что в грозных условиях дикой природы беличья доля складывается весьма невесело, так как зверюшки эти находятся в самом начале пищевой цепочки (или в самом основании пищевой пирамиды – не знаю, как правильно; да простят мне мое невежество биологи!). И всяк, кто повыше (подальше) в этих построениях, не отказывает себе в удовольствии этим преимуществом воспользоваться. И это одна из причин столь высокой беличьей плодовитости. Плюс еще урожаи либо неурожаи кедрового ореха, бескормица из-за отсутствия ягодов-грибов, лесные пожары и прочие катаклизмы – много всего печального может свалиться на головы бедных белочек, живущих в дремучих лесах. Но это ведь там – в окружении дикой природы, среди плотоядных хищников, без участия добросердечных людей! А здесь – в Роще, где их подкармливают с ладоней и кормушек, где не водятся ни куницы, ни соболя, ни рыси, а из пищевых конкурентов – лишь голуби да воробьи! Казалось бы – ну какие у белок могут быть трудности? Увы, все оказалось отнюдь не так легко и просто. Коты и собаки - злейшие беличьи враги в городской черте, оказывается, очень любят ими полакомиться. Однажды отведав беличьей плоти, они превращаются в настоящих охотников-маньяков. Объединяясь для охоты в стаи, устраивают групповые сафари. И горе зазевавшимся! Кроме того, для стремительно увеличившейся популяции перестало хватать природных беличьих «квартир». Расхожее мнение о том, что белки живут в дуплах, оказалось правильным лишь отчасти. На всех, живущих в Роще белочек, дупел, как оказалось, не хватило. Опоздавшие к заселению, вынуждены были, аки птички, вить гнезда. Я с изумлением узнал, что гнезда, которые я считал вороньими, на самом деле оказались беличьими, что белочки в этих гнездах живут, прячутся от врагов и непогоды, выводят и взращивают потомство. Ну, и самое главное – пропитание. Вызывающе-вороватое поведение, ставшее характерным для них в последнее время, явилось закономерным следствием уменьшения размеров кормовой базы из-за стремительно увеличившегося поголовья. Вот здесь на помощь этому быстро разрастающемуся беличьему царству и пришел Сергей. Очевидно, он недолго смог безучастно наблюдать за беличьими мытарствами. Сначала от случая к случаю, потом все чаще и чаще, а с некоторых пор – ежедневно, Сергей на протяжении последнего года-полтора каждое утро приходит в Рощу со своей «волшебной» сумкой и кормит-поит белочек. К хорошему быстро привыкают. Быстро привыкли к этому и белочки, почуяв в нем своего спасителя и ангела хранителя. Я уже писал выше, что неоднократно становился свидетелем этих трогательных сцен. Пока однажды не осознал, что у этого благородного дела, как и у подавляющего большинства других, есть и другая, материальная сторона, и из разряда свидетелей не перешел в «соучастники». Я совершенно не люблю считать чужие деньги и никогда этим не занимался. Но и наивность, и восторженность – не главные черты моего характера, и сложить два и два я, по случаю, всегда смогу. Самый-самый нехитрый подсчет показал, что ежемесячно Сергей тратил, и продолжает тратить, на это благое дело никак не меньше десяти тысяч рублей. А теперь, как говаривал ведущий одной популярной телепередачи, внимание – вопрос! Вернее, два: а какую пенсию платит наше родное государство среднестатистическому российскому пенсионеру? И сколько денег из нее остается на пропитание, собственно, самому Сергею и его семье? Поэтому с некоторых пор при встречах я нет-нет, да и протягивал ему руку с купюрой, которую он, спасибо ему, не отталкивал. А полгода назад мы встретились с Сергеем на работе: он махнул рукой на спокойную, размеренную жизнь пенсионера и устроился в депо на временную работу с оплатой не весть какой, но, тем не менее, дающей прибавку к скудной пенсии. Потом, когда мы, по случаю, в очередной раз общались, Сергей рассказал, что условием выхода на работу, которое он озвучил в семье, было израсходование заработанных денег целиком на закупку беличьих кормов. Прошу понять меня правильно. Я ни в коей мере не пытаюсь умалить заслуги тех, кто посещает Рощу, кормит белочек от случая к случаю. Наоборот – огромное им спасибо за их добрые и чуткие сердца! Я не раз наблюдал за этим процессом, и ничего, кроме уважения и благодарности эти эпизоды у меня, да и у всех окружающих, не вызывали. Даже больше: я знаю девушек, своих коллег, которые с некоторых пор бегают в Рощу во время обеденных перерывов с той же целью – покормить белочек. Это очень хорошо, и дай Бог им сил и желания продолжать это начинание. Но делать подобное, что называется, на постоянной основе, изо дня в день, тратя на это бОльшую часть семейного бюджета – немножечко другое. В принципе, Сергей ни у кого ничего не просит. Он делает свое дело молча, не требуя у окружающих ни помощи, ни благодарности, получая взамен нечто, на мой взгляд, не видимое, не слышимое, но вполне ему понятное и им осязаемое. Идея этой заметки – целиком моя. Почему-то теплится надежда, что найдутся добрые люди - те, кто, прочитав эти строки, отзовется, захочет помочь. Кто как сможет – словом ли, делом. Зрела эта идея не долго, но от появления замысла до его воплощения прошло уже немало времени. Сопроводить рассказ было решено фотографиями, поэтому в одно хмурое ноябрьское утро, вооружившись камерой с телеобъективом, я пришел в Рощу на встречу с Сергеем. Мы долго бродили вместе по тропинкам. Сергей занимался своим привычным делом: кормил-поил сбегавшихся к нему по какому-то невидимому мне, но понятному им, призыву, белочек, а я – старался запечатлеть этот процесс. Ко всему увиденному и услышанному мною ранее неожиданно добавилась еще одна драматическая новость: с некоторых пор в Рощу начал наведываться еще один смертельный для белок враг – сова. Этот грозный хищник, средой обитания которого по идее должны быть бескрайние таежные просторы, непонятно каким образом оказался в городе и нашел здесь благодатное, богатое пищей место. И начал активно охотиться на белок, не приученных, в силу особенностей своего рождения и проживания к тому, что и сверху, оказывается, на их головы может свалиться несчастье. Каким-то образом прогнать сову в свои восвояси, пока она не извела живущих в Роще белочек – это стало еще одной головной болью Сергея. Мы побродили по аллеям с поднятыми к затянутому плотными серыми облаками осеннему небу головами, и наши старания вскоре оказались вознагражденными. На ветках одной из сосен, почти сливаясь с тусклыми осенними красками соснового ствола, спокойно восседала огромная птица, неподвижная, безучастная – она, казалось, дремлет на своей, недостижимой для нас, высоте. Снизу, с земли, ее и разглядеть толком не удалось – уж больно высоко она сидела, случайно, а может, осознанно выбрав для своих посиделок одно из самых высоченных деревьев. Это получилось лишь потом, когда я начал рассматривать многократно приближенные и увеличенные фотооптикой изображения. Диву даешься, глядя на полученные фото: это, кажущееся таким милым и безобидным, глазастое существо – на самом деле суровый хищник, зловещий враг живущих до этого в относительной безопасности белок. Что-то с ней поделать оказалось совершенно невозможно. Камни, брошенные нами, до нее не долетали (высоко ведь забралась «птичка»!), на наши возгласы она не реагировала. Потом, разглядывая фото, я даже подумал: да она же с насмешкой на нас смотрела! Сидела, и думала (если только им свойственен мыслительный процесс!): «О, глупые-глупые люди! Суетитесь, камнями бросаетесь, шумите зачем-то там, внизу! А руки-то у вас коротки до меня дотянуться!» На полном серьезе мы обсудили и крайний, на наш взгляд, вариант: а не придти ли сюда с каким-нибудь «ружжом», да и не шмальнуть ли в ее сторону! Глядишь, и испугалась бы, да улетела на свои таежные просторы. Увы, этот вариант был отброшен, как совершенно немыслимый. Не гоже поднимать стрельбу среди города, в окружении жилых домов, больничных зданий, школы и отдела внутренних дел на транспорте! Никто бы нас не понял, даже учитывая абсолютную благость наших мыслей и побуждений. Так и остается с тех пор эта проблема неразрешенной, так и продолжает залетевшая и задержавшаяся в Роще сова свою кровавую охоту… Ну вот, собственно и все. Вот таким вот получился мой сегодняшний рассказ. Напоследок… Прошу прощения: у Сергея – за то, что так долго «рожал» сие повествование; у тех, кто посчитает мой сегодняшний рассказ слишком затянутым, нудным и длинным. Спасибо тем, кто, все-таки, дочитает его до конца. Отдельное спасибо тем, кого хоть как-то взволнуют затронутые мною проблемы, кто отзовется, а может даже и поможет. Неважно как – словом или делом. |
Описания походов
Мультимедия
Фотоотчеты
Маршруты
Файлы
GPS-файлы
Звуковые файлы
Ссылки
События
Живопись
Предыдущая
