|
|
| Четвертая серия. Жом-Болок. 7-9 августа
Декорации Стапель. Очень похоже на цыганский табор. Откуда столько шмотья? С Тёмой общаться невозможно, он непрерывно хохмит и пьет кофий. Юлька несколько озабочена, помимо того, что нужно укладываться, они с Тёмой дежурные. Миха сосредоточен, деловит и аккуратен. Анька резво снует между баулами и на любой свой вопрос, даже самый простой, заданный бодрым голосом, получает от Михи неизменный ответ: «Ань, только не ной».
Сцена 1 Дел — выше крыши. Все непрерывно перемещаются в пространстве и наступают на малюсенькие грибочки, за ночь появившиеся около нашей стоянки. Никак не могу понять, что же за грибочки такие? Бордовые они какие-то… Ёжик собирает Сеньку, я сортирую продукты, а сама все кошу взглядом в сторону грибов...
Вода в реке чуть голубоватая, и похоже, что ее мало. Очень было бы невредно привязаться к лоции, понять, где мы находимся и что у нас впереди. Решаем, что надо сходить выше по течению, — по лоции, да и по карте, там должны быть озера. Идем с Михой на разведку, но до озер не доходим — разбои. Лес кочковатый. Опять встречаем бордовые грибы. Нет никакой возможности удержаться, срываю один, и мы с Михой с интересом рассматриваем желтую ножку с юбочкой и архисопливую бордовую шляпку. Такая шляпка может быть только у одного гриба — у масленка. Эх, была — не была! Собираем эти самые маслята, попадаются и подберезовики. Миха в какой-то момент наклонился, тут из-под кустов пулей вылетел заяц и задал стрекача, а Миха схватился за сердце от неожиданности. Вот так и случаются инфаркты. Обнаруживаем смородину — тоже подозрительного цвета, бурого, но на вкус — просто объеденье, и очень крупная.
Пока мы с Михой бегали на разведку, девчонки и Тёма ходили на лавовое поле, пришли, полные впечатлений. Мы, когда ехали на машине, видели это мельком. Подболоченная низинка недалеко от воды, повсюду торчат лавовые зубья, острые, разной длины и конфигурации. Если бы не зеленая трава, впечатление было бы жутковатое, эдакий марсианский пейзаж.
Сцена 2 Где-то в районе двух часов группа обнинцев, помахав нам руками на прощанье, уходит в горы, оставив в лагере Володю и Татьянку, жену Стаса, которые пришли к нам пообщаться. Володя даже принес угощение — сметану и творог, купленные у бурят, живущих в летнике. Пытаемся с Володей привязаться к карте и лоции, похоже, мы стоим между порогами 41 и 42. Володя говорит, что, по словам местных жителей, вода в реке очень низкая. Наш лагерь стоит на полочке, до воды примерно метр. Говорят, что в прошлом году вода была вровень с полочкой, и даже наливало обширную лужу на середину луговины, — по ней каякеры катали бурятских детишек. Ничего не поделаешь, сколько есть, столько и слава Богу. Во время обеда выясняется, что Тёма забыл дома ложку. Прием пищи Тёма исполняет таким образом: сначала отнимает ложку у Юльки, зачерпывает грибочки с горкой, возвращает ложку Юльке, тут же отбирает ложку у Ёжика, опять зачерпывает с горкой, и в таком вот режиме непрерывно. Маринованные маслята мгновенно заканчиваются. При этом Тёма закатывает глаза, причмокивает и похрюкивает, пытаясь заглушить характерный треск за ушами. Умильно созерцая, с какой непостижимой скоростью исчезают грибы, и предвкушая кучу изысканных комплиментов моим золотым ручкам, интересуюсь у Тёмы: «Ну, как? Вкусенько?». В ответ получаю: «Да говно!»:
Сцена 3
Ребята уже в седлах, я еще стою на берегу рядом с Володей и Татьянкой, пришедшими нас проводить. Мое второе «я» время от времени подает робкий голосок: «Ой, мамочки!..». Немножко волнуюсь, как оно все будет? Девчонки сияют, мужики спокойны. Обнимаю Володю, — вряд ли мы снова встретимся на этом маршруте, — еще раз благодарю за великолепную организацию заброски и вообще за дружбу, Татьянке — персональный чмок в щечку. Ёжик как-то вопросительно-ожидающе смотрит на меня. Наверно, я что-то забыла сказать… «Ну что, други? Дистанция двадцать пять метров». Пять пар вопрошающих глаз. Что-то еще? «С Богом. Легкой воды!» Расплывшиеся в улыбках довольные морды, пять традиционных приветствий: «Да пошла ты!». Хорошие люди, в общем…
Декорации Переменная облачность, тепло, легкий ветерок. Быстрый поток светло-бирюзового цвета, прозрачный до изумления. Жом-Болок — совершенно потрясающая речка: узкая извилистая голубая лента, прерываемая на поворотах разнокалиберным буйством белой пены и вихрящимися валами, слегка отсвечивающими бирюзой под белыми шапками; среди этого буйства нередко мелькают черные лавовые плиты, а зубья иногда просто торчат из воды, острые, зловещие. Издалека это выглядит фантастически — черное среди белого на голубом фоне.
Сцена 4
Что-то такое впереди, вытягиваем с Женькой шеи в попытках рассмотреть. Вроде все идется, ну и идем. Вполне себе славный порог, после него прибиваемся к берегу. Сбиваемся в стаю, все оживлены, смеются, делятся первыми впечатлениями. Достаю лоцию, читаю: «На заходе слева — полуобливная гребенка. Есть?» Хором: «Е-е-е-есть!». Ну, слава Богу, есть гребенка. Сама же и видела, мы ее справа обходили, неприятная штука. «Прижим вправо, слив — 1 метр. Есть?» «Прижим есть, а слив не метр, поменьше будет. Мать, вода-то низкая!» Ну, ясное дело. «После слива выносит на плоскую плиту у левого берега. Выносит?» «Мать, мы на правом, а вода низкая». «Так! Быстро все открыли глаза и посмотрели на левый берег! Есть плита?» «Е-е-е-есть!» «Понятно. Порог сорок второй. Длина порога около 70 метров». Смотрим на порог. Да хрен его знает. Если считать с заходной шиверой, то 70 наберется. «А может, не сорок второй?» «ЮЛЯ. Специально для тебя. На заходе слева — полуобливная гребенка. Гребенка есть?» Общий стон: «Е-е-е-есть…» Прячу лоцию, поправляю шлем. «Ладно, Бог с ним. Будем считать, что это сорок второй. Мимо Катапульты все равно не проедем. Пошли дальше». «А докуда мы сегодня идем?» «Планирую до Бильярда, а там видно будет. Держите дистанцию, а то — не приведи, Господи…» «Что-то мало на сегодня…» «Юля, только не надо просить странного!» «Тём, а в бубен?» «Может, сегодня до Катапульты дойдем?» «Ань, только не ной…» «Ириш, садись, садись, ну что ты ножками перебираешь, как коза…»
Сцена 5 Сердце, как пойманная птичка, трепещет в груди, — впереди Бильярд. В разных лоциях его оценивают по-разному, где четвертая категория сложности, а где — пятая. Главное — не влететь. Ой, вижу, уже вижу!.. Оно. Чалимся, быстренько, быстренько… Ёжик уже на берегу и тащит меня с баллона. «Женя, лава! ЛАВА!!!» «Горластая ты все-таки…» «А в бубен?» Похоже, глюки: по виду — порог почти такой же, как предыдущий, только мощнее. Но где тут пять, убей меня Бог?.. Достаю лоцию. «Порог начинается с разгонной зигзагообразной шиверы на левом повороте…» «Да похоже, они все тут начинаются с такой шиверы…» «Ань, только не ной!» «Миха, какой же ты козел!» «Так! Всем в бубен. Затем вспененная крутопадающая горка длиной 20 метров…» «Чем они мерили, от силы метров пятнадцать…» «Общее падение в горке 2-3 метра…» «Нет тут трех метров, вода низкая…» «Сначала мощный прижим к левому берегу, потом к правому…» «Не дождетесь!..» «Вещи обносим?» «МАТЬ, ТЫ ЧЁ???»
Сцена 6 После блестящего прохождения порога встаем, на сегодня достаточно. Поляна так себе, — сильно унавожена лошадьми. В общем-то, надо радоваться, что не коровами. Разгружаем каты. Время — около 19.00, ужинать вроде бы рано. Предлагаю народу пойти на разведку Катапульты, она должна быть где-то рядом. Тёма подходит ко мне вплотную, расстегивает ремешок на моем шлеме, аккуратно снимает его и мягко сует мне в руки. Глаза — как у раненого олененка: «Мам, можно я тут останусь?».
Декорации Идем левым берегом, горы цепью высятся над долиной, у их подножья вьется дорога, по которой мы сюда приехали; между дорогой и берегом — потрясающая луговина, поросшая разнотравьем. Ближе к реке ландшафт неровный, кочковатый. Идти трудно, попадаются болотца. Время от времени встречаются лавовые горки, которые нужно либо обходить, либо штурмовать. Иной раз штурм заканчивается возвращением вниз: в лаве встречаются широкие и глубокие трещины, и к реке не подойти. Много кустов дикой смородины, а вот грибов нет. Погода чудесная.
Сцена 7 Мы так и не дошли до Катапульты, вконец измучившись прыгать по лавовым скалам и проваливаться в болотца. Женька притомился выдергивать меня из ям, подсаживать на горки и соскребать с камней, когда я грохалась. Но погуляли, в целом, славно. После ужина извлекаю лоцию. «…Порог 41. Менее чем через 500 м после порога низкий мост, обнос справа». Похоже, мы все-таки правильно сориентировались, не было никаких мостков с обносами, ни единого. Значит, мостки остались выше, а первый порог на нашем пути был сорок второй. «Слушайте, народы, может, у меня с головой что-то не в порядке, но, по-моему, никаких мостков мы не встречали». «С головой у тебя всегда не в порядке, а мостков не было». «А приступы долговременной потери сознания у меня бывают? Может, я в обмороке была, пока вы мостки обносили?» «Не, Ир, ничего мы не обносили…» «Анька, темно было, вот ты и не видела, как мы мостки обносили». «Тёма, у меня плохо с вестибулярным аппаратом, а с темнотой все в порядке, только я часто падаю!»
Сцена 8
Утро начинается с чтения лоции. На мордах уже кислые выражения, мол, достала ты нас чтением сказок в стиле фэнтези… «Итак, Катапульта. Засасывает в порог слабо… Короткий разгон, бочка, прижим влево…» «Нашла, чем удивить! Тут все прижимы левые…» «Вся река падает водопадным резанным сливом…» «Мать, ты не забудь, вода низкая, водопадов может и не быть!» «Основной навал на скалу левого берега…» «Само собой!» «Ладно, пожуем — увидим… Нам еще предстоит один легкий порожек, а один более-менее. Вот послушайте: короткий разгон, затем крутой слив, закрученный с плиты…» «О! Хочешь, дальше продолжу? Закрученный с плиты левого берега направо». «И откуда ты только все знаешь?» Довольно долго собираемся, но наконец выходим. На душе слегка неспокойно, впереди Катапульта, и надо бы постараться в нее не влететь. При малейших признаках бурбулентности чалимся и смотрим, что впереди. Очередное препятствие: короткий разгон и все такое. Да, глюки продолжаются, этот порог почти такой же, как предыдущий, только покруче. Красивый порог. Просматриваем с правого берега, попутно общипывая чернику. Кисловата. Миха говорит, что это все-таки голубика, так как кустики не травянистые, а скорее деревянистые. В конце порога останавливаемся и смотрим снизу. Круто. Вода ревет, падая с черной лавовой плиты, на вид — ужасно острой. Обговариваем, как пойдем и где будем ставить страховку. Решено страховать только морковками — над бочкой, да и то, в общем-то, для успокоения…
Мы с Женечкой проходим первыми, хорошо проходим, как планировали. На душе — чистый восторг, но намокли знатно, благо, что тепло. Ребята тоже успешно проходят. Пока ждем прохождения Крыса, сетуем, что зря этому порогу не дали названия, красивый он. Решаем для себя назвать его «Крещением» в честь того, что это первый порог за сегодняшний день. Впереди Катапульта.
Сцена 9
Очень красивый порог, длинный, извилистый, заканчивается крутым сливом, однако не сказала бы я, что двухметровым. Мы стоим над последним сливом, смотрим вверх, как же оно завораживает! Просто глаз не отвести. Белое, кипящее, ударяется о черные скалы, ревет. Ёжик мой слегка бледноват. «Ир, как пойдем?» «Красиво пойдем, Женечка. Это просто сказка, а не порог!» «Я тебя спрашиваю, как пойдем? Что сказка, я и так вижу! Идти-то как?» Ёжик нервничает, и тут до меня доходит, что он впервые пойдет такой длинный порог. Не шибко он сложный, просто выглядит устрашающе — сплошная белая каша, слегка подсвеченная бирюзой. Объясняю подробно, как пойдем, буквально надсаживая глотку, — грохочет знатно. Ёжик кивает в такт моим крикам. «Все понял. Поехали, чего ждать-то». «Ир, разгружаться будем?» «Нифига не будем. Все спокойно идется. Держитесь правее, иначе снесет и брякнет об левую стенку». «Окей!» «Ну, мы пошли. Страхуйте вот тут, морковками. Кильнуть не должно, но мало ли… Из бочки выдерните, ежели что». «Удачи!»
Заходим правильно, по струе, но в заходной шивере перегребаю Ёжика, Сеньку разворачивает и легонько шмякяет носом о скалистый берег, однако успеваем сделать полный оборот и вписываемся в струю. Дальше все по плану, здесь влево, теперь чуть-чуть вправо, ай, — чиркаемся бортом, теперь вперед, вперед! Сенька длинным своим носом рушится в бочку, мы буквально ныряем, полностью погружаясь в пену, и через мгновение всплываем. Зацеп! Вот и все, порог пройден. Как же быстро все происходит! Вот ты, не торопясь, садишься в седло, поправляешь упоры, оглядываешь судно, — все ли в порядке, отталкиваешься от берега… А дальше — бушующая белая лента перед глазами, секундное ощущение восторга и ужаса в груди, и вот уже все закончилось. Ты стоишь на берегу и дышишь так, как будто только что разгрузил вагон с мукой. Во рту пересохло, щеки пылают, но хочется смеяться, и ты смеешься, шлепая напарника рукой по плечу. Женька тоже смеется и, наверно, со стороны это выглядит странно: двое взрослых людей, мокрых с головы до ног, смотрят друг на друга и смеются. А рядом с ними на волне покачивается трехцветный катамаран, как будто кивает…
Экипаж Крыса проходит порог красиво, хотя я жутко переживаю за Юльку, стоя на страховке. Для нее это серьезное препятствие, и мне очень хочется, чтобы ребята прошли порог гладко. Юлька гребет, как лютый зверь, в нужном месте резко откренивается, свешиваясь над потоком; правильно, умница. Катамаран время от времени полностью скрывается в пене, и кажется, что ребята несутся над водой сами по себе. Красиво. На берегу Тёма, мокрый и невозмутимый, молча принимает материнский поцелуй в щеку, Юлька же висит на мне, счастливо попискивая.
Анютка примерно в середине порога перегребает Миху, Кристину сносит вправо, стукает носом и подпирает потоком так, что уже трудно развернуть катамаран на струю. Так они и доезжают до слива — лагом, и лагом же скатываются в бочку. Анькин баллон опасно кренится, но Кристина выравнивается, только экипаж полностью накрывает валом. Через секунду они на берегу. Анька, улыбаясь и отфыркиваясь, спрашивает, что они сделали не так, и, узнав, что перегребла Мишку, заходится смехом. Миха расстроен. На прохождение порога тратим примерно полтора часа, дело к вечеру. Спрашиваю: «Ну что, ребята, пошли посмотрим, что там дальше?». Идти по берегу не хочется, набегались, устали. Ребята предлагают плыть дальше, и я не настаиваю, жалко ребят. Дальше предполагается несложный порожек с метровым сливом, успеем зачалиться.
Сцена 10 Левый поворот, небольшой слив с игрушечной бочкой, а дальше кааак понесет! Ой, мамочки, что это? ЧТО ЭТО? Небольшое расширение русла, линия перегиба порога, а под ним где-то далеко внизу вода. Так далеко, что становится ясным как божий день: слив не метровый, а трехметровый, причем отвесный. Лядь! «Женя! Куда? Куда?» Шарю глазами по левому берегу, куда бы приткнуться, сзади ребята, их надо остановить! Твою мать!.. Нас круто сносит влево к лавовой скале, Женька висит на зацепе, изо всех сил пытаясь развернуть Сеньку носом к сливу, не хватает моего гребка, а я все пялюсь на берег в поисках чалки и держу весло над водой… Чалки нет, вперед! Поздно, ПОЗДНО!!! Сенька мягко тычется носом в скалу, Женькин баллон переваливает через перегиб, мы падаем ЛАГОМ! Мамочки!.. Мы падаем, падаем, время — как жвачка, мы падаем целую вечность, я жду удара, заледенев душой и молясь, чтоб Женя не упал на камни, если они там есть… Бог с ним, с килем, он неизбежен, лишь бы не убился… Женечка!.. БАБАХ!!! Пена… Чувствую, как в дырки шлема наливается вода, пузырики щекочут лицо, в ушах журчит… В следующее мгновение под водой меня кладет на левый бок, — это правый Женькин баллон стартует из-под воды, следом я — боком вверх; долю секунды стоим почти вертикально на левом баллоне, мой шлем лупцует поток, который падает сверху, перевернет, блин!.. Ё!.. Бабах! Женькин баллон с грохотом опускается на поверхность бочки, фонтан брызг!.. Женька лежит плашмя, вроде живой, весло цело… Резко стряхиваю воду с лица, мотнув головой, как лошадь, втыкаю весло под слив, — бочка держит. Женька практически висит над водой, пытаясь дотянуться до струи, еще, еще!.. Сейчас сверху рухнут ребята, а мы тут застряли!.. Сенька сдвинулся, из бочки буквально выползаем, отталкиваемся от скалы левого берега, разворачиваемся, выходим на струю. Ну и дела!.. Ёныть, куда это мы попали? В памяти всплывает отрывок из лоции: «…водопадный резанный слив…» Лядь! На весь трюк у нас уходит секунд тридцать. Как там мои ребята? Вторая ступень, прыгаем легко и правильно, дальше поток раздваивается, направо мелко… «Ир. Я ничего не вижу. Очки разбились». «Право чалка!» Ох, и не себе фига, шибануло! Господи, может и лицо порезало… На всем скаку резко выходим из струи, успеваем зацепиться за краешек улова, чалимся. Ёжик пулей вылетает из седла и тянет Сеньку ближе к берегу, взирая на мир тремя глазами — одна линза вылетела, лицо цело. И тут меня затрясло. Женечка, живой, Господи... «Кис, слезай». Ёжик стаскивает меня с баллона. Ноги буквально подкашиваются, я вцепляюсь в Женьку, и мне страшно его отпускать, как будто он вдруг исчезнет… В этот миг в улово влетают Миха с Анюткой, слава Богу, живые. Анька спокойна, а Миха слегка ошарашен. Вот и Крыс; Тёма летит на всех парах и орет благим матом: «Держите меня! У нас одно весло!!!» Юлька швыряет морковку, морковка улетает в сторону, Крыс врезается в Сеньку, Сенька сшибает нас с Ёжиком и тут же начинает оплывать от берега, потому что в него вцепился Тёма, а Крыса тянет потоком. Ничего сделать не успеваю, Ёжик вскакивает на ноги, одной рукой хватает Сеньку, другой — меня, и мы дружно волочемся за уплывающим Крысом, причем я — носом в воду. «Жень, отпусти, я сама!» Утопит, блин!.. Чуть не нахлебалась и все камни коленками пересчитала… Ёжик двумя руками держит Сеньку, уперевшись ногами в камень; вся конструкция наконец останавливается. Ох, ёлки!.. Секундная пауза, а потом дружное ржание на весь лес… Ну и дела!..
Сцена 11
Ничего толком сказать не могу, могу только ругаться, причем не переставая. Ёжик копается в рюкзаке, разыскивая запасные очки. Все галдят одновременно, вслух переживая только что произошедшие события. Анютка молча смотрит на нас круглыми глазами, и все протирает и протирает очки. «Ребята, а что это было-то?» Минута молчания. «Да Катапульта, ёлки! — Ёжик водрузил на нос новое пенсне и стал немного похож на профессора. — Вот это и была Катапульта. Где это чертово описание?.. Вот. "Начало порога очевидно с воды по видимому резкому падению реки"…» Могучий хохот. Я просто катаюсь, не переставая ругаться сквозь слезы. «Гы! Я как увидел ваши шлемы где-то далеко внизу, так сразу и понял — очевидно, это не метровый слив». Михины глаза почему-то светятся, вид очень довольный и радостный. «Ничего не очевидно! — Анютка наконец подает голос. — Он мне говорит — греби вперед, я гребу, потом вода, очки залило, больше ничего не вижу. Я вообще ничего не поняла! Чего там очевидно-то?» «Ань, только не ной!» «Тём, совершенно очевидно, что ты козел». «А мы вообще чуть на вас не упали! Мы видели, как Кристина в котле стояла кверху кормой. Торчит из бочки задница, и очевидно, что мы на нее падаем». «Тём, погоди, ничего не понимаю. Чья задница?» «Михина». «А чего это она торчит?» «Да в бочке застряла». Все угорают. «Мам, мы почти рядом шли. Сначала они прыгнули, через секунду мы». «Ах, паразиты!» «Ну… мы ж метрового слива ждали, ну и расшалились малость». «А у меня весло отобрало. Сначала пузырики, пузырики… А потом весло выкрутило». «Юль, а ты чего, в пузыриках гребануть хотела?» «Да». «Надо было всплыть сначала». «Но голова-то уже всплыла. А вот задница задержалась!»
Декорации
Поднимаемся вверх к первой ступени. Порог водопадного типа высотой примерно 3 метра. Середина среза немного вогнутая, соответственно, под ней котел. Выглядит жутко. Грохот.
Сцена 12 Ой, мамочки!.. Я крепко держусь за Ёжика, потому что коленки мелко вибрируют. «Бли-и-и-ин… Если б мы это просмотрели, я бы не пошел. Даже без груза». «Я бы пошел, но штаны были бы полные». «А я бы пошел. С грузом. И обязательно лагом». «Женечка, что ты несешь?» «Да без груза носами вперед любой сможет. А вот с грузом и лагом — только мы с тобой». «А вы чё, лагом свалились?» «Ага. Иришка в задумчивость впала и гребок пропустила. Размечталась, на птичек засмотрелась. С женщинами бывает». «Женечка, ну что ты несешь?» «А что я несу? У всех нормальных людей застревают задницы, причем уже в бочках, а у тебя — мозги, причем на входе». «Ничего не застревают. Я высматривала, куда зачалиться. А тебе надо было табанить, чтобы носы развернуть». «Я табанил, но несло очень сильно. Было у меня желание — довернуть и упасть кормой». «Жень, вас бы тогда точно положило — через корму. Груженые, носы длинные…» «А лагом, конечно, приятнее?» «Да уж. А мы нормально прыгнули. Я смотрю — ваши шлемы где-то далеко внизу. Успел сориентироваться». «А мы бортом ударились, веревку перебили. Хорошо хоть баллон не отвязался!» «Тём, сто раз говорила, держите дистанцию!» «Мам, ну козлы…» Катапульта грохочет со страшной силой, мы не отводим глаз от этой ревущей воды. «Да… Лаба отдыхает…» «Да ладно, там просто такого нет». Коленки опять начинают дрожать. «Жень, и как это мы с тобой не убились?» «Сам удивляюсь. Оправа от удара сломалась даже. Наверно, шлем надавил, линза вылетела». «Да ладно вам! Отлично прошли. Можно сказать, в режиме первопрохождения». Вот почему Миха такой сияющий. Если бы мы с Ёжиком прошли правильно, я бы тоже сияла. «Ну, мы-то точно с Иришкой первопроходцы. Только первопроходцы лагом могут». «А еще козлы могут». «Ир, да ладно, все ж отлично. Никто не кильнулся, суда целы, все живы. Ты вообще должна быть на седьмом небе, — команда-то у тебя какова!» «У меня весло отобрало». «Юлька, сначала голова всплывает, потом задница, а потом уже весло. Все должно быть по порядку». «Хорошо хоть, задница вначале не всплыла». «Юль, только не надо хотеть странного!» «Ребята, а ведь мы с самого начала ошиблись. Мы начали не с сорок второго порога, а с сорокового. Мостки около сорок первого смыло, наверное. И весь фокус в том, что первые пороги практически одинаковые». «И вода низкая». «Да и хрен бы с ней, с водой! Если б мы сегодня пошли смотреть, что там впереди, после предыдущего… А предыдущий был Бильярд, братцы». «Да хрен его знает! Не было там пятерки». «Вода низкая. Было бы воды побольше, была бы пятерка». «Мам, не парься. Все отлично». «Если бы не грохнулись лагом, я бы не парилась». «Но мы-то молодцы какие!» «Да козлы вы. Просматриваться надо? Дистанцию соблюдать надо? Очки сломали, веревку перебили, весло упустили». «Тоже мне, потери! Даже не перевернулся никто! И на лаве не порезался». «Все равно всем в бубен». «Мы больше не будем». «А порог славный… Может, еще разок?» Ржание. «Влом. Поехали дальше, уже вставать пора». «А зря. Устроили бы массовое прохождение лагом. Это так возбуждает!»
Декорации После Катапульты вправо уходит довольно мелкая протока, влево — вполне полноводный рукав, образующий широкую петлю — излучину. Встали на левом берегу в малюсенькой бухточке с небольшой полянкой. Без следов лошадиного присутствия, конечно, не обошлось. В глубине полянки — причудливые лавовые стенки.
Сцена 13 Настроение странным образом приподнятое, все ржут, называют друг друга козлами и обещают в бубен. У девчонок под шлемами абсолютно мокрые волосы, мои даже пришлось отжимать. Тёма пристально разглядывает женскую половину команды и предлагает быстренько принять по рюмочке. Наверно вид у нас мокрый и жалкий.
Рекламная пауза. Оставайтесь с нами!
Никогда не сдавайтесь! Если вы целый день гребли, как проклятая, и «накрутили» лишних километров пять, бегая с просмотрами по берегу, и устали, как собака, если вы только что упали с трехметрового водопада, и под шлемом у вас кошмарные волосы, мокрые и слипшиеся, слегка напоминающие паклю, — не отчаивайтесь. Поступайте следующим образом. Идите в палатку, волоките туда рюкзак. Сев на коврик, быстренько стяните с себя гидру и прочую мокроту. Достаньте из рюкзака заветный пакет с термобельем изумительно рыжего цвета от фирмы РедФокс. Медленно и сладострастно натяните этот комплект. Взъерошьте волосы, пусть они небрежными прядями падают вам на глаза. После чего смело распахивайте полог палатки и представайте во весь рост перед вашими друзьями. Если вам чуть больше двадцати лет, если у вас великолепная фигура, глубокие темно-зеленые глаза и ослепительная улыбка, если на вас оранжевое термобелье фирмы РедФокс, и ко всему прочему вас зовут Анна, — вашим друзьям, мирно сидящим у костра, гарантирован эстетический шок. А вам — неподдельное восхищение во взглядах и отвалившихся челюстях. Ведь вы этого достойны!
Сцена 14 Поймала себя на том, что не спускаю с Женьки глаз, слежу за каждым его движением. Стоит ему скрыться за деревом, как я сразу начинаю нервничать и высматривать, куда он подевался. Это, наверно, психоз после блестящего прохождения Катапульты. Ёжик носится по поляне то с веревкой, то с топором, то с тентом; на нем никаких видимых следов пережитого, разве что легкое возбуждение. А передо мной проносятся давно забытые сцены нашего прошлого. Вот мы с Женькой катаемся с деревянной горки во дворе, нам, наверное, лет по шесть, у Женьки порвана рубашка… А вот мы с классом в Литве в стройотряде; Женька вилами подхватил полкопны сена и тащит, а я ему кричу: «Ты что, очумел? Брось, надорвешься!»… Вот мы с ним киляемся на Великой; Женька отловил меня в потоке, тянет к берегу и повторяет, как заклинание: «Не бойся! Не бойся!»… Как же больно думать о том, что он мог убиться или покалечиться по моей вине! Я плюхаюсь на землю и позволяю этой боли захлестнуть все мое существо. Пусть болит, пусть сильнее болит, я запомню эту боль на всю жизнь, я буду всегда о ней помнить, и разрази меня гром, если забуду, что чуть не угробила друга! Ёжик подходит, присаживается передо мной на корточки и внимательно смотрит в глаза, — так смотрят врачи. Ей-богу, он знает, о чем я думаю! Сейчас скажет: «Дурочка ты моя»… Ёжик усмехается во всю ежиную морду и говорит: «Дурочка ты моя!».
Сцена 15 Миха дефилирует по поляне без штанов; в какой-то момент замечаю, что ноги у него сзади под коленями стерты неопреном до крови. Зрелище просто кошмарное, кожа воспаленная, вспухшая, пересеченная кровавыми полосами. Наглядное доказательство того, что мы целый день бегали вдоль порогов, просматривая все, за исключением. Исключение обошлось нам все-таки дорого. Да, но что было бы с Мишкиными ногами! Стер бы до мяса. «Миха! Ноги-то у тебя! Ё!» «Да ладно. Сейчас намажу "Спасателем", за ночь пройдет». «Нифига не пройдет. Давай я тебе тонкие колготки дам, хоть дальше натирать не будет». Коллективное ржание на весь лес. «Ир, да ты что? Тёма же начнет грязно меня домогаться!» «Я лесбиян вообще-то, но вряд ли удержусь, чтобы не шлепнуть по такой красивой попке в колготках!» «Тём, какой же ты козел! Ему же больно!» «Ань, только не ной, я и тебя шлепну». «Да пошел ты!..» «Мих, не слушай ты этих козлов, надевай. Все каякеры носят, чтоб не натирало». «Что, прям вот так вот все?» «Все, без исключения». Миха недоверчиво косится, я делаю предельно честные глаза и протягиваю ему колготки. Процесс надевания оных занимает некоторое время. «Мих, да ты не тяни, это ж не вожжи, ты аккуратно, сначала на пальцы, потом на пяточку, теперь раскатывай по ноге, слегка натягивая». «Господи, и как каякеры это носят?! Ни за что в каякеры не пойду. Так и до чулочков с пояском не далеко:»
Сцена 16 После ужина идем с Юлькой смотреть, что там дальше. Лоция гласит: «Пять пологих сливов высотой от 1 до 1,5 м различной мощности, за ними Недотрога». В какой-то другой лоции пять сливов обозначены как три. Хм. Идем вдоль реки, старательно считая сливы. После четвертого на правом берегу в небольшом уловке замечаю нечто зеленое, продолговатое, покачивается на волнах. «Юль, а ведь это твое весло!» «Где? Где? Ой, правда, весло!» «Завтра зачалимся, подберем». Юлька просто счастлива. Вот и пятый слив. А вот шестой: седьмой: Блин, ну и где тут Недотрога? Восьмой: Глюки, не иначе. Девятый: десятый! Небольшой круглый разлив. Хм. Продираемся дальше сквозь кусты, стараясь рассмотреть противоположный берег, и обнаруживаем правую протоку, заканчивающуюся довольно мощным крутым порогом. Гм. По описанию, очень похоже на Вариант. Все лоции упоминают эту правую протоку и намекают, что она, вроде бы, сложнее, чем левая. Ничего не понимаю. Почесав репы, идем с Юлькой в лагерь, считая сливы в обратную сторону. Десять, хоть убей. От лагеря до озерца десять сливов. А вообще весь участок просто сказочный. Мы с Юлькой часто останавливаемся, чтобы полюбоваться этой красотой. Изумительный слаломный участок, узкий, извилистый, почти на каждом повороте — порожек, причем от простого к сложному. Белые бусины сливов как будто нанизаны на голубую нитку реки, стремительный поток наваливает на черные лавовые стенки, образуя треки; берега невысокие, густо поросшие дикой смородиной, шиповником, высокой цветущей травой. И все это освещается красным закатным солнышком: Но сливов по-прежнему десять. И правая протока с порогом. Иде я нахожусь?.. На подступах к лагерю встречаем Ёжика, вид у него недовольный, наверно мы слегка задержались, и он начал волноваться. От избытка чувств по очереди чмокаем его в щеку и, взявшись за руки, идем в лагерь. В лагере докладываем ребятам об увиденном и продолжаем в задумчивости чесать репы, недоумевая по поводу Недотроги, Варианта и вообще этих десяти сливов. В заключение объявляю атаманскую волю: завтра утром все идем на просмотр участка. Тёма с глазами раненого олененка: «Мам, а можно:» «НЕЛЬЗЯ. Идут все, включая Миху в колготках». «А без колготок можно?» «НЕЛЬЗЯ». Вечерние посиделки сопровождаются распитием рябины на коньяке и изучением письма «запорожцев турецкому султану». Миха обнаружил в дупле высокого пенька запечатанную бутылку с письмом, написанным группой украинцев, стоявших тут за месяц до нас. Ребята с восторгом пишут о красоте Саян и Жом-Болока, я читаю послание вслух, с выражением, Тёма ритмично причмокивает. После заключительных аккордов письма, прозвучавших особенно торжественно, Ёжик, обращаясь к авторам, со злорадством изрекает: «Это вам не хохлобочка!».
Сцена 17 Утро встречает нас солнышком и легким теплым ветром. После завтрака, вооружившись фотоаппаратами, идем на опознание Недотроги и дружно считаем пороги. Вдоль всего участка хорошая натоптанная тропа, я представляю, как по ней — группа за группой — ходят туристы и восхищенно цокают языками. Мои архаровцы то и дело застревают над очередным сливом — фотографируют или просто созерцают, как переплетаются голубые струи, унося клоки пены к следующему повороту. Я могла бы простоять здесь целый день, настолько завораживает и притягивает этот играющий прозрачный поток, изменяющийся каждое мгновение: Ёжик на озерце пытается ловить рыбу, выйдя на песчаную отмель. По лоции, после Варианта разлив должен быть глубоким и полным серебристого хариуса. Но с учетом низкой воды: Или это все-таки не Вариант? Да, но правая протока?.. «Рыбы нет! — Объявляет Ёжик. — Может, это не Вариант?» «Вариант», — твердо приговаривают остальные, и мы возвращаемся в лагерь, снова считая сливы. Их по-прежнему десять. Сворачиваем лагерь. Перед погрузкой подхожу к Сеньке и любовно оглаживаю его от кормы до носа, он слегка влажный — роса. На правом баллоне около сидушки нахожу стеклышко, вылетевшее из Женькиных очков. Вот это да! И как только его не смыло?! Просто чудеса. Чудо уже то, что мы не перевернулись после Катапульты, видимо, все-таки благодаря моему замечательному катамарану. «Жень, как ты думаешь, почему мы не кильнулись?» Ёжик поворачивается ко мне, в глазах пляшут веселые чертики: «Да потому что правильно в порог зашли!»
Сцена 18 «Значит, так. Ежели какая-нибудь гнусная морда из вас не будет соблюдать дистанцию в двадцать пять метров:» «А можно в десять?» «:в двадцать пять метров, то эта морда больше никогда, повторяю — никогда, не получит маринованных маслят. Зуб даю. Чтоб Мишке ввек колготок не снимать!»
Рекламная пауза. Оставайтесь с нами!
Перестаньте. Перестаньте говорить мне, что на свете полно других красивых рек. И что счастье может случиться в любую минуту, причем такое большое, что можно моментально забыть обо всем на свете. Вот, например, первый поцелуй любимого мужчины. Если он, конечно, не наелся чеснока перед этим. Или первое слово вашего малыша — «мама». Если вы, конечно, не перманентно пьяный дед, три месяца кряду учивший маленького внука слову из трех букв. Нет. В моей жизни был только один недлинный кусок абсолютного счастья, ничем не омраченного, ни прошлыми воспоминаниями, ни тревогой за будущее. Несколько минут кристально чистого счастья, — когда мы проходили этот загадочный участок с Недотрогой или чем-то там еще. Несколько минут чистого восторга, когда Сенька летел по голубому потоку, а мы с Женькой полностью контролировали сплав, работая слаженно, душа в душу, всем сердцем впитывая красоту окружающего мира и солнечный свет, ощущали присутствие друзей за спиной и не напрягались, ожидая чего-то слишком сложного впереди, грозящего бедой. Ради этого участка стоило жить так долго и стоит жить дальше, время от времени воскрешая в памяти умопомрачительный запах дикой смородины, потоком льющийся с берега:
Сцена 19 После прохождения участка с Недотрогой немножко болтаемся посреди озерца. Хорошо видно правую протоку, заканчивающуюся приличным порогом. Если мы все-таки прошли Вариант — впереди спокойный длинный плес вплоть до Шарзы, но пока перед нами опять две протоки — правая и левая; левая нам как-то роднее, входим в нее.
Ну, и что б вы думали? Левая протока, естественно, заканчивается крутым порогом, метра полтора, и недурственной бочкой под ним. Мы с Ёжиком проходим отлично, вываливаемся в очередное озерцо, более глубокое, чем предыдущее, и видим впадающую правую протоку, заканчивающуюся крутым порогом.
Сзади раздается жуткий захлебывающийся кашель, — Анька хлебнула в бочке воды. Прочихавшись, выдает вердикт: «Второй вариант Варианта!»
Сцена 20 Шарза. Стало быть, обнос моста. Подплываем ближе. Сразу становится видно, что вода нынче низкая, — под пролет моста мы вполне впишемся, обносить не придется. Аккуратненько, не торопясь, проходим под центральным пролетом, даже нагибаться не понадобилось. Правда, голову отклонить все же пришлось, — висела какая-то неприятная железяка. За мостом чалимся. Экипажи Кристины и Крыса сомневаются, что пройдут, — смущает железка.
В результате девчонки идут по берегу, а Тёма и Миха проводят суда руками, находясь по пояс в воде. После переправы Тёма предлагает глотнуть «Охотничьей» из заветной фляжечки, подмерзли мужики. Да и погода вдруг подпортилась, набежали тучки и закрыли солнышко. Юлька достает конфеток, и мы с шутками-прибаутками поочередно делаем по глоточку из фляжки. Настойка крепкая. В конце круга Женька встряхивает сосуд, прислушивается, решает, что там один глоток и допивает. Садимся. Впереди длинный плес. На правом берегу видим лошадок вперемешку с коровами и овечками. Женька в одиночку голосом изображает целое стадо с пастухом: «Мууууу: бе-е-е-э-э: МУУУУУ: ме-е-е-е: Йогого: (Звуки щелканья бича.) Твою мать, куда пошла?!..» Я просто захожусь смехом, но, повернувшись к Женьке, внезапно обнаруживаю своего напарника в доску пьяным. Так, понятно. Последний глоток оказался тройным. И тут начинается шивера с разбоями. «Женя! Быстро пришел в себя! Шивера!!!» «Я пришел», — докладывает Женя и делает гребок, не посрамивший бы и Геракла. Вы когда-нибудь видели, как пьяный человек идет по лестнице? Он без всякой надобности высоко поднимает ногу над ступенькой, как будто собирается перешагнуть через забор. Все Женькины маневры веслом точь-в-точь напоминают шаги пьяного по лестнице. Грандиозный размах, решительное втыкание весла в воду и мощнейший гребок вплоть до свешивания пьяного тела над водой. Ёжкин свет, да что же это такое! «Женя, быстро пришел в себя!!!» «Я уже». Русло, и без того узкое, разделяется на рукава, и надо быстро определяться, какой протокой идти, они все «слепые», нифига не просматриваются, течение весьма шустрое, а на борту пьяный напарник. Рявкаю команды, пытаясь держать Сеньку как можно ровнее и компенсировать гигантские Женькины гребки. Женя в молодецком ударе. Сходу влетаем в узкую протоку и подсаживаемся на бревнышке. Не страшно, но можно перевести дух. «Ириш, я в порядке». Глаза под очками естественным путем сходятся к переносице. Иконописный лик счастливого идиота. И это мой Ёжик! Лучше б я утопила его в Катапульте!.. В застрявшего Сеньку сходу врезается Крыс, в Крыса — Кристина. Мои поздравления, все в сборе. С трудом выбираемся из завала, Сеньку едва выволакиваем, Ёжик невольно принимает ледяную ванну. На пользу гаденышу. Догоняем ребят, ушедших вперед. Они чалятся, техническая стоянка. Девчонки щебечут, Тёма курит, Миха поправляет колготки, Ёжик тайком умывается. Плещет в свою мерзкую физиономию полные пригоршни воды и отфыркивается. Подхожу к ребятам, морда у меня, чувствую, зверее зверской. «Ир, что случилось?» Ответить не успеваю, подходит Ёжик и все объясняет: «Ик».
Сцена 21 Время — 18.00. На левом берегу — несколько домов, что-то типа маленькой деревеньки, впереди — мост, за мостом начинается Обтойская шивера; видно, как вода на левом повороте, вздымая валы, круто уходит вниз. Заманчивая перспектива — прокатиться на ночь глядя с пьяным напарником по такому веселому месту. Чалимся, здороваемся с местными жителями. Тёма тут же начинает общаться с бурятами за жисть. Остальные толкутся рядом, я лежу плашмя на земле и думаю думу. Невеселая моя дума. Шиверу придется объехать. Собственно, я еще в Москве планировала объехать этот участок, ничего особо интересного там нет, а влетать в завалы не очень-то и хочется. А теперь и вовсе: Черт бы побрал этого Женьку, надо же было так неожиданно нажраться. Умом-то я понимаю, как все произошло. Этот колдырь, наверно, подумал, что во фляжке один небольшой глоток, ну и хлебнул сдуру полный рот. Все равно злюсь. И вообще, черте что получилось. Проперли всю реку, не понимая, где находимся, в Катапульту влетели — чуть не угробились, Женька налакался, шивера эта идиотская на ночь глядя: Плохой я атаман. «Плохой я атаман», — заявляю Тёме в ответ на его вопрос, что будем делать дальше. Не гоже, конечно, раскисать, покуда дело не сделано, надо вставать, договариваться о машине и ехать. Время идет, дело к вечеру, а до стрелки Жом-Болок — Ока еще доплыть надо. Но шевелиться не хочется, а хочется уткнуться в Тёмино плечо и разреветься: от жалости к себе, конечно: Богом — не богом, а командиром быть трудно, и сейчас мне очень хочется, чтобы ребята мне помогли, поддержали, подперли с обоих боков: потому что не очень складно у меня получается, а я такая маленькая, хрупкая и вообще — женщина: «Ириш, да все хорошо, чего ты?..» Носом шмыг-шмыг: «В Катапульту влетели:» «Сами дураки, надо было просматривать». Шмыг: «Пороги перепутали:» «Вода низкая». «Женька нажрался!» «Бывает:» «Я плохой командир!» «Ты хороший командир. Это просто первый раз. Второй раз лучше получится». «Не будет второго раза!!! К черту! Иди, договаривайся о машине, будем объезжать эту хрень. Нечего валяться, ишь, разлегся!» Тёма расплывается в широкой улыбке и идет договариваться о машине.
Сцена 22
Ёжик, сдувая Сеньку, оторвал полтрубки, через которую поступает воздух в сидушку. Картина маслом: дернул, оторвал, держит на ладони, с недоумением ее рассматривая. Потом до него доходит, что он слегка покалечил Сеньку, и сейчас я буду отвинчивать ему голову. Ёжик коротко взглядывает направо, налево, типа — не видит ли кто. Я лежу в трех шагах за его спиной и с усмешкой наблюдаю, как он воровато прячет кусок трубки в карман. Женька поворачивается ко мне, физиономия — хоть картину пиши. Такое выражение было на морде моей Афинки, когда она тырила кость у другой собаки. «Жень, да выкинь ты эту трубку, я все равно видела». Морда еще виноватее. Пропойца. Во время объезда водитель порадовал нас известием, что на Оке паводок. Ну, все против меня!
Сцена 23 Не зря все-таки эту шиверу назвали «Восторг водника». Около моста, где мы грузимся, собираясь продолжить сплав после объезда участка завалов, начинается невысокий каньончик; струя круто ударяется о правый берег и мощно уходит влево по крупнокаменистому руслу. Женька вроде очухался, и я успокаиваюсь. Тёма решает, что до стрелки они дойдут даже с дыркой в днище, и чиниться не стал. Трогаемся.
Какой же кайф! Мощное течение, камни, прижимы, русло извилистое; Сенька несется, как оглашенный, Ёжик старательно выполняет все команды и ошибок не делает. После минут семи обалденно приятного сплава вижу впереди Оку, несущую свои воды перпендикулярно Жом-Болоку. В памяти всплывают строки из лоции, где сказано, что, как только покажется Ока, нужно сразу чалиться, иначе мощным течением вынесет в Оку. Пытаемся зачалиться прямо на струе, но струя такой силы, что зацепиться за берег не успеваем, и нас несет дальше кормой вперед. Через секунду подсаживаемся на каменной гряде и стоим, как вкопанные. Оглядываюсь. Ну, надо же быть такой идиоткой. Перед впадением в Оку Жом-Болок справа намывает широкую песчаную косу, — идеальное место для чалки. Чуть-чуть не доехали. Кристина, идущая за нами следом, на всем скаку врезается в Сеньку, — Миха пытается выбить нас с камня, мы разворачиваемся носами вперед, но садимся еще плотнее. Кристину тоже наносит на камни, но экипаж, раскачиваясь взад-вперед, снимает судно с мели, и ребята преспокойно чалятся на песке. Мимо нас, по-прежнему гордо сидящих на камне, важно проплывает экипаж Крыса. Тёма делает нам ручкой. Убью. «Дальше что?» — Вид у Ёжика кислый, очень ему не хочется лезть в воду. Мы сидим примерно посреди реки, чуть ближе к правому берегу. На берегу мужик ловит рыбу и с интересом нас разглядывает. «Сейчас ребята морковкой нас выдернут». Мне немного смешно. Сидим, как два идиота на постаменте, — эдакий монумент восторженным водникам. Тёма с Михой тянут нас на морковке. Ступив на землю, Женя подводит итог: «Достойное завершение сплава по Жом-Болоку!».
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Описания походов
Мультимедия
Фотоотчеты
Маршруты
Файлы
GPS-файлы
Звуковые файлы
Ссылки
События
Живопись
