Природа Байкала

На крыше моей мастерской флагшток с вымпелом клуба «Каньон». И когда дует ветер, он начинает вибрировать, наполняя помещение чуть слышной музыкой непройденных дорог. В эти минуты я чувствую, что движения наших помыслов созвучны движению планеты. А. Усков

Пригород Нижнеудинска – поселок Вознесенский. Здесь, в предгорьях Саян живет художник, путешественник, немножко поэт и видеооператор и, просто, очень интересный человек Алексей Усков.

Я познакомился с ним добрый десяток лет назад во время путешествия в пещеры Тофаларии. Похоже, образ любого человека с рюкзаком, у жителей маленького городка на транссибе сразу же ассоциировался со своим земляком – Алексеем. Первым человеком, кто упомянул нам об Ускове, был дежурный милиционер на вокзале, порекомендовавший, в случае необходимости, остановиться на постой у местного художника. Парой часов позже состоялась наша встреча с его картинами – в залах краеведческого музея открылась персональная выставка Алексея Степановича.

На полотнах своей неповторимой жизнью жили горы. Чуть сказочные, и вместе с тем абсолютно реальные. Такие, какими они мне снятся весной, когда очень хочется покинуть город и отправиться в очередное странствие, и такие, что видятся из палатки. Почти все тогдашние картины обрели новых хозяев и навсегда растворились в пространствах планеты. Но до сих пор, стоит закрыть глаза, и пред внутренним взором возникают яркие пятнышки жарков на берегу озера, легкие бревнышки переправы над щелью каньона, бушующие валы таежной реки.

Так получилось, что в Нижнеудинске, мы что называется «зависли». Демократия убила местную авиацию, отрезав тофаларские села от большой земли. В местном исполкоме нам посоветовали добираться до верховий Уды сперва лесовозами, а затем пешком. А так как уже близился вечер, то на ночлег рекомендовали отправиться в местный туристский клуб «Каньон».

Большая изба бывшей пекарни у конечной остановки автобуса. Щит с эмблемой клуба у входа. Здесь и произошло наше знакомство с Алексеем – создателем, духовным вдохновителем, техническим руководителем необычного заведения, где в единственной комнате соединились мастерская художника, детский туристский клуб, учебный класс, где местные школьники на уроках труда постигали азы художественной резьбы по дереву.

Чуть позже, когда отправились по домам школьники, в избе Ускова стали собираться люди более старшие. Кто-то пришел посоветоваться, как превратить купленный деревянный ларь в резную шкатулку, подошло несколько местных туристов-водников, на огонек, просто поговорить за кружкой чая, подходили и подходили самые разные люди: «Независимо от пристрастий, будь то альпинисты, сплавщики, спелеологи – мы все собратья, скомпонованные, как мазки на полотнах художника, создающие сюжет жизни».

Есть у меня и в Новосибирске знакомые художники. И их мастерские тоже, в некоторой степени, клубы общения. Но здесь, у нас, общение это чаще всего – элитарная беседа на фоне хронического безделья. Там же, в Нижнеудинске прежде всего бросалось в глаза и удивляло общение деятельное.

Несколько раз потом доводилось мне бывать в клубе-мастерской Леши Ускова. И каждый раз я узнавая, в тоже время знакомился заново с этой избой. Менялся интерьер, менялись картины и фотографии на стенах. Неизменным оставался душевный настрой хозяина и его гостей.

Как-то Алексей сказал: «Мы, путешественники, живем под знаком розы ветров, каждый луч которой направлен к своей стороне горизонта. Человек, дай свободу своим мыслям, не живи чужими, иначе потеряешь свои». И каждый год отправляется мой друг на поиски нового, привозя домой этюды и видеофильмы, описания сложнейших порогов саянских рек и стихи-песни.

Живопись наложила свои требования на многие путешествия Ускова. Очень часто в свои странствия он вынужден отправляться в одиночку. Здесь нет «позы» Федора Конюхова. В отличие от него Алексей, совершая сложнейшие «сольные» прохождения водных маршрутов не стремится попасть в желтые листки бульварной прессы или в записи рекордов книги Гиннеса, рядом с чемпионами по поеданию гамбургеров. Просто, иногда ему необходимо остановиться на два-три дня в ожидании именно того рассвета. Или отклониться от намеченного маршрута, дабы подняться на безымянный голец, навсегда унеся с собой, в набросках этюда, спрятавшееся в глубине кара озеро. Творчество подразумевает неспешность и созерцание. И трудно, а чаще невозможно, найти спутников, которые смогут часами, а то и сутками ждать, глядя, как под кистью застывают мгновения бытия.

И в то же время одиночные путешествия дают ни с чем не сравнимые впечатления и опыт. О многих своих приключениях Алексей не любит рассказывать, считая их слишком личными и потому неинтересными посторонним. Лишь иногда, как бы к слову, всплывает та или иная история. И узнаешь о вещах, немыслимых для путешествующих группой – о единоборстве с порогом и перевернувшимся в нем катамаране, об олене, спасающимся в реке от неведомых преследователей, чуть не утопившим и катамаран и его капитана.

В одну из последних встреч, Алексей показал мне видеосюжет о нем, снятый иркутским телевиденьем.

– Алексей Степанович – спрашивала тележурналистка – зачем вам все это: походы, работа с детьми, какой вообще представляется вам смысл жизни?

– Я хочу добиться бессмертия.

– Бессмертия духовного? Бессмертия творца, обретенного в бессмертии его работ?

– Нет,- ответил, закуривая очередную сигарету, Алексей – бессмертия физического.

– Но, вы же курите!!!

– Это входит в условия эксперимента. Иначе цель будет достигнута слишком просто.

Вскружили горы голову мою –
Стеной стоят безмолвные громады,
А с них летят и бьются водопады –
Я у подножья вечности стою
И дым костра над пляшущей рекой,
И стук камней, срывающихся в бездну.
И скрежет льда под кошкою железной
И неба синий свод над головой.

Горы это снега,
Горы это дожди,
Пена бешенных рек
И долины в тумане.
Горы словно призыв,
Горы словно мечта,

Горы словно предел
Исполненья желаний
Горы – грохот лавин,
Горы – шрам на виске,
Ледоруб на скале

И табличка на камень.
Горы – светлая грусть,
Горы – злая тоска.
Горы чья- то печаль,
Чья-то светлая память.

Дружу с морозом уже давно,
А по утрам бросаюсь в снег.
Природа мне дала окно
В живущий мой двадцатый век.

Картины А. Ускова можно посмотреть здесь.