Природа Байкала |

Жомболок кончился ...
дальше Ока Саянская

23 августа. Около 8 утра в палатку протиснулось капитанское бородатое лицо, видимо уже перенявшее сияние наступившего дня. Светящийся Женька растолкал нас, и мы, вывалившись на холод, побежали наверх встречать восход солнца. Оно как раз только что показалось из-за невысоких залесенных увалистых гор правого берега Оки, и первые теплые лучи упали на плато. На север открывалась великолепная панорама пирамидаобразных вершин хребта Кропоткина, на груди каждой из которых легким пушистым воротником притулилось белое облачко. Внизу в скальном каньоне насыщенным синим потоком размерено несла свои воды Ока. Пронизанный солнечными лучами светился лиственничный лес.

Мы неспешно гуляли по мягкой росной траве плато, подмечая удивительные изменения в пейзаже по сравнению со вчерашним вечером. Дышали утром и благодарили Горную Оку за столь восхитительный подарок. Дойдя до острых скал, где я еще вчера приметил заросли чабреца, мы набрали небольшую охапку этой травки, после чего поспешили в лагерь. Солнце уже проникло в долину Жом-Болока, и в нашем лиственничном редколесье с каждой минутой становилось все теплее и уютнее.

На завтрак приготовили молочный геркулес с курагой. Тепло солнечного утра и красота места способствовали торможению. Капитан начал злиться и всех пинать, в ответ на что Коля окрысился "Мол нечего было битый час гулять по верхнему плато". Вик угрюм и резок. Мне же хорошо, но общее раздражение черной контрастирующей кляксой вливалось и в мое восприятие.

Уже ушли наши соседи на огромном плоту, а мы все возились с увязкой вещей. И вот из устья Жом-Болока вышли два ката. Я чуть ли не впервые с начала путешествия занял свое законное место левого заднего, и сегодня мы впервые шли без гидрачей и прочей амуниции. Плавные повороты реки в скальном каньоне, панорама удаленных гор, приятное тепло, спокойная река. Здесь в любой момент можно бросить весло и погрузиться в созерцание скал и неба. Примерно через пару километров после выхода Женька скомандовал срочную чалку к левому берегу, и через пару-тройку минут перед нами предстало еще одно чудо Окинской долины — водопад Малый Жом-Болок.

А дальше плескание под струями, лазание по скользким острым камням, сияние глории вокруг собственной тени и перестрелка улыбками со слепящим солнцем. Море, океан, вселенная наслаждения! Восторженное чувство единения с миром, резонанс Души и Космоса...

Идем дальше в ожидание Хужира. Курортный день. Солнце приятно греет спину. Спокойная река дает свои 7-12 км/ч. По берегам каменистые пляжи и лиственничное редколесье. Благодать!

Несмотря на все опасения, Хужир мы не пропустили, пристав к берегу в полукилометре выше села. Выбитая трава, белые камни и выбеленные кости, по полю то здесь то там мелькают спинки сусликов. Тепло на воде, на берегу обратилось не менее приятной жарой.

По пути к поселку встретили УАЗик, в котором ехала наша знакомая женщина из Орлика, та самая, которой в самый первый день угощала нас чаем. Хужир был пуст, видимо все разъехались на сенокос. По нескольким наводкам мы нашли тех людей к которым у нас было письмо от Галсана, в письме, видимо, рекомендовалось одарить нас молоком и хлебом, ибо именно это сделала хозяйка. Мы поблагодарили ее передали привет с Обтоя и расспросили как пройти к храму Гэсэра.

В 1995 году на склоне горы приблизительно в километре от Хужира в честь 1000-летия эпоса "Гэсэр" был построен так называемый храм-беседка Гэсэра — интересное стилизованное сооружение, открытое всем ветрам. Внутри под потолком роспись в монгольском стиле, вероятно с изображением подвигов Гэсэра, рядом вкопаны несколько сэргэ. По каким-то неписанным преданиям именно Хужир считается земной родиной Гэсэра...

Только в начале шестого часа вечера, проведя в Хужире более двух часов, мы продолжили путь вниз по Оке. Приятное тепло, виды гор, сгущающийся по берегам лес... В семь часов вечера впереди показался эффектный вход в ущелье Орхо-Бом. Его ни с чем нельзя спутать. Создается ощущение будто это конец, тупик. Широкая прежде долина упирается в горную гряду, и непонятно куда девается река. Только освещенная лучами предвечернего солнца скала, будто каменный исполин стоит на страже ворот ущелья.

Женька хочет вставать, но, как это иногда бывает, выражает свое желание весьма нелогично. Большинство народа за то чтобы идти... Каменный исполин притягивает взоры, нет терпения ждать завтрашнего дня, чтобы почувствовать себя зажатым мощными телами поднебесных великанов. Чалимся к густо заросшей молодым ивняком отмели. Непродолжительное обсуждение закончилось победой "большинства", в итоге мы загидриваемся, одеваем спасы и идем. Женька зол и, видимо, обижен. Еще в прошлом году его авторитета хватало для "побед" в подобных ситуациях. Перед входом в ущелье он показывает мне место предполагаемой стоянки на высокой полочке у подножия скалы — действительно очень красиво, правда тесно и с дровами проблемы, но решение уже принято. Каменные привратники пропустили нас сквозь исполинские врата. Река сузилась, в изгибах пока спокойной водяной ленты, обнажилась невидимая доселе мощь, перед которой даже не выстаивают кажущиеся незыблемыми отвесные стены бомов. Дивная красота, благоговейный восторг, восторг до замирания сердца... Описывая по длинной дуге довольно крутые повороты, мы погружаемся в холодный сумрак ущелья, в то время как вершины скал освещены теплым рыжеватым светом предзакатного солнца. И несмотря на это, в команде разлад: Женька с Колей грызуться. И впервые за всю историю походов второй матом послал первого... Просто Финиш!

На стоянку остановились почти сразу же за устьем довольно крупного левого притока, непосредственно перед пятым порогом ущелья, носящим название "Трех геологов". (Что мы узнали впоследствии по лоции вставшей рядом с нами группы (семья из Москвы)).

Усталость и раздражение готовы были выплеснуться в довольно глобальный конфликт. Коля — псих. Наташа — "как муж". Женька в злости и раздражении, Лидочка опять утверждает, что ей поход ничего не дал, чтобы ей срочно дали весло или она уйдет одна в горы. Все ссорятся, ругаются, погрязают в неконструктивных спорах. Команду покинули последние отголоски душевности. Разлад и раздрай...

Я ушел к реке. Долго стоял в темноте, прислонившись к лиственничному стволу, смотря на мерно текущую воду и глубокий звездный купол, окаймленный черными махинами гор. Вспомнилась весенняя Угра, где вот такие же звезды отражались огромными шарами в недвижной воде, и мы, вдвоем с Виком, стояли на высоком берегу, и сердца стучали в унисон. Неужели всему этому навсегда пришел конец?

24 августа. Встали раньше девяти, в начале первого были на воде. Утреннее туманное солнце сменилось переменной облачностью, а вскоре все небо затянули белесовато-серые облака. Температура 15°С. Первые пороги Орхо-Бома, порогами можно назвать с большим натягом — слабые шиверы. Идем в предвкушении 2.5 метровых валов.

На излучине пристали к рыбацкой стоянке — мужики из Иркутска в заготовительном походе — собирают ягоды, ловят рыбу, постепенно спускаясь вниз по реке. С сибирской щедростью подарили нам пару жирных налимов.

За излучиной последовали первые мощные валы — более метра, далее несильный прижим. Отвесные скальные стены уходят в воду. Каменные исполины задумчивы и суровы... А мощная река, поворачивая,

два давит в стену, но даже от этого едва уловимого стремления становится не по себе. Замыкает излучину одинокий останец — скала Каландарашвили... Впечатляет.

За очередным крутым левым поворотом начинается порог Окинский — один из мощнейших на реке, известный своей одинокой огромной до 2-3 метров высоты бочкой. Чалимся и идем на разведку. Да, довольно сильно, но мы видали и пострашнее. Рассчитываем траекторию. Первым идет кат Вика. Ребята обошли бочку, забрав метра на 4 левее ее края. Наш черед. Мы подтянули упоры и пошли. Но также подобно первому катамарану излишне забрали влево и, когда среди всеобщего хаоса валов поднялась гигантская водяная стена, мы к ней уже никак не успевали. Полувздох-полустон разочарования издал весь экипаж. Несмотря на последний двухметровый вал, поняв что промахнулись, я практически бросил грести.

Почти сразу же за "Окинским" начинается порог "Интеграл", в более низкую воду чреватый опасными прижимами. Но мы смогли найти весьма приятное приключение и при уровне выше среднего, свалившись в притаившийся за обливняком глубокий пенный котел. Нас полностью остановило и закусило корму. Мы с Колей что есть силы подались вперед, зацепив донную струю, остальное сделала сама река. Спасибо за компенсацию.

За "Интегралом" на левом берегу — музей водников, где мы устроили перекус и попали под мощный, но непродолжительный ливень.

После дождя на кусочке чистого неба заулыбалось солнце, в воздухе запахло пихтовой хвоей, пораженческое настроение после промаха на "Окинском" уступило место ощущению радости и сопереживания окружающей красоты. Орхо-Бом великолепен! Нам открывались гольцовые вершины и лесистые распадки, густая тайга по берегам уступала место величественным бомам, слезные водопады ниспадали со скал... Соблазняюще выглядели уютные стоянки. Однотипные пороги с пологими валами в 1.5-2 метра и относительно спокойные плесы сливались в километры речного русла. До чего же обидно проскакивать все ущелье за день! Ока идеальное место для путешествия с несколько подросшими детьми, со сплавом по 15-20 км в день и многочисленными радиалками в горы.

После длительной серии валов наша рама начала жалобно поскрипывать, и я стал немного опасаться за ее жизнеспособность. Кат Вика выделывал всевозможные извращения, мы смотрели на это со стороны частично с непониманием, частично с завистью. Но сами понапрасну не рисковали. И когда под правым берегом выросла череда океанских пологих волн, высотой метра под 3, мы предпочли обойти ее стороной. Обострилось чувство, что на кате не хватает Женьки, да и наверное Лидочки... Нет не в смысле гребли, а в смысле песен, общения, некоего душевного настроя...

Река исправно несла нас среди безлюдных гор и даже поднявшийся довольно сильный встречный ветер не заставил налечь на весла. Налетевшая черная туча разразилась очередным ливнем с хлестким колючим градом. Дождь был столь силен, что практически лишил видимости, вынудив на несколько минут причалить к берегу.

Далее плесы становились все продолжительнее, а более редкие шиверистые пороги уже не столь мощными. Последняя пара скал — будто великаны привратники подступили к реке, и за ними горы существенно потеряли в высоте. Мы вышли из Орхо-Бома. Развернув суда носом против течения мы оглянулись на удаляющиеся скалы... Нам вслед смотрели тысячи глаз... Нас провожали, кто-то молчаливым, может быть даже угрюмым созерцанием, кто-то робко махал рукой... "До свидания, эжины, до свидания, хозяева священной земли Гэсэр-хана! Возможно, мы в чем-то не поняли друг друга, но сейчас мы уходим, унося в сердцах любовь к этой земле, хотя надеюсь, что вернемся и, надеюсь, в следующий раз вы будете более благосклонны к странникам, приходящим с открытым сердцем с целью не покорения, а созерцания, познания и вчувствования". За вратами Орхо-Бома нас больше не преследовали... Я вздохнул полной грудью, впервые за долгое время не ощущая никого рядом, стало спокойно и, пожалуй, немного одиноко. Мы устали от мистики... Десакрализованная Русская Сибирь обещала отдохновение под пологом уже необитаемого леса. Началось типичное таежное низкогорье с широкими распадками промеж округлых сопок, видимо тянущееся от этих мест на север без особых изменений более чем на тысячу километров.

На берегах стали появляться рыбаки, поднимающиеся сюда на моторных лодках с низовьев Оки, стоянки туристов. Тем временем зарядил обложной дождь, да и время (шел восьмой час вечера) уже указывало на необходимость поиска стоянки. Последнюю выбрали без особого труда на правом берегу, приблизительно пару-тройку километров не доходя до устья Хойто-Оки.

Обустройство лагеря, палатки, костер, тент, вожделенный миг ужина. Вокруг разлилась непроглядная сырая тьма и даже под тентом в свете скромного костерка весьма промозгло. Девушки сразу после ужина расползлись по лежбищам. Мы еще остались на некоторое время у костра. А потом нас с Пашкой дернуло приготовить подаренных налимов. При тусклом свете, глотая едкий дым и постоянно опасаясь за устойчивость противня, мы все же изжарили налимов, но в самый ответственный момент, когда уже рыба была готова, мы все же опрокинули противень, и часть ароматной деликатесной рыбы оказалась в прибрежном песке. Я выругался.

Большую часть рыбы удалось спасти, да и оказалась она очень вкусной: но всепроникающий песок все же скрежетал на зубах. Злючность отпустила и переросла в грусть... И зачем надо было торопиться...

Для поднятия настроения вскипятили воды и заварили чай, к коему присовокупили остатки коньяка и шоколад. Около часа ночи легли спать. Боль в спине и усталость, обездвиживающая все тело. Дождь не умеряя силы барабанит по тенту, в Оке прибывает вода...

25 августа. С небольшими перерывами дождь шел всю ночь и благополучно дожил до утра. Встали немногим раньше 10. За пределами спальника сыро и холодно 5°С. Небо беспросветно. Вода в Оке поднялась сантиметров на 40-50, поменяв цвет на мутно-болотный.

На завтрак сварили густой прегустой суп харчо, больше походящий на рисовую кашу, доели инжир. Неторопливо собираем лагерь, морально готовясь выйти под холодный дождь. Вода прибывает на глазах, постепенно съедая широкий песчаный пляж.

Выходим в третьем часу дня. Идем под дождем, и уже через полчаса после отплытия начинает пробирать холод. Перед крутым правым поворотом приняли Хойто-Оку; в километре-двух следом потоком густого какао без молока влилась Урда-Ока.

Со спортивной точки зрения после Орхо-Бома река несколько поскучнела: прогоны стали продолжительнее, однако шиверы в мощи не потеряли. На пологом левом повороте русла, ощерившись пеной, заманчиво встал вал, от которого мы решили не уходить. Если бы его силу можно было бы предугадать заранее, то наверное, мы бы отвернули наш уже подразболтанный и жалобно скрипящий кат и, конечно же, многое бы потеряли. А так мощный боковой удар отбойного вала накрыл нас с головой, чуть не смыв Машу, а катамаран, взлетев вверх, оказался поднятым на гребень гигантского пологого вала. Мы попали в череду эффектных океанских волн. Возможно, что больших мне видеть не приходилось даже на Катуни. Наше судно, то полностью скрывалось в ложбине водяных гор, то вползало наверх, и мы поднимались над всей рекой... Это был последний из запомнившихся окинских порогов.

Порывы ветра бросали воду в лицо, отчего последнее охватывало леденящей немотой. В такие моменты, всегда почему-то вспоминаю пути викингов, разве что только привкус соли на губах не ощущается...

Почти с самого выхода начали петь. Пели много и вдохновенно. Запел даже Коля, впервые за всю историю наших совместных походов... Легкая промерзшесть грозила перейти в экстрим, и это не особо воодушевляло, тем более что не реже чем раз в 15 минут попадались вполне приличные места для стоянки, но ребятам завтра и желательно не позднее обеда надо быть в Верхнеокинском, посему каждый пройденный километр расценивается как маленькая победа. А переполнявшаяся река, помогая нам, только ускоряла течение. Уступы скал, пляжи с подступающим лесом... И дождь, дождь, дождь. "Сколько я еще выдержу? Я, в сухом гидраче, задаю такие вопросы, а каково тем кто в мокрых?".

В начале пятого часа вечера, часа через полтора после выхода, начал причитать Коля, забеспокоившийся о своих почках. Я тянул время, хотя стало ясно, что запланированный 4.5 часовой переход нам сегодня не осилить. Мы разменивали время на пройденное расстояние по очень удачному курсу (явно не менее 15 км за час), но даже этого в сложившейся ситуации было мало. Коля постепенно становился все более категоричным. Пять часов вечера, всего лишь два с половиной часа сплава, но дальше уже начнется тот самый экстрим, возможно неоправданный. Тут как раз с правого берега к воде подступил песчаный пляж, переходящий во вполне пригодный для стоянки лес, и я принял решение о чалке. Успеть выгрести к пляжу с середины реки оказалось совсем непросто — но кратковременное напряжение позволило совладать с начинавшейся дрожью.

Мы оторвались от Витькиного ката метров на 250-300. Когда ребята подплыли, то были неприятно удивлены нашим решением, но все же на стоянку согласились.

Обустройство лагеря по нашему нынешнему состоянию самый тяжелый и вместе с тем самый приятный момент. Сразу же натянули тент, разожгли костер и развели горячего кубичного бульона с сублиматом, затем сварили кашу, заварили каркадэ, чуть позже Паша с Машей озаботились блинами... Дождь не иссякал. Продолжала расти и вода. Только за шесть часов прибывания на этой стоянке вода в Оке поднялась более чем на сорок сантиметров. От греха подальше суда пришлось занести в лес. К ночи усилился ветер, даже под тентом у костра дубняк. Единственное спасение — теплый спальник. Спать легли еще раньше гражданской полуночи. Завтра рано утром Женька, Вик и Димка планируют уйти в отрыв. Сколько же может идти дождь?

26 августа. Утро не принесло перемен. С неба все также льется вода. Холодно и грустно. На градуснике 4°С. За ночь уровень воды поднялся еще по меньшей мере на полметра. И врытый вчера Виком на краю пляжа футшток сегодня уже красовался метрах в 15-20 от линии уреза.

Мы вылезли проводить ребят. Еще не до конца проснувшись, я смотрел на то как "Пупындра" с тремя отважными гребцами вышла на стрежень и, подхваченная стремительным течением, в считанные минуты скрылась из вида. Бросив что-то в костер, я вернулся под покров теплого спальника. Торопиться теперь было некуда. У нас осталось одно судно и семь человек.

Часов в одиннадцать поднялся Коленька и долго нудил, чтобы кто-нибудь вылез из палатки и принес воды, он видите ли не хочет мочить ботинки...да и вообще принос воды, также как и возрождение костра и приготовление завтрака — дела находящиеся "не в его компетенции". Да это сильно... Хотя, казалось бы в этом походе можно уже было бы ко всему привыкнуть.

Около полудня приступаем к готовке усиленного завтрака. Сырость при 6°С отдается волнами мурашек по телу даже в почти полностью сухой одежде. Настроение у всех несколько угрюмое. Лично у меня все мысли только о том, как можно скорее и с минимальными потерями для здоровья добраться до Верхнеокинского. А дождь все идет, где-то, наверное уже километрах в 40 от нас ребята, стуча зубами, поют песни и ломают волну... В любом случае нужно выходить...

Это произошло в начале третьего дня. Дождь кончился. Небо поднялось выше. Обрадованные сей вестью, мы поспешно приступили к сборам и паковке вещей, радуясь простому факту, что можно выйти из-под тента, и на тебя ничего не льется!

На "Добром" до звона надули баллоны, учитывая что воздух был не теплее воды, это должно было обеспечить нам максимально возможную плавучесть. Гора вещей превратила катамаран в караван-сарай... Я попытался представить еще семь человек сверху и сильно засомневался в том, что на этом можно идти. Как ни парадоксально, оказалось что можно. Приняв на борт семерых человек, кат по раму скрылся в воде. Около пяти часов вечера, интенсивно работая веслами, мы вышли на стрежень, и мощная река подхватив судно с завидной скоростью понесла нас вниз. Поймав струю, мы бросили весла, провожая взглядом приютивший нас берег, и тут странный звук привлек всеобщее внимание. На первый момент показалось, что от избыточного давления по швам расходится шкура, или из каких то микропотертостей выходит воздух. Стало немного страшно. Случись что, то даже при хорошем раскладе мы сможем спасти только себя. А оказаться по такой погоде в гидраче на берегу без прочих вещей — мало утешительно. После поверхностного осмотра баллонов мы успокоились, объяснив происхождение звука следующей причиной: после дождей река несет большое количество взвесей, и, видимо, песчинки ударяются о баллон, который в свою очередь выступает мощным резонатором.

Ока в целом была спокойна и величественна... Никогда ранее мне не доводилось идти по такой огромной реке, которая сейчас по расходу существенно превышала Катунь... Любопытно, что же делается по такой воде в Орхо-Боме?! Вокруг ароматная промокшая тайга, на открывшейся в тумане горной вершине лег снег. В Саянах уже наступила осень.

Несмотря на обширные пространства и довольно редкую смену пейзажей, мы получали уйму удовольствия от созерцания берегов. Суровые черные базальтовые скалы питали реку ожившими после дождей водопадами. Покрытое лиственничным лесом низкогорье открывало взору манящие распадки, у многих из которых на берегу реки стояли рыбацко-охотничьи избы... в этом было что-то бажовское, уральское... В одном из таких мест мы попытались зачалиться, но пойменные деревья стояли в воде, и струя, едва умеряя скорость, прорывалась между ними. Мы подошли вплотную, но рисковать не стали, отработав реверсом от манящего и опасного берега. Наш караван-сарай слишком уязвим и слишком неуправляем, кроме того он же наша единственная надежда и спасение... Это было смешно и грустно — у нас возникла проблема с чалкой на огромной Оке...

Минут через сорок после выхода вновь зарядил дождь, к счастью ненадолго... В какой-то момент показалось, что пожелтевшие тучи сейчас расступятся и мы узрим солнечный свет, однако вместо этого нас накрыло черной кляксой, обрушившейся мощным ливнем с градом. С 7 часов вечера затянул обложной и бесконечный дождь. Видимо небесные хляби нуждались в срочной штопке... Но среди нас не было героев древности, способных дотянуться до таких высот. Несмотря на это мы еще продолжали уделять внимание красивым береговым скалам, а Коля даже пару тройку раз прикоснулся к фотоаппарату.

Течение местами давало не менее 20 км/ч. И каждые 3.5-6 минут мы получали в свою копилку еще один пройденный километр. Долина резко расширилась. Начались разбои и острова, многие из которых были полностью сокрыты под водой. В ухвостье одного из них мы зачалились, дабы размять затекшие ноги и хоть немного согреться. Через 15 минут мы уже снова в потоке вместе с параллельно плывущими бревнами, ветвями и выворотнями.

Вечер полновластно вступил в свои права. Сгущался сумрак, над водой повисла пелена промозглого тумана... Холод овладевал телом, еще с полчаса и начнется парализующий дубняк. А окрестные берега не сулили ничего хорошего — ни одного приличного для стоянки места, а там, где такие потенциально и могли бы подвернуться, было просто невозможно зачалиться.

Мы облизывали правый берег, в надежде успеть впихнуть свою махину в первую попавшуюся суводь. Такая отыскалась в тени одного из поворотов. Что оставалось сил мы налегли на весла, и, как только представилась возможность, попрыгали в воду, стараясь вытянуть наш караван-сарай на почти уже скрывшуюся под водой песчаную отмель.

В 20:35 мы ступили на твердую землю, поимев за день 3 часа 20 минут чистого сплавного времени. Мы осмотрели место. Внизу была вполне пристойная полочка под две палатки и костер. Одна проблема — до воды сантиметров 35-40. Если последняя будет прибывать теми же темпами, то под утро мы можем встретить непрошенную гостью у себя в палатках. Утешало одно — ширина долины, чтобы это произошло расход должен был возрасти еще на добрые 400-500 кубов.

Стоило нам только приступить к разгрузке ката, как из-за поворота выползло огромное бревно с выворотнем. К счастью оно зарылось в песок раньше, чем доползло до нашего судна.

Высоко натянули тент, что позволило разжечь костер прямо под ним, приготовили ужин, заварили каркадэ. Грелись, сохли, ловили кайф! Воистину в который раз убеждаясь, что не место красит человека. Так вот внезапно, под занавес поездки мы получили еще одну очень душевную стоянку.

Около часа ночи разбрелись по лежбищам. Я закрыл глаза, в голове пульсировали отголоски пережитого дня. Красивый переход, мощь реки, плывущие бревна, сырая душистая тайга, картины Сибири, промокание и холод, дивная стоянка и яркий костер... По пологу барабанил дождь, погружая в сон...

...Я резко вскочил от ощущения, что вода подмывает палатку. Проснулся уже у выхода. Нет, все было нормально, видимо просто кончился дождь, и в мой сон вместо привычного постукивания ворвался шум реки.

27 августа. Это было волшебно! Неожиданный прощальный подарок Саян! С неба лилась насыщенная лазурь, тайга дышала свежестью, сверкала тысячами отраженных солнц, манила в глубь, чаровала, переливно звенела в ушах... Дивное утро! Дивное преображение природы, после трех суток нескончаемого дождя!

Мы неспеша вылезали из палаток, лениво тянулись и улыбались солнцу. Долго готовили завтрак и еще дольше его вкушали, подвергая утилизации уже больше ненужные продукты. Ведь не сегодня — завтра у нас последний день. Приготовили соевые шницеля, пожарили печень налима, затем налимьи головы с изумительно нежными щеками, отварили рис, приготовив его в двух видах: с лососем и со сливочным (обтойским) маслом и сахаром, к чаю достали остатки ванильных сухарей, которые также обильно обмазывались маслом, обсыпались сахаром, после чего отправлялись в рот.

Долго собирались, постоянно оглядываясь на лес — так хочется просто погулять! Вышли только в 14:40.

Окинское течение приняло нас. И с неослабевающей силой повлекло к последним грядам гор... Еще пара-тройка излучин и прощайте Саяны — мы вырвались на равнину. И мне стало грустно. Река уносила наш кат все дальше, хребты уменьшались, все более открывая горизонт, а мы все оборачивались и оборачивались... и горы сочувствующе смотрели нам вслед.

Благодаря наводнению (как мы потом выяснили река поднялась на 4.3 м от меженного уровня) скорость течения и на равнине сильно не упала, что избавило нас от необходимости надрываясь гнать перегруженный кат.

На сияющем небе не было ни облачка, только над тающими в дали синеватыми отрогами Саян заклубились первые белые барашки. А по берегам мелькали краски наступающей осени — желтоватые пряди берез, будто цветастыми платочками провожали становящееся историей последнее лето 20 века.

Миновали Левый Сарам — первый населенный пункт с момента входа в Орхо-Бом. Симпатичная, похоже полунежилая деревенька с живописным чередованием неказистых и довольно добротных строений.

Река величественно катила свои воды навстречу Ангаре, местами фильтруясь сквозь разросшееся на ныне затопленных каменистых пляжах мелколесье. Так что бдительность терять было еще рано. В сей день мы много пели, много улыбались, устремляя зажмуренные глаза к солнышку и неустанно вгрябывали, приближая конец очередной "великой поездки".

На левом берегу показалась поросшая соснами гора, поднимающаяся над водой метров на 80 — единственный ориентир того, что мы подошли к Верхнеокинскому, ибо сам поселок с воды не видно.

На берегу около валяющихся кверху дном длинных лодок показались мужики. "Чалимся!" — сказал я, и оказался прав. Мы пристали к берегу точно на кратчайшем расстоянии от центра поселка.