Природа Байкала

Маршрут: ст. Мамай — оз. Окунёвое.

Незадолго до начала моего отпуска обнаружилась тетя Оля Давыдова, — наша хорошая знакомая, исчезнувшая из поля зрения много лет назад. Это воссоединение было решено отметить совместным походом, — мы же, как-никак туристы (тетя Оля со стажем, мама — со значком, а все их потомство — за компанию). Учитывая, что самое доступное для нас средство передвижения — железная дорога, стали думать, куда эта самая дорога сможет увезти. Забайкалье?.. Только вот что именно: хорошо знакомое мне Окуневое озеро на Малом Мамае, побережье у станции Паньковка, где была тетя Оля или же нейтральные для всех Теплые озера на реке Снежной? Вариант с Теплыми озерами отпал сразу: уж сильно там много народу на единицу площади. У Паньковки были как недостатки (ветер и холодная вода, — открытый Байкал), так и свои преимущества: расположенная поблизости деревня с молоком и хлебом, свои связи с местной общественностью, небольшое расстояние от станции, и, главное достоинство — гранатовый песок на пляже. Сам же пляж — галечный. У Окуневого озера, на мой взгляд, был единственный недостаток: далеко идти от электрички. Ну и эскадрильи комаров и шелкопрядов. Дальше начинались одни достоинства: голубые ели, сплошной черничник, малинник по обочинам проселочной дороги, в низинах форменные тропические леса (с папоротником и прочим осотом выше человеческого роста, и даже улитками), нетронутая тайга, ну и наконец собственно озеро — уютное и чистое. Да, глубокое, но какое теплое! Эта возможность плавать хоть круглые сутки и решила вопрос о выборе. Едем на Мамай! Ура моему красноречию!

День выезда, время и транспорт согласованы. Найден, отреставрирован и заполнен арендованный у Добровольских потрепаный рюкзак.

"..Выверен старый компас, Получены карты и кроки.."

Сборы закончились далеко за полночь. Вставать же надо рано, и до вокзала с мамой шли на автопилоте. На полпути вспомнили про забытые на столе колбасу и газировку. Но делать нечего, возвращаться поздно…

На вокзале купили прессу, билеты. 8:55. Грузимся в электричку. Места на нас заняты — красота! Почти до самой Слюдянки общественность занята картами. Игральными. За время пути успеваем нажить такие посадочные мозоли, что дадим фору любому гамадрилу. Вся дорога до Слюдянки занимает 3 часа, в 12:20 подъезжаем к пункту назначения. На подступах к городу бросаются в глаза облезшие березы, причем поврежденный лес идет полосами.

Выскочив из вагона, пробираемся на вокзал. Удивительно, сколько народа может вместить одна электричка! На перроне — филиал местного рынка: омуль во всех ипостасях (от свежего до вяленого), ягода, выпечка… В составе прибывшей с нами толпы вваливаемся в здание вокзала. И — с ходу натыкаемся на только что закрывшуюся на обед кассу. Откроется через 2 часа. ВСЖД удивительно человечна — дать возможность кассиру не только основательно подкрепиться, но и успеть поспать после такой плотной трапезы. Ну да ничего, до нужной нам электрички аж 5 часов! Надо убивать время.

Первым делом ищем и находим привокзальный скворечник. Закупаем рыбу. Омуль — как копченый, так и вяленый — 10 — 15 руб/хвост. Свежий, только что выловленный 30 руб/кг. В каждом втором киоске продается гранатовый сок, причем в 3 (!) раза дешевле, чем в Иркутске. Затарившись соком, рыбой и чипсами, учиняем пикник на набережной Байкала. По мере съедания запасов к воде подтягиваются полуголые аборигены. Оказывается, мы выбрали для обеда местный пляж. Прилегающая к нему акватория представляет из себя широкую галечную отмель; изредка сквозь воду просвечивают пятна песчаного дна. Рядом обнаруживается лягушатник — небольшой отгороженный участок пляжа, обильно засыпанный песком и детьми.

Оставив наших детей в воде, а маму — на рюкзаках, идем с тетей Олей на абордаж билетной кассы и осмотр местных достопримечательностей. Купив билеты, направляемся в центр города. На виадуке вступаем в контакт с местным населением, предварительно обменявшись с ним обвинениями в шпионаже. Население в виде бабульки весьма разговорчиво. Оказывается, "усе пожрала не мошка", а стада усачей и шелкопрядов. Ими были объедены соответственно тополя и лиственницы. Их же жертвой пала и КБЖД. Для осмотра бабулей был рекомендован центральный сквер города. Сия ландшафтная композиция по площади не больше половины хоккейного катка. В центре ее — фонтан в виде большущего каменюки, из верхушки которого бьет такой ма-а-а-алюсенький пучочек струек. Вокруг этого колосса гидротехнической мысли довольно тесно понатыканы скамейки, газоны и живые изгороди. Осмотрев сию камерную достопримечательность, идем на рынок. Что интересно, на рынке розничные цены на некоторые продукты (например, шоколад) ниже, чем оптовые в Иркутске. Загружаемся всевозможной провизией. Жалеем, что к продаваемым арбузам не прилагается носильщик или хотя бы тележка: не пинать же несчастный арбуз до станции! Солнце жарит немилосердно, от жары темнеет в глазах. На наше счастье, умудряемся купить почти негорячую газировку. Быстрее к воде, к ветру!

Спускаясь с виадука, становимся свидетелями сцены и занимательной, и удручающей одновременно. Подходит к станции и медленно начинает останавливаться пассажирский поезд. Все привокзальные торговцы от мала до велика одновременно подхватываются и кидаются на штурм вагонов, запрыгивая на подножки еще не остановившегося состава. Проводники и конкуренты устраняются локтями. Со всех сторон доносится: "Рыба! Кому копченый омуль? А у меня дешевле!".. Как говорится, было бы смешно, когда бы не было так грустно. Доволакиваем пакеты до промежуточного лагеря "десять минут до вокзала", осматриваемся. Дети в воде, где их и оставляли, мама вместе с багажом отползла в тень. У воды — полслюдянки. В лягушатнике детей больше, чем собственно воды. Вплотную к нашим рюкзакам гуляет свадьба: машины, орущий магнитофон, импровизированный бар на капотах. Бедлам! Чтобы не озвереть окончательно, перемещаемся в более спокойное место. Тетя Оля идет купаться.

Наконец подходит время нашей следующей электрички. Грузимся и в 17:20 благополучно отбываем дальше. В купе подсаживается мужичок, оказывается — мамайский абориген. Нам проводится небольшой ликбез на тему "где что собирать". Заинтересованные лица увлеченно слушают, судорожно пытаясь усечь и запомнить хоть часть лекции. Мне слушать о дислокации черничного Эльдорадо неинтересно, и я отворачиваюсь к окну. Железнодорожное полотно проложено по самому берегу Байкала. Вода прозрачная, и дно просматривается невероятно далеко. На побережье — турбазы, палатки, просто пляжующиеся, пристани, катамараны… Тем временем дискуссия в купе плавно перетекает с ягод на общие темы. Оказывается, окуни в Окуневом озере действительно жили. До тех пор, пока туда не пришли военные со взрывчаткой. Этакое узаконенное браконьерство под прикрытием военной тайны. По оценке аборигена, сей рыбий холокост приключился еще во времена его детства.

Через 1 час 40 минут мы на месте. Вот она, станция Мамай. Для меня теперь начинается самое интересное: по дороге я только проезжала, идти по ней довелось лишь единожды, и то — ночью. Днем все смотрится по другому. Но делать нечего, вступаю в должность Сусанина. Выйдя из деревеньки, топаем к шоссе. Дорога одна, заблудиться невозможно.

Смотрю на часы и мысленно хватаюсь за голову. Начало восьмого, идти не меньше двух часов. Добраться до озера надо успеть до темноты, так как на фонарики нынче дефицит. По шоссе шпацируем бодрым галопом. Сзади доносятся отчаянные крики. Оглядываюсь. Оказывается, нашу процессию атаковала полянка клубники. Лесной. Каждая ягода — с небольшую черешню. Что тут удивительного — предгорья Хамар-Дабана. У народа загораются глаза. Но вот полянка обобрана, можно идти дальше. Проходим мостик через Малый Мамай и наконец сворачиваем на лесную дорогу.

Здесь все по-прежнему. Все такая-же оглушительная тишина, прерываемая лишь журчанием воды. Все тот же малинник, хоть и обидно зеленый. Все те же голубые ели — от лесных небоскребов до крохотных побегов высотой не больше спичечного коробка. Грандиозные кедры с необъятными стволами. И — умиротворяющее спокойствие.

Но лирика — лирикой, а идти надо, и не так мало, как хотелось бы. Дорога петляет. Иногда начинает казаться, что идем куда-то не туда, хотя на очередном повороте и попадается какой-либо знакомый ориентир. Все здорово устали. Сзади все чаще настойчиво интересуются, долго ли еще. Что остается говорить.. — "Минут сорок..". Через полчаса — "Минут тридцать — сорок..". Единственное, что облегчает путь — совершенно нет комаров, от которых здесь в это время года звенит воздух.

Чем дальше в лес, тем больше множатся идеи касательно судьбы Сусанина и, главным образом, способов его умерщвления. На всякий случай отрываюсь от изуверов как можно дальше. Когда до озера остается идти минут 15, меня окликают. Возвращаюсь: Илья распластался на придорожном валуне и дальше идти не может. С ужасом слышу, что общественность собирается делать привал. Но тогда нам придется ночевать прямо здесь, посреди дороги! Еле уговариваю всех на последний рывок. Илья тяжело поднимается, но все-таки готов идти дальше.

Наконец-то выходим на террасу над озером и с облегчением скидываем рюкзаки. Одуревшие от изматывающей дороги и заплечного балласта, слушаем тишину. В лучах заходящего солнца гигантские ели кажутся еще выше. Сквозь березки блестит ярко-голубая вода, доносится тихий всплеск. По удобной тропинке спускаемся к воде. Вот оно, озеро!

По слегка подтопленной траве подходим к самому берегу. Вода теплая и поразительно спокойная. В ней как в огромном зеркале отражается обрамляющая озеро тайга, низкие залесенные хребты Хамар-Дабана, потрясающий закат.. На противоположном берегу из-за деревьев прямо в небо поднимается дым от костра. Почему-то нет комаров и шелкопрядов, но нам это на руку. Время — 9 часов, надо устраиваться. Обходим озеро, присматриваясь к потенциальным стоянкам. Их много, выбирать есть из чего. Через какое-то время на одной из них и решаем осесть. Замечательно: есть место для палатки, готовое полуоборудованное кострище, удобный спуск к воде. В процессе рекогносцировки мама обнаруживает на кострище резиновые сапоги. Видимо, они оказались единственной несгораемой частью неведомого Феникса. Птичку жалко…

Занимаемся всем сразу. Тетя Оля устанавливает пятизвездочную палатку. Мама проводит ревизию продовольствия. Остальные безуспешно ищут дрова. В условиях Хамара гореть соглашаются только тонкие сухие хвойные ветки. С горем пополам собираем приличное их количество, но и их для костра не хватает. К счастью, из соседнего лагеря "от их стола — нашему столу" перепадает несколько стоящих полешек. Перспектива ужина становится более реальной. Заодно раскрываем страшный секрет неподъемного тетиолиного рюкзака. Вопреки нашим ожиданиям там не кирпичи, не блины для штанги и даже не прабабушкин утюг. Эту жуткую тяжесть обеспечило ведро овощей…

Мало-мало с ужином расправились, можно посидеть у костра. Тепло. Комары не мешают. Черное небо усыпано звездами. Хорошо заметны пролетающие спутники. Падают метеоры, ведь август — самое время звездных дождей. Очень жалко, что нет гитары — обстановка весьма способствует песнопениям.

Выдвигаем планы на завтрашний день. Во-первых — плавать, ведь ради этого и шли. Еще можно собирать ягоду. Маме нужно будет уезжать — дома ждут кошка, пенсия и несчастная забытая колбаса. Также надо будет забрать завещанный нам соседями — меценатами остаток их дров.

Я в дискуссии не участвую. Сильно болит голова, — закономерное следствие перегрева в Слюдянке. Не спасает даже крепкий чай, и по причине отвратительного самочувствия иду спать. Мама за компанию идет в палатку вслед за мной. Тетя Оля с ребятами остается у костра.

Просыпаюсь под утро от жары. Интересно, парниковый эффект характерен для всех синтетических палаток? Ярким утром, потягиваясь, выползаем из спальников. Осторожно ворочаю головой. Больно. Вот зараза! Семен и Илья, взволнованно переговариваясь, внимательно смотрят за кострище. Бурундук! Тетя Оля тянется за фотоаппаратом. Смущенный таким вниманием, бурундук степенно удаляется. Выпрямляем спины и наконец оглядываемся.

Все покрыто росой. Солнце. Голубое небо без единого облачка. Слабый теплый ветерок. Ну и озеро под рукой!

Изумленно обнаруживаем, что невольно отхватили самый хороший подход к воде. Дно у берега песчаное, без крупных камней, и полого уходит на глубину. Хорошо знакомый мне коряжный крокодил оказывается совсем рядом. У самого берега в прозрачной воде суетятся стайки мальков. В прибрежной траве зависают разнокалиберные разномастные стрекозы.

Всем срочно неймется в воду. Но — сначала завтрак. Чай пьем второпях.

Илья и Сема рвутся плавать. С остатками завтрака и пустыми пластиковыми бутылками для водных игрищ спускаемся на берег. Оказывается, на озере аж три плота. Один из них свободен, и мы немедленно его добываем. Пока дети осваивают управление новоявленным плавсредством, восторженно осматриваемся. Как же здесь красиво!

Синхронно хватаемся за фотоаппараты. Первым делом — окрестности. Затем — наша "группа в полосатых купальниках".. Мама с клубникой.. Стрекозы.. Жалко, не получится панорама — нет штатива. И тут на очередном кадре фотоаппарат отказывается перематывать пленку дальше. Видимо, нежная электроника не выдержала сырой ночи. Или это естественная кончина?.. Жалко. Хотя — теперь есть повод купить новый, более совершенный.

Тетя Оля перебазируется на плот и медленно перемещается на середину озера, но вспоминает про оставленный ею на берегу фотоаппарат и возвращается за ним. Я усиленно думаю, стоит ли заходить в воду и, наконец, решаюсь. Зря… Вода оказывается просто неприлично холодной для Окуневого озера. Впрочем, ничего удивительного, если учесть только позавчера закончившиеся проливные дожди. Но ничего, за один-два дня озеро прогреется. Мысленно даю себе страусиного пинка и плыву. Бр-р-р!

Выскакиваю на берег. Греться! Чаю! Поднимаюсь к палатке. В стороны от тропинки — нетронутый черничник, некоторые кустики — синие от ягод. После крепкого чая начинает трясти, голова раскалывается. Мама собирает рюкзак, скоро ей идти на электричку. Задумчиво глядя на ее сборы, прихожу к неутешительному для себя выводу. Придется эвакуироваться добровольно и сейчас, чем потом тете Оле в глухой тайге разыскивать для меня МЧС..

Мама, подумав, с этим раскладом соглашается. Надеваем льготно облегченные рюкзаки и, провожаемые встревоженными взглядами, отбываем.

По пути боль немного отступает. К своему удивлению, обнаруживаю в себе силы провести для мамы экскурсию, на которую вчера времени не было. "Из-под этой здоровенной ели нас и выгоняли косари.. Здесь — старая заросшая дорога с малинником… Здесь — вот видишь, — улитки.. Посмотри, какой величественный кедр… Вот покосный стан, а здесь мы как-то застряли…А на этой ЛЭП аборигены собирают малину..". Мама приходит в дикий восторг от маленьких голубых елочек, растущих щеткой по обочинам дороги. Как бы выкопать хоть одну? Вот была бы лопата.. До чего невовремя крякнул фотоаппарат, — вокруг так много всяческих интересных вещей! Лавируя между лужами, выходим на шоссе.

Мама подзывает меня и наклоняется к обочине, показывая на невзрачный листик с красными прожилками: "Мать-и-мачеха". Так вот ты какой, Владимир Ильич! Доходим до заросшего ромашками моста через Мамай и свешиваемся с перил. По каменистому руслу торопится прозрачно-голубоватая вода. В каком Тунисе солнечным летним днем можно увидеть такой ясный ручей? Сворачиваем к станции. Парадокс: дорога вчерашняя до озера почему-то была длиннее, чем сегодняшняя оттуда.

Поднимаемся к перрону. Чем меньше времени остается до электрички, тем больше собирается народа. Она должна подойти в 16:45, но немного запаздывает. Садимся в пустой вагон. В Выдрино стоим около двадцати минут, за это время мама успевает внимательно осмотреть ближайшую к станции недвижимость. Есть панельные многоэтажки. В огородах частных домов к горизонту уходят стройные клубничные ряды. Группа провожающих устраивает на перроне для кого-то целое представление, нам остается только поблагодарить их за незапланированное развлечение. Наконец поезд трогается.

Выходя в Слюдянке, слышим объявление о заканчивающейся посадке на каком-то тупике на нужную нам электричку. Где находится этот самый тупик — неизвестно, и времени на выяснение, к сожалению, нет. Остается бежать вместе с толпой, отчаянно надеясь, что ей направление известно лучше. К удивлению, стадный инстинкт не подводит, и в вагоне мы умудрились даже комфортно сесть. Электричка отправилась минут на 15 позже положенного — оказывается, она всегда ждет. Весьма гуманно. До Иркутска доехали неплохо. Странно, но электричка была полупустая, — несмотря на воскресный вечер.

На последнем дыхании добираемся до дома. Шлепаюсь на первый попавшийся стул. Не кантовать! Мама бежит к холодильнику прятать (посмертно) забытую вчера на столе колбасу, а заодно делится впечатлениями о поездке с соседями. Апатично слушая обрывки разговора, глажу трещащую трактором кошку. А из головы не идет фраза:

"..Дороги трудны, но хуже без дорог.."