Природа Байкала

В тридевятом горном царстве, в тридесятом вершинном государстве жил-был Царь Саян. Имя, данное ему Богом при рождении, было Мунку Сардык. Чуть позже оно было понято людьми как Манящая Царь-гора. Самая высокая вершина Восточных Саян и в самом деле манила к себе все силы природы. И люди были в том числе. Старый, седой и мудрый, Мунку Сардык гордо озирал просторы. Но, честно говоря, порой скучал — особенно когда люди по каким-то причинам не шли к нему в гости.

Вот в один из таких пустых и бестолковых дней заприметил Мунку на горизонте весёленькую стайку туч, вздохнул глубоко-глубоко-глубоко… И вот тучки уже трутся о ледяные бока Мунку. Во главе этой шайки-лейки была Тучная Донна — большая, пухлая, переполненная влагой и туманами.

- Располагайтесь, гостьюшки, – ласково выдохнул Мунку.

- Меня зовут Донна, — чинно вымолвила предводительница. – А тебя, дедушка ?

- Мунку Сардык Саянский, милая. А твоих тучонок как величать-то?

- У-У-У-У, — задула ветром Донна. – В две шеренги становись !

Двенадцать тучек проворно соскользнули с царских плеч, сбежали с отрожков и приняли боевой порядок. Донна выдохнула ровно двенадцать раз:

Дуля ! Дува ! Даля! Дуня ! Дрыся ! Дозя ! Дуя ! Дика ! Дуба ! Дыня ! Дуся ! Дэя !

- И надолго вы ко мне? – Честно говоря, Мунку хотелось подольше отдохнуть в тени этих приятных дам.

- А пока вам не надоест, дедушка! — спетым хором проголосили тучонки.

- А можно вас называть Мунку Сардыкович? – благородно осведомилась Донна. — Понимаете, мы из тех краёв, где именно так обращаются к уважаемым членам общества.

Мунку Сардык ничего не имел против. Ему даже понравилось это его переиначенное имя – ведь столько тысячелетий он вовсе не имел отчества… Мунку даже слегка подтаял от такой неявной женской хитрости, расслабился в ожидании Любви и Счастья и предложил:

- Донна-матушка, пристраивайся рядом, а тучек своих посели вон по тем вершинам. Их тут вокруг меня много … Только пусть не шалят, ладушки ?

Донна быстренько надула свои щёки, которые тут же слились с тучными боками, и единым дуновением построила тучки в шеренгу.

Администратор «Хилтона» вряд ли бы расселил эту компанию лучше, чем то сделала Донна. За считанные секунды тучонки расселись по горам.

Дуля — на Конституцию.

Дува — на Авиатора.

Даля — на Эскадрилью.

Дуня — на Катьку-Дуру.

Дрыся — на Опасную.

Дозя — на Обзорную.

Дуя — на Крылья Советов.

Дика — на Динамо.

Дуба — на Тыхен-Ардын.

Дыня — на Пограничный.

Дуся — на Заслон.

Дэя — на Пасмурную.

Донна была опытной тучей. Она вмиг распознала, какой из её тучонок-девчонок соответствует какая вершина.

- Сидите тут смирно! – Строгость Донны была показной.

Эх, знал бы это Мунку Сакрдык! Но он, расслабленный и вялый, уже сладко дремал под примостившейся у него на голове Донной. Она ласково прикрыла ему глаза и уши, укутала туманом и тишиной…

Тучонки смиренно просидели на своих вершинах ровно одну минуту. А потом началось!

По характеру были они дурашливы и имели врождённую скверную привычку по-собачьи стряхивать с себя воду. И тогда на Землю проливались дождики, дожди и ливни.

Итак, они резвились.

Дува — Аваиатор возомнила себя самолётом и, сделав «горку», принесла с собой первый дождь и ветер.

Дика — Динамо решила, что она та самая динамо-машина, и как неугомонная стала носиться по кулуарам и долинам. Её движения рождали настоящий ураган.

Мунку спал, убаюканный большим и ласковым телом Донны, и не ведал, что идущие издалека люди тоже хотят прикоснуться к его Вечности и заглянуть ему в глаза …

Дува-Аваиатор и Дика-Динамо тем временем усердно оскверняли человеческий путь к главной вершине Восточных Саян: они рвали в клочья дождевики и целлофановые тенты, останавливали людей на полпути и загоняли в палатки.

Но самый сильный шквальный ветер вместе с самым долгим дождём приносила с собой Даля- Эскадрилья. Она действовала как самая настоящая дальняя авиация: Даля обожала спикировать в Хубсугул, всласть нахлебаться его воды и в момент вылить всё это в долины и ущелья. Её набеги были так стремительны, что Дыня — Пограничная, призванная Донной бдеть за тем, чтобы тучки не сваливали налево, не замечала этих дальних забегов. Дело в том, что Дыня была немного себе-на-уме и иногда бросала пост, дабы нализаться вдосталь голубого Пограничного льда.

Для этого она сползала с горы вниз и вот тогда Даля и творила своё чёрное дело. И даже не боялась получить от Дыни по дыне – Даля — Эскадрилья знала тайную Дынину страсть…

И всё-таки самой суровой была Дуба — Тыхен-Ардын. Она обожала кататься по ледникам и потому была очень морозной. Дуба втайне мечтала набраться кристаллов льда и сыпануть их вниз снегом. К счастью для туристов и к огорчению для Дубы, кристаллы не долетели до Земли, но проливались ледяным дождём. А помогала Дубе Дуя – Крылья Советов. Она выдула себе крылышки ( ну, не такие, не ТВ-рекламные…), усердно хлопала ими и создавала ветер. Когда в ущелье проникала мокрая парочка Дуба — Дуя, туристы натурально давали дуба от ветра и холода, и не было им тепла и спасения.

По правде говоря, иногда тучки всё-таки уставали метаться по вершинам, озёрам и ущельям и присаживались на хребты…

Наивные туристы радовались утихающим дождю и ветру, выползали из палаток, с надеждой смотрели на небо… И вот тогда за дело брались Дрыся — Опасная и Дозя — Обзорная. Последняя недаром была поселена на свою вершину. По сути, она была тихим шпионом – гадюкиным: Дозя пристально обзирала всю обстановку, и как только тучки немного утихомиривались, она хватала Дрысю — Опасную в охапку и тащила её переполненное водой пузо вниз. При этом они, дурочки, любили с гиканьем и свистом скатиться с ледников, поглумиться над тишиной в кулуарах и спустить камни с крутых склонов. Эти грохочущие гамаи — чемоданы наводили ужас на туристов и очень веселили Дрысю — Дозю.

Самой маленькой, безобидной и робкой была в стае Дуня. Поэтому нет ничего удивительного в том, что как только Донна подселила её к Катьке-Дуре, Дуня тут же влюбилась в эту гору, а особенно — в её чудесно торчащий кубик. Дуня прижалась щечкой к одной из его граней, обняла коротенькими ножками и тихо заплакала от столь неожиданного Счастья.

Но Дуня — она и в Африке Дуня. Её слёзы тоже пролились на головы замерзающих туристов. Правда, это был очень баюкающий дождик – тёплый, мягкий. Он шёл — как шептал что-то протяжное, вечное и нежное. Но, увы, он тоже не пускал туристов в путь, хотя и тонул в завываниях Дуи, Дали, Дики и Дубы.

Немало способствовала этому светопреставлению Дэя — Пасмурная. По размерам она была второй после Донны тучей и потому предназначалась для одного: изо всех сил закрывать собой Солнце. Своими многочисленными пальцами Дэя ловила солнечные лучики, упорно пробивавшиеся сквозь мрачную кучу туч, и гасила их свет. В мокром деле, царившем над Саянами, активно не участвовала только Дуся — Заслон. Да и то лишь потому, что была призвана беречь уединение Мунку и Донны. При этом Дуся страшно завидовала своим сёстрам-бандиткам. Ведь у неё внутри было столько воды и ветра! А ты сиди тут, сторожи. Иногда Дуся не выдерживала небесного давления и стекала вниз селями и ручьями.

А теперь – Дуля!

Она крепко вцепилась в Конституцию и придирчиво бдела за всем, что творилось вокруг. Она следила за абсолютным исполнением законов и правил тучной жизни, фиксировала возможные отлынивания, чтобы потом всё точно отстучать Донне. Периодически она выдыхала камнепады:

Дулю вам всем ясное небо! Дулю вам Солнце! Это говорю вам я — Конституция!

Два дня и две ночи бесились тучки, носились с перевала на перевал, скакали по вершинам, водили хороводы и гоняли ветер. И вот однажды утром Мунку проснулся от того, что почувствовал, как продрог, как промокли его рёбра и хребты, как влажно в кулуарах и трещинках, как обвисла от сырости борода … Мунку чихнул снежным флагом, из его носа потекли две не обозначенные на карте реки. От неожиданности Мунку Сардыкович икнул. Что-то булькнуло в его нутре. Озеро Эхой вышло из берегов. Реки вздулись …

По левой щеке Мунку прошуршал камнепад. «Факс» — Понял Царь. Он открыл пошире глаза, отлепил от ушей ушлую Донну. И окончательно пришёл в себя.

Факс-грамота гласила:

« Небесная канцелярия недовольна Вами, Мунку Сардык Саянский. Мы сердимся. На Вас поступила жалоба-депеша от людского туристического рода. Они стучатся в твои двери, просятся в гости, а ты их не вёдром встречаешь, а ушатом воды. Нехорошо, Саянский, нехорошо. А тем временем на юге от тебя установилась великая сушь. Не спеют ягоды, не растут грибы, мелеют реки, горят леса. Люди, белки, ёжики и вообще весь живой мир скоро вымрут, а ты тут, значит, прохлаждаешься?! Слушай Божий наш указ: быстренько гони ты эти тучи на юг!».

Мунку Сардыкович вдруг зело рассердился на себя, лапотного да доверчивого, лизнул Донну шершавым языком морены в самое нежное место (по животику, естественно) и что есть силы заорал на тучную гостью:

- Донна! А ну-ка сваливай с моей больной головы и поди, поищи себе другую — здоровую! Хватит тут ужо вас! Тебя вон юга ждут, а меня — туристы. Вернее, это я их жду.

- Да на фига тебе эти людишки, Сардыкович?! — Донна перешла на фамильярный визг базарной тётки с юга и по-свойски скользнула по юго-западному ребру Царя.

- Э, дурища, ты ничего-то не понимаешь! Люди на самом деле классные! Я за ними даже соскучился. Уже!

- Ты чё, ополоумел, старый бугор? Скачут они тут по тебе, писают, какают, мусорят !!!

- Что ты, Донна! Они молятся у моих ног на разных языках мира! Они возносят мне молитвы всех религий и богов! Они дарят мне ленточки, шарфики, кепочки, очки и всякие другие нужные предметы! Кстати, а где же-то они, в самом деле ?!

- Да забились в палатки твои людишки и носа наружу не кажут — девчонки мои, вишь ли, им мешают !!!

- А ну, брысь все отсюдова! На тебе факс! Читай! Всё поняла? Ну?! Быстро кликай свою мокрушную банду и вали отсюда, исполняй указ!

- Э-эх, дурень ты, пень-колода трухлявая! Нашёл, кого любить! Да ты скоро от них чесаться будешь!

Ох, какое зло накатило тут на Мунку! Он совсем не по-дедовски и отнюдь не ласково спихнул Донну в заграничную Моноголию…

Вот такая она бывает, Любовь !

Затем Мунку Сардыкович самолично собрал и построил тучек в ряд и решил на всякий случай пересчитать: …

- А-а-а-а-а, нет одной. — Мунку прищурил глаз. — всё понял

… и с трудом стащил Дуню с Катьки-Дуры.

По ущелью узкой полосой прошёлся ласковый дождик…То были прощальные Дунькины слёзки…

Под суровым царским взором и осознавая отсутствие матушки-Донны, тучонки присмирели, надулись, но терпели, воду с себя не стряхивали. Видя такое послушание и желая угодить Небесной канцелярии, Мунку смягчил нрав.

- Вы переполнены водой, я вижу. Терпите. Вы должны донести всё до капельки вон туда, на юг.- Мунку Сардыкович указал путь лёгким ветерком. — А чтобы вы до конца исполнили Божий указ, я дарю каждой из вас новенькие резиновые сапожки.

И Мунку вытащил из своих тайных пещер двенадцать пар ярких разноцветных сапожек. Тучки почуяли царскую слабину, некоторые были даже готовы расслабиться тут же, на месте. Но Мунку спохватился и гаркнул:

- Только попробуйте! И не смейте! Вмиг превращу в ледяную глыбу! И не видать вам тогда неба! Ну !!! Стройсь! Полетели!

Тучонки поспешно выстроились журавлиным клином и, сверкая на Солнце сапожками, медленно подлетели к озеру Эхой. Последней парой в этом строю летели Дрыся и Дозя. И, будучи самыми зловредными, они напоследок отомстили-таки деду за изгнание. На голову Мунку Сардыковича упали крупные капли дождя. Но дурочки-тучки не знали о стариковской хитрости: на Землю-то упали капли, а в их сапоги пролились потоки! Так Дрыся и Дозя познали, как противно хлюпает в обуви вода! Конечно, это ничуть не изменило их мерзкий нрав, но пару суток до монгольской засухи они точно хлебнули лиха!

Мунку не стал наказывать эту парочку: он-то знал, какие муки ждали их впереди! Только слегка поддал им в зад тёплым ветерком и подманил Донну под свой северный склон.

- Ты! Слушай внимательно! Долетишь до пункта назначения- факсани. У меня сотового пока нет…

P.S. Сказка, прочитанная вслух пять раз (а ещё лучше — инсценированная), кардинально меняет погоду в указанном районе.

P.P.S. Говорите, не помогло? Ну, зато повеселились и согрелись!

P.P.P.S. А нам — помогло!

Виктория Вислобокова
Восточные Саяны
июль 2006

Текст сказки доступен также в формате Word (zip-архив, 13K).