Природа Байкала

«Но мы пройдем, и грянут волны в парапет…» В. Ланцберг

Накануне я ложилась спать, надеясь, что утром будет лучше чем вечером, ожидая, что мои страхи и сомнения безжалостно рассеются в утреннем морозце. И небо словно услышало мои просьбы, — утро смело сомненья и последние клочья тумана, — над нами синело небо, а впереди гремел Ципский прорыв.

Правда, ночью произошло событие, заставившее меня несколько изменить свое мнение о собственной смелости и опытности. Это была мышка, самая обыкновенная, мелкая лесная мышь. И я не знаю как она забралась ко мне в спальник. Скорее всего, в то время, когда я выходила по естественным, преследующим каждого путешественника, делам. И вот я возвращаюсь, залажу в спальник и наглухо застегиваю молнию, еще и придавив сверху липучкой. И понимаю, что в спальнике я не одна. Этот кто-то, маленький и посторонний, начинает двигаться вверх по мне… дальнейшее предопределить легко. Помня, что спальник мой застегнут до самой макушки, я испускаю позорный вопль, с неожиданной прытью выскакиваю из мешка и брыкаюсь. Женька вскакивает, спросонья ударяется о фонарик, висящий под пологом палатки. Я испускаю еще один вопль, потише, и, видя что защитник мой уже совсем проснулся, трагическим шепотом объявляю:

- Мышь!

-Мышь??

-Да! Огромная!

-Где?

-У меня в спальнике.

- …

Женька включает фонарик и, сгорбившись в три погибели, в трусах, начинает осматривать углы палатки на предмет нахождения там дикого животного. Животное, дикими у которого были только вытаращенные глаза, странно большие даже для испуганной мыши, носилось по палатке из угла в угол, пытаясь спастись от Женькиной кепки. Я тут же объявила, что мышку убивать нельзя. Охота замедлилась, боясь ненароком пришибить животное, Женька почти ласково пытался надеть кепку на мышь, но та всякий раз выскакивала. У одного (а вернее у одной) из участников этой душещипательной сцены все-таки хватило мозгов открыть вход палатки, и обезумевшая мышь пулей вылетела в темноту ночи. А мы покатывались от смеха.

Утром долго лежу, глядя в потолок палатки и думаю, поверят ли все остальные в то, что мои ночные крики были вызваны исключительно присутствием дикого животного у меня в спальнике. Они, конечно, поверили. Хорошо, что никто не задумался о том, почему эта мышь из одиннадцати наших и восьми челябинских спальников выбрала именно мой… А действительно, почему? Хотя было сделано предположение, что это был «мыш», хотя все равно по-моему логика какая-то неправильная.

Но так или иначе, все сомнения были посланы к черту, мы влезли в сырые гидры, зашнуровались и встали на воду. Небо над головой ласкало взгляд чистой лазурью, словно небеса промылись и проплакались дождями.