Природа Байкала

И можно свернуть, обрыв обогнуть, Но мы выбираем трудный путь, Опасный, как военная тропа… (В.С. Высоцкий)

Итак, пробыли мы в благословенной Шумакской долине 4 дня, и решили, что нам пора возвращаться к «сермяжной правде жизни», в родной город.

9.08. в субботу, в 11.30 собрались мы с Пашей идти обратно, через Ниловку. Андрей и Лёша провожали нас до берега Шумака (они собирались возвращаться через Аршан, это примерно вдвое дольше). На берег вышли выше мостов. Паша резво перебежал на ту сторону по бревну, а я замешкалась, сомневаясь в своих способностях повторить этот трюк. Андрей по доброте душевной предложил мне свою спину. Но меня и тут терзали смутные сомнения, пока Паша с того берега грозно не гаркнул: «Садись, ведьма!» Сказок, видимо, насмотрелся. Но вариантов было не много, и я форсировала Шумак на доброй Андрюшиной спине. Потом мы простились, высказав надежды на новые встречи.

И пошли мы, но не как все добрые люди, по тропинке в лесу, а вдоль русла Шумака, без тропы. Сначала всё было хорошо. Под ногами галька, идти легко. Встречались большие красивые розовые камни с тёплой водой в их углублениях, как в маленьких ванночках. Необыкновенно приятное ощущение – зачерпнуть пригоршню воды из такого сосуда.

А потом дорогу преградил отвесный выступ, начинающийся от воды, а вверх – не видно. Как Паша прошёл – не видела, потому что он вырвался вперёд и скрылся с глаз. Роптать бесполезно. А выступ гладенький такой, и вода в него бьётся… Цепляюсь пальцами, за что могу уцепиться, пытаюсь поставить ногу ну хоть куда-нибудь, и … мамочка родная, нога соскальзывает, пальцы не держат, внутри всё «обрывается»… Невероятной комбинацией каких-то перехватов, рывков и скачков я попадаю на ту сторону выступа, кажется, я упиралась посохом в дно реки, хотя доподлинно не скажу – не помню, перед глазами всё поплыло… Отдышалась, увидела Пашину спину, которая милостиво приостановилась. Догнала. На мой красноречивый взгляд, который можно было толковать от «Что всё это значит?!» до «А на фига нам это надо?!», Паша спокойно, ничтоже сумляшись ответил: «А зато так наверняка ещё никто не ходил…» Возразить было трудно, железная логика. Но после перенесённого потрясения то ли давление во мне давить перестало, то ли ещё какой катаклизм в моём организме произошёл – не стало сил идти. Хотелось лечь и умереть прямо здесь. Несколько раз просила Пашу, ты мол, иди до водопадов, не тормози, а я добреду потихонечку. Ну нет, отбежит на несколько сот метров, остановится и смотрит, как я доползаю на бреющем, как умирающий лебедь.

Последний раз мне хотелось умереть перед зимовьем, до которого добрела в 15.30. Перед ним была переправа, вдоль которой я металась, не зная, как перейти – камни слишком далеко друг от друга, вброд глубоко, поток стремительный. А Паша, как всегда, вне зоны видимости и слышимости. Благо, с другой стороны реки появился мужчина, зашёл по колено в воду и подал мне руку (дай Бог тебе здоровья, Добрый Человек!)

Дошла до Паши, который ждал ниже зимовья, высказала, что я думаю по этому поводу, на что он ответил, что трудности в этой переправе не заметил, поэтому и не подождал возле неё. Конечно, говорю, у тебя ноги на полметра длиннее, вот и не заметил. Отошла, всплакнула потихоньку по поводу своей беспомощности и таксообразности и… пришла в себя. Мне стало лучше, вернулась способность идти с радостью, а не обреченно, как старая кляча. Ведь иногда, от переполняющего меня чувства восторга, я перестаю ощущать вес рюкзака, у меня как будто вырастают крылья, и я иду, будто не касаясь земли, не чувствуя усталости…

В 17.45 прошли первый водопад, в 19.30 остановились у озёр под перевалом. Интересно было наблюдать, как быстро скользила тень от горы по долине. Темнота как будто проглатывала долину. На солнце было довольно-таки тепло, а когда подошла тень, сразу накрыла ледяным холодом. И встав на границе света и тени можно было почувствовать этот контраст – вот одной руке тепло, а другой – холодно.

Мы сумели развести костёр из мелкого ползучего кустарника, растущего здесь. На удивление, пламя от него было очень жарким (из-за смолянистости, вероятно), и вода в котелке вскипела быстро, а дым был как благовоние, никогда и нигде я не обоняла такого невероятно прекрасного запаха. И это была самая холодная ночь, проведённая нами в Саянах. Утром порывы ветра попытались унести нашу палатку, едва отбили. Это было 10.08, воскресенье. Вышли мы в 10.10, в 10.20 прошли ближнее к перевалу озеро, в 10.30 начали подъём, в 12.00 были на перевале. Видели труп недавно сорвавшейся здесь лошади, и кости сорвавшихся раньше. Жуткая картина.

Отдохнули совсем немного, спускались почти бегом, в 12.30 уже отошли от перевала. В 13.30 уже прошли водопад, насыпь зелёных камней, болотце, набрали цаган-даля и вышли на границу леса. В 16.00 прошли стоянку, на которой спасались от дождя. Минут через 10 начался затяжной подъём, который преодолевали минут 40, сначала вверх по камням в лесу, потом налево глинистая тропа по окружности горы, поросшей курильским чаем. Внизу ущелье, на дне которого растут огромные кедры, а прошлый раз мы там видели только облако.

В 18.00 подошли к озёрам (наша первая стоянка). Я сразу кинулась искать своего Утулик-Изюбра, но мой тайник был пуст! Собратья! Если кто-то забрал его случайно, думая, что он ничей, и теперь читает эти строки (одними тропами ходим, наверно и одни сайты читаем), прошу, откликнитесь, он мне очень дорог! Если же он и вам стал дорог и вы не хотите его вернуть, ну что ж, пусть он принесёт вам счастье. Смягчив свою горечь утраты мыслями о прощении, я вновь устремилась догонять Пашу.

В 19.30 мы прошли конечный пункт автомобильного маршрута. Примерно в 22.00 встали на стоянку, не дойдя метров 200 до Сухого ручья. Полночи ломился в палатку какой-то зверёк, размером с большую кошку.

11.08, в понедельник, я встала рано, разожгла костёр. Варила грибы «впрок», ибо нести их сырыми далее было бессмысленно. В 10.00 вышли, в 12.00 были в Ниловке. Автобус на 14.30 до Слюдянки не пошёл (говорят, на 8.45 до Иркутска тоже не было). Познакомились с двумя ребятами из Москвы, тоже имевшими намерение добраться до Иркутска. Они побили все рекорды и дошли от Шумака до Ниловки за 18 часов, без ночёвки.

Поскольку, как выяснилось, расписание движения автотранспорта в здешних краях относится к разряду художественной литературы, поехали мы на перекладных. Ниловка – Туран (7км) на рейсовом автобусе за 12р 50коп, до Кырена на грузовичке (в кузове) по 50р с носа, Кырен – Слюдянка на рейсовом автобусе по 150р билет + 40р багаж. Минут за 20 до Слюдянки остановились отужинать всем автобусом в селе Быстрое. Хорошая кафешка на дороге, готовят вкусно, недорого.

В Слюдянке ночевали на ж/д вокзале, в зале с телевизором и удобными мягкими диванами (вход 12р). Красивое помещение, очень чисто, шикарные шторы. Душ с туалетом – 60р, туалет – 6р, утюг -28р, зарядка телефона – 18р/час. Взяли билеты на поезд из Иркутска на следующий вечер, и уехали в Иркутск на электричке в 8.05 (2,5 часа езды, 54 р). Сдали вещи в камеру хранения, зашли на рынок недалеко от привокзальной площади (как потом выяснилось, он дешевле, чем Центральный). Хотели зайти рядом в нерпенарий, но как гласило расписание – Пон., Вт., у нерп выходной.

Поехали на «2» трамвае в центр города в дом – музей князя Волконского. От Центрального рынка прошли пешком пару остановок, до церкви, и там, в переулке Волконского, огорожены высоким забором дом-музей Волконских и Трубецких. Но дом Трубецких был на реставрации.

Я выходила оттуда, переполненная такими чувствами… Жёны декабристов, жёны декабристов… Со школы впечатавшееся в мозг словосочетание, которое из-за частоты употребления что ли, перестало что-либо означать для меня. Но когда увидела их лица на портретах, прочитала описание их жизни ДО и ПОСЛЕ восстания, и что они сами говорили, что писали своим мужьям – как молнией ударило! Святые женщины! Неужели это возможно, ТАК любить? Господи! Ни о чём больше не попрошу, только дай ТАК любить – чтоб отказаться от всего, что есть, и «во глубину сибирских руд», добровольно, зная о предстоящих лишениях, но только чтоб быть рядом с любимым!

Наверное, это неуместная вставка в описание похода. Возможно, я её удалю.

В общем, на этом наш поход закончился. Трое суток в поезде – и мы дома. Но есть такое чувство, что назад вернулась только телесная оболочка, а душа осталась там, в Саянах. Одна мысль, одно желание – вернуться туда, в любом качестве, на любых условиях… нет, пожалуй, вьючной лошадью не потяну…

Ну и на последок ещё одна мысль, которая пришла недавно мне в голову. Думаю, на тропе мы должны говорить друг другу не банальное «Здравствуйте», а… «Мы с тобой одной крови!», или уж… «Здравствуйте, Братья По Разуму!» Ведь никто не станет спорить, что другой у нас разум, что не понимают нас «сухопутно-равнинные» собратья. В лучшем случае, смотрят с сожалением, как на больных или юродивых. Не могут они взять в толк, как можно быть грязным, мокрым, уставшим, продрогшим, со сбитыми ногами и в синяках – и безмерно счастливым!!!