|
|
| Мы встречаемся с Лёхой за пару часов до старта. Он только что прилетел из московской командировки, и нам нужно спешно завершить приготовления к выходу. Бегло заходим в несколько магазинов, покупая недостающие мелочи. Дома Лёха долго разговаривает по телефону со слюдянской половиной нашей группы, выясняя, кто что берет. Упаковываем рюкзаки, обедаём. Вроде бы, всё. Пора!
Через двадцать минут мы уже на «Сортировке». Жарко… В электричке первым делом открываем несколько окон вокруг себя. Вскоре поезд трогается. Лёха, не спавший ночь в самолёте, тут же начинает дремать, но уже минут через пять его сон перебивает молоденькая проводница, проверяющая билеты. Больше заснуть он не пытается, и мы о чем-то разговариваем, сокращая беседой время пути. Ближе к Слюдянке начинается облачность, и воздух становится заметно прохладнее. Я долго терплю, но, в конце-концов, встаю и закрываю пару окон.
А вот и Байкал появляется из-за сопок. Весь противоположный берег плотно затянут облаками, и отроги Хамар-Дабана растворяются в голубой дымке. Там явно идут дожди. Лёха был прав, предупреждая меня насчет необходимости тщательно упаковывать всю одежду и спальник в полиэтиленовые мешки. Воды нам не избежать. На вокзале, как и договаривались, нас встречают Серега с Андрюхой – еще два энтузиаста, которых мне удалось вытащить из дома. Итого, нас четверо. Не так уж много, но вполне достаточно для того, чтобы теплой компанией прогуляться до Порожистого. Первым делом вваливаемся домой к Андрюхе, чтобы поужинать. Ира чего-то там уже приготовила, и аппетитные запахи моментально включают рефлекс собаки Павлова. Скидываем у порога рюкзаки, и Андрюха тут же вопросительно смотрит на нас: - Ну, вы как? Лично я настаиваю на водке! Мне нравится эта, двусмысленно звучащая фраза, и я подхватываю: - Андрюха, я тоже настаиваю! - Ну, тогда идем. Короткий поход в магазин – и вот мы уже за столом. Водки совсем немного – на завтра, всё-таки, ответственное мероприятие запланировано, не время для гулянок. Поужинав и поблагодарив хозяйку, мы направляемся домой к Сереге. У того жена с дочкой в отъезде, и есть возможность переночевать, никого не стеснив. Андрей провожает нас, и, перед тем, как уйти, дает строгое напутствие: - Ну, вы, в общем, давайте укладывайтесь. Смотрите, ничего тут не начинайте на ночь глядя! - Андрюха, ну как ты мог о нас такое подумать?.. Понятно дело. Иди, все будет нормально. Спокойной ночи! Мы, как и обещано, быстро занимаем свои койко-места и моментально засыпаем. Утром Серега первым делом лезет в Интернет за прогнозом погоды. - Завтра дождей, вроде, не ожидается, — доносится из комнаты. Я же, слыша звук льющейся воды, подхожу к окну на кухне и объявляю: - Зато он уже сейчас идет. Поздравляю! Утренние сборы проходят быстро. Рюкзаки уже упакованы с вечера, остается лишь позавтракать и одеться. Мы сразу же достаём противодождевые куртки и брюки и выходим готовыми принять на себя удар стихии. Дождь же на время затихает, позволяя нам хотя бы выйти посуху. Главное, что решен вопрос с заброской на исходную позицию. Загружаемся в Андрюхин «универсал», за рулём — его слюдянский друг, которому поручено отвезти нас до начала маршрута, а через четыре дня подобрать там же.
Пара десятков километров по трассе, и вот мы видим указатель «р. Бабха». Приехали. Снимок на память на фоне указателя – и в путь. Тропа быстро уводит нас от дороги в лес. Мы идем всего минут десять, и вот начинается дождь. Не очень сильный, но все же посерьезнее, чем просто моросящий. Я спохватываюсь, что забыл надеть противодождевую накидку на рюкзак. - Андрюха, стой-ка. Открой там в днище рюкзака карман, достань накидку, забыл совсем… Он долго ковыряется, расстёгивая ремни, крепящие снизу к рюкзаку коврик. Наконец-то разобрался. Бабха шумит слева от нас, то появляясь рядом с тропой, то исчезая опять. Капюшон очень ограничивает угол обзора, и из всей красоты окружающего леса мне удается полюбоваться, в основном, лишь тропой и высокими стенами мокрой травы, тянущимися вдоль неё. Время от времени дорогу преграждает непонятно какой силой пригнутая березка, низкой дугой нависающая над тропой. Тут становится понятным, что приседать с рюкзаком – занятие не из приятных. Но ничего не поделаешь, приходится низко кланяться лесу, он тут хозяин.
А в целом, идти легко, дорожка ровная. Жду начала подъема. Почему-то кажется, что чем раньше он начнётся, тем быстрее мы придем на место. Ага, вот и он! Поднимаемся. Река остаётся где-то внизу, её шума за каплями дождя уже не слышно. Но вскоре тропа вдруг снова направляется вниз. - Леха! Мы теряем высоту! – в шутку паникую я. - А мы её ещё и не набирали. Прижим обходим. Ещё парочка будет таких же. А остальные – внизу, вдоль воды. Становится понятным, что резкого подъема вверх пока ожидать не приходится. Тропа ещё какое-то время будет идти вдоль реки. Начинается легкий дискомфорт от сырости под одеждой. Чего я, собственно, и ожидал. Как-то скептически с самого начала относился ко всем этим «гортексам», «аквамаксам» и им подобным, заявленным в качестве этаких полупроводниковых элементов для воды. Если верить рекламе, то снаружи вода через материал, стало быть, не проникает, а изнутри водяные пары наружу беспрепятственно проходят.
В очередной раз спустившись к реке через час с небольшим после выхода, мы делаем небольшую остановку и скидываем рюкзаки минут на пять. Незадолго перед этим дождь затих, и я решаю воспользоваться возможностью сделать несколько снимков туманной Бабхи, сдержанно бурлящей среди мокрой зелени. Андрюха достаёт сигарету, не обращая внимания на совет Лехи воздержаться от курева на время похода. - Ничего, дойду. Мы же не торопимся. А то уже уши пухнуть начинают. Делаю несколько снимков и, прежде чем убрать фотоаппарат в сумку, снова кладу его в целлофановый пакет. На саму сумку тоже надеваю такой же пакет, стараясь обернуть её лучше, не оставляя доступа для возможных ручейков стекающей воды.
Мы проходим по берегу реки пару прижимов. Вода, похоже, еще сравнительно низкая, трудностей при прохождении никаких. В одном месте Лёха, направившийся было, чтобы обогнуть выступающий обрыв берега, тут же возвращается и показывает вверх: - Сюда. Там уже не пройти. Карабкаемся метра три вверх, цепляясь за корни деревьев, как за ступеньки приставной лестницы. Потом вперед по узенькой тропке, край которой возле самого обрыва предательски скрыт высокой травой. Лёха призывает ступать осторожнее. Но вот прижимы позади и мы выходим к первой (и единственной) серьезной преграде этого маршрута – переправе через Бабху чуть выше впадения в неё ручья Медвежьего.
Через реку переброшена связка из трёх довольно жиденьких бревешек, не внушающих своим видом особой уверенности. Бревна в одном месте полностью уходят под воду, а то, что остаётся наружу, угрожающе блестит – скользко! Над ними безжизненно провисает не слишком толстая веревка. На поляне перед переправой находится кострище. Местечко довольно уютное и мы, почти было, уже сбрасываем рюкзаки, чтобы сделать очередной короткий привал и перекусить. Но погода распоряжается по-другому. Внезапно дождь, моросящий до этого почти незаметно, усиливается так, что о каких-то остановках не может быть и речи. Нужно скорее идти вперед. Серега подходит к переправе, делает пару шагов по бревнам и останавливается, чуть не потеряв равновесие из-за обманчивой веревки. Я в это время пытаюсь запечатлеть его переход, наблюдая за происходящим через глазок видоискателя. Надеюсь лишь на обещанные в соединениях корпуса несколько десятков уплотнений для пыле- и влагозащиты. Но кадр того стоит: Серега в своих камуфляжных брюках с накинутой плащ-палаткой, посреди струй ливня, склоняется над рекой, словно под натиском ветра. Ветра, впрочем, нет. Превратившись на мгновение в корреспондента, мыслю уже не как человек, которому предстоит переправа – в голове вертится одно: «жаль, дождь не косой, так было бы ещё эффектнее». Но даже и без косых струй картина напоминает что-то из фильмов про войну. Увы… мой художественный замысел обречен. Нажимаю на кнопку и, не слыша в ответ хлопка затвора, в недоумении гляжу на экран. Мигают разрядившиеся аккумуляторы. Чёрт возьми! Ведь только что, когда фотографировал Бабху с прижима, там было ещё одно деление! Куда оно могло деться?... Ничего не остается, как, по возможности, быстрее убрать фотоаппарат обратно в сумку. Серега тем временем уже возвращается на берег. - Веревка-то ни фига не держит! Провисла. Оперся об неё и чуть не упал. Надо, чтобы кто-то тут её натягивал. Пробует ещё раз, с помощью натянутой веревки уже довольно уверенно пройдя по бревну до первых крупных камней, от которых до того берега уже рукой подать. Стоя на камне, перекрикивает шум реки: - Сильно на неё не рассчитывайте! Так себе… Пока я, путаясь в пакетах, укладываю фотоаппарат в сумку, на тот конец мостика переходит Леха, а после этого я, упершись ногой в прибрежный камень, натягиваю веревку для Андрюхи. Теперь они втроём ждут меня там, на камнях. А веревка, которая для них с горем пополам, но, все же, выполнила свою страховочную функцию, привязана к концу бревна, уходящему с той стороны в воду. От неё на последнем метре перехода толку и нет — два завершающих шага нужно делать, отпустив её и выпрямившись. И натянуть её с той стороны тоже не получится. А с этой я остался один. Что ж, попробуем так. Серега опять кричит, предупреждая меня о том, чтобы я лишь чуть-чуть касался веревки, ни в коем случае не опираясь на неё. Встаю на бревно. Никогда не страдал головокружением, но вдруг испытываю что-то подобное, когда вижу воду, стремительно проносящуюся мимо неподвижной связки бревешек. И они, конечно же, оказываются скользкими. Шаг… другой… покачнулся… веревка податливо уходит вместе с руками вниз, к воде. Чуть не соскальзываю туда вслед за ней. Ещё и сумка с фотоаппаратом, которую некогда уже было под дождем убирать в рюкзак, маятником раскачивается на шее. Не хватало его сейчас ещё искупать… Приехал, называется, за сибирскими кадрами. Нет, придется вернуться. Так же неуверенно, бочком, преодолеваю метр, отделяющий от исходной позиции. С берега кажется, что река в этом месте совсем мелкая, и можно, на худой конец, перейти её вброд, безо всяких мостиков. Но с брёвен заметно, что есть там местные углубления — может быть, до колена, а может, и выше. Не хотелось бы почти в самом начале пути набрать полные ботинки воды. Но дождь льет так хорошо, что я понимаю – рано или поздно, но вода у меня там сегодня ещё будет хлюпать при любом раскладе. Поэтому почти уже решаю пройти вброд, держась руками за брёвна, как вдруг Серега самоотверженно перебегает назад на этот берег и натягивает веревку. - Иди! Я послушно перехожу, убеждаясь, что, и впрямь, от веревки, даже натянутой, особой пользы нет. Поддержка, скорее, психологическая. Иду всё равно очень неуверенно. В голове вертится: «А если я сейчас соскользну и упаду в воду – получается, что Серега зря на тот берег вернулся. А ведь ему ещё обратно перебираться, и тоже без веревки». Уфф, обошлось. А «канатоходец» Серега уже в третий раз довольно шустро преодолевает коварный мостик. Крут… Тропа рассекает высокие заросли травы на обширной поляне, и мы вскоре переходим очередную речку – более спокойную, с надежным мостиком. Наш экскурсовод, то бишь, проводник, Лёха, даёт географическую справку: - Мы теперь отошли в сторону от Бабки, и сейчас будем долго идти вдоль этого ручья — называется Медвежий. Тут, говорят, их достаточно водится, надо шума побольше делать, чтобы не подошли. - Эге-ге-гей!.. – звонко кричит Андрюха. Лёха сочным баритоном затягивает какую-то народную песню, мы местами по очереди подхватываем, демонстрируя, в общем-то, не самый плохой ансамбль. В течение некоторого времени коротаем путь, развлекаясь таким образом и, то замолкая, то вновь оглашая окрестности своим самодеятельным хором. Вскоре начинается долгожданное начало подъема. Идти становится труднее, вода у меня на спине (и не только там) прибывает с гораздо большей скоростью, чем до этого. Жарко. Я снимаю капюшон, и расстёгиваю замок куртки, хотя дождь продолжает идти. О клещах уже как-то не вспоминается. Да и о медведях тоже. Навстречу попадается группа людей неопределенного возраста – лиц их не видно. Все в разноцветных целлофановых накидках с капюшонами – ни дать, ни взять, гномики. Поздоровались, как заведено. - Как там Порожистый? – интересуется Лёха. - Если бы мы его видели, — отвечает один из встреченных путников. Сразу и не скажешь, чего в его голосе больше – разочарования от недостигнутой цели, или же радости от того, что скоро эти мучения закончатся, и они вернутся в комфорт цивилизации. Гномы пропадают за холмом, а мы идём дальше, надеясь, что нам повезет больше. По мере возрастания угла подъема, скорость снижается, учащаются спонтанные остановки для того, чтобы перевести дыхание. Первым прёт Серега – он из тех, кого туристы называют «лосями». В одиночку он, я уверен, добежал бы до цели минимум раза в два быстрее. Лёха, следующий за ним, наверняка, в этом случае тоже сильно не отстал бы. Третьим иду я, и замыкает колонну Андрюха. Он сознательно идет медленно, не торопясь и часто приостанавливаясь. Межпозвоночные грыжи – не шутка, и тут лучше перестраховаться. Когда я с полгода назад затеял всю эту катавасию с попыткой собрать хоть несколько человек из нашей студенческой группы вдали от города – в сибирских горах, по которым я так соскучился за прошедшие годы – то вдруг родилась идея: а давайте рванём на Шумак! Намерение сходить в Саяны мне озвучил Лёха – тот, кому я первому проел плешь, предлагая заблаговременно поставить цель и не сворачивать с неё, несмотря ни на что. И когда я услышал от него слово «Шумак», я понял, что мои старания не прошли даром. Я, во-первых, наконец-то увижусь со старыми друзьями, во-вторых, мне доведется пройти по красивейшим местам и посетить знаменитые источники! Но, по мере обсуждения деталей, выяснилось, что Серега вообще не видит смысла в таком далёком походе, если там удастся пробыть всего три дня. А Андрюха переживал по поводу своей спины и совсем не был уверен в том, что может с ней отважиться на такой длительный поход. Слово оставалось за мной, как за идейным вдохновителем этой встречи. Недолго думая, я отправил Лёхе короткую сентенцию: «Не маршрут для людей, а люди для маршрута! Таково моё мнение». И добавил: «Ищи какой хочешь вариант, но чтобы Серега с Андрюхой были с нами. Я и так их слишком долго не видел». Лёха, оценив всю важность встречи осколками студенческой группы, отреагировал незамедлительно: «Альтернатива есть – пик Порожистый. В качестве проводника – я». Мне оставалось лишь воскликнуть: «Так веди же нас! А Шумак подождет. Надеюсь, не последний год живу». И вот мы вчетвером, промокшие, вспотевшие, придавленные рюкзаками, настырно ползём вверх. Я уже, пожалуй, даже рад, что мы пересмотрели планы и не пошли на Шумак. Нужно взглянуть правде в глаза – физически к таким переходам я, как выясняется, не совсем готов. Потею, как слонёнок, сердце колотится где-то в ушах, одышка, к тому же ещё и какие-то тревожные симптомы в левой коленке появились – ощущение, напоминающее растяжение связок. И рюкзак-то ведь не тяжелый… наверное, всего килограмм пятнадцать – максимум двадцать. А чему удивляться? Ты вспомни, когда в последний раз спортом занимался? Зимой бегал в парке? Даже в тяжелых горных ботинках? – О! Круто! Ну, и сколько бегал? Две недели или три? Ну да, конечно, скользко было и темно, а потом… А что потом? Да что бы там ни было, результат-то один – бросил. А ведь хотел до самого лета заниматься, постепенно увеличивая нагрузки. Свежо предание, да верится с трудом… Андрюха, идущий неподалёку за мной, тоже, похоже, коротает дорогу какими-то рассуждениями. Он вдруг громко выдаёт: - Иду и думаю: вот ради чего мы всё это затеяли? - Блин, на фига я сюда пришёл?! Сидел бы сейчас дома, пил бы чай с маслом… — в тон ему подхватываю я строчкой из старого анекдота от Шуры Каретного. Я не верю, чтобы Андрюха начал ныть. Что-то здесь не то. Он продолжает мысль, и я понимаю, что это всего-навсего пустое философствование, от нечего делать – чтобы убить время. - Ведь все, что бы мы ни делали в жизни, на что-то было направлено, имело перед собой какую-то конечную цель. Учимся в школе – нужно получать хорошие оценки, чтобы поступить в институт. В институте тоже нужно хорошо учиться, чтобы получить какие-то практически полезные знания, которые дадут возможность устроиться на хорошую, высокооплачиваемую работу. Ну, и так далее. Во всем есть какая-то цель. А какая же цель в том, чтобы вот так, добровольно залезть чёрт знает куда и ползти тут часами под дождём?! Ведь что-то же нас на это толкнуло! - Понятно дело, толкнуло! – отвечаю я, резким выдохом сдувая с кончика носа то ли каплю дождя, то ли пот. – Ты вспомни, когда мы с тобой в последний раз виделись? И что – после такого перерыва мы просто сядем на кухне и тривиально выпьем водки за встречу? Андрюха, это же мелко! А где же романтика! Помнишь, как мы пели в студенчестве: «Любите, девушки, простых романтиков… робототехников-проводников»… Нет, кухня – это не наш метод. Вот залезть куда-нибудь повыше, ощутить своё единство с природой, прочистить организм, выгнать из него всё лишнее!.. – я снова сдуваю каплю с носа (это всё-таки пот). – А потом уже можно и предаться дружескому общению. И ради этого определённо стоит пройти сквозь дождь, ветер и… через что угодно. Лишь бы в конечной точке маршрута ждала палатка, костёр и сухие шерстяные носки со свитером. - Слушай, я, похоже, тоже начинаю промокать, — озабоченно произносит Андрюха. - Только сейчас? – удивляюсь я. Я уже некоторое время иду, ощущая себя насквозь мокрым – до трусов. Европейское «дышащее» покрытие «Аквамакс», провоцируемое изнутри моим интенсивным потоотделением, позорно сдалось перед сибирской погодой и окончательно отдало меня на произвол стихии. Брюки, отяжелевшие от воды, пропитавшей их, сползают вниз. Кожаный ремень, растянувшийся от воды, бессилен тут помочь: дырочек для похудания я не предусмотрел. Горные ботинки тоже давным-давно уже наполнились водой, стекающей с брюк. В сущности, трагедии тут и нет. Главное, что вода эта имеет температуру моего тела. А если учитывать, что вокруг меня, по большей части, всё же воздух, а не холодная вода, можно уверенно подытожить, что я нахожусь даже в более комфортных условиях, чем аквалангисты. Это немного утешает. Неожиданно перед нами появляется Лёха. Он задержался, дожидаясь нас, так как, похоже, скорость нашего движения уже стала вызывать некоторые опасения со стороны более скоростных участников группы. Мы успокаиваем его – мол, всё в порядке. - Ну, Юрка, ты счастлив? – подкалывает он. – Ты ведь об этом полгода мечтал! - Конечно, счастлив! – устало улыбаюсь я. – Ты думал, дождя испугаюсь? Не дождёшься! Вон, Андрюхе лучше объясни, ради чего мы идём? А то он что-то вдруг этим вопросом озадачился. Лёха незамедлительно разъясняет: - Да ты чё? Ведь там такие места, ради которых можно вытерпеть, что угодно. Красотища-то какая! Это ведь просто страна эльфов! Погоди немного, ты скоро сам увидишь. И мы хлюпаем дальше. Я и Андрюха сегодня — «самое слабое звено», и оба даже не пытаемся спихнуть друг другу первенство в этой недостойной номинации. Будь тропа пошире, мы вообще шли бы рядом, словно на променаде, и вели бы наши неторопливые беседы. А так Андрюха идет чуть позади, и неутомимо поддерживает разговор. - А ты кого из наших в последние годы видел? Выясняется, что я видел очень немногих. Андрюхе с этим повезло несравненно больше, и он занимает очередной отрезок пути рассказами о том, кто из наших общих знакомых до кого вырос, или же до чего скатился. В целом, картина получается вполне среднестатистическая: миллионеров не так уж много, а, в основном, к сожалению, выпивают лишнего. Тот развёлся, эта второй раз замуж вышла… История одного знакомого парня выглядит достойной быть проданной за неплохие деньги режиссёру «Санта-Барбары». Во всяком случае, подобные любовные треугольники мне раньше доводилось видеть лишь в кино. Потом проходимся по бывшим одногруппникам. Тут, за единичными исключениями, всё сравнительно благополучно. Почти каждый достиг в жизни определённой высоты. Каждый из нас может гордиться своими однокашниками. Так, за разговорами, проходит, наверно, ещё один час. И тут начинается особенный лес. Он не настолько уж густой и тёмный, чтобы охарактеризовать его словами «сказочная тайга», но мох, длинными прядями свисающий с деревьев, привлекает особое внимание. Что-то сказочное в этом, несомненно, есть. И особое очарование картине придают тяжелые капли дождя, серебристыми бусинами увешивающие моховые бороды деревьев. Глядя на это, не могу избавиться от сожаления о том, что не получится сейчас достать фотоаппарат и снять это чудо природы. Опять догоняем Серегу с Лёхой, в очередной раз дожидающихся нас. И тут же навстречу попадается ещё одна группа. Дождь, похоже, наконец-то утих, и можно рассмотреть лица людей, не спрятанные под капюшонами. Приветливые лица. Хотя им тоже не повезло. Не пошли на пик под дождем. Спрашиваем, сколько ещё идти осталось – получаем точный, но все же недостаточно определенный ответ: «Мы полтора часа спускались». Остаётся нерешенным вопрос: а сколько же ещё нам забираться?? Идем, и развлекаемся вычислением относительных коэффициентов скорости спуска к скорости подъёма. Осознаём, что подниматься нам, в лучшем случае, ещё часа два. А ведь уже так хочется просохнуть… Встреченные путники рассказали о двух туристах, которые пришли на место в расчете на две недели пребывания там, но вот уже несколько дней проводят в томительном ожидании улучшения погоды, угощая каждого из вновь приходящих чаем. Этакие стражи поляны, терпеливые и целеустремленные. Стало быть, на кружку чая каждому из нас, промокшему и уставшему, можно надеяться сразу же по приходу. Это плюс. В остальном, особым энтузиазмом встреченная группа, похоже, поделиться не может. Мне, ко всему прочему, в первый раз за все время подготовки к походу приходит в голову тревожная мысль: а что, если и мы не увидим пик? Тут же отмахиваюсь от неё. Не увидим, так не увидим – мало тебе двухтысячников в Альпах, в часе езды от дома? Сбегаешь как-нибудь в субботу на очередную макушку – без рюкзака. Три-четыре часа на подъем от парковки, назад – почти вполовину меньше. Делов-то… Разве дело в самом пике? Главное, что студенческие друзья рядом со мной, а как встретит нас природа – дело второе. К тому же, я надеюсь на везение. Ведь я сюда не каждые выходные хожу. Сначала, будучи за 5000, а потом и за 7000 километров, мечтал о том, как наконец-то доберусь до любимого с юности Хамар-Дабана. Четыре года не был летом на родине. Как говорится, не корысти ради!.. Разве есть у провидения причина меня лишить радости восхождения на пик? Отметаю пессимистические нотки в настроении. Иду дальше. Вслед за мной идёт Андрюха, практически дышит мне в спину, только всё чаще останавливается передохнуть. Продолжаем разговоры «за жизнь». Лёха как руководитель неспортивного похода, делает очень не спортивную ошибку, сказав нам, что идти остаётся совсем немного. Он просто сам забыл что-то. Видимо, в прошлый заход какой-то нюанс выпал из памяти. И Лёха опрометчиво обещает: - Видите, справа внизу Медвежий бежит? Мы сейчас идём к нему навстречу, он скоро тоже поднимется до нашей высоты. Так вот после того, как мы к нему выйдем, идти останется метров триста-четыреста. Вдохновлённые ясной, конкретной целью, мы с Андрюхой собираемся с силами и радостно топаем навстречу Медвежьему. Заветная поляна всех заходящих на Порожистый уже явно прорисовывается в воображении. Прежде, чем тропа достигнет ручья, мы делаем ещё один настоящий привал. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Желудки у всех уже совершенно бескомпромиссно требуют обеда, так неожиданно отмененного внезапным дождем перед переправой через Бабху. Леха наконец-то достаёт гвоздь программы – четыре шаурмы, приготовленных его женой для голодных путников. На десерт идёт разрезанный на четыре микроскопических части кусок медового торта, взятый мною на случай опасности голодной смерти. Даже и не предполагал, что он окажется настолько востребованным уже на подъеме. Съели не так уж много, а как тяжело подниматься! Нет, похоже, сейчас каждая остановка губительна. Нужно идти и идти, пока не доберемся до места. И вот, наконец-то, тропа выводит нас к Медвежьему. Вот она, критическая точка обещанная Лёхой. Это значит, что мы почти на месте! Остаётся всего несколько сотен метров вдоль ручья. Максимум, пятнадцать-двадцать минут! Эта мысль вдохновляет настолько, что я уже не обращаю внимания на то, что часть тропы теперь проходит практически в русле Медвежьего. Нет, всё нормально – возможно, вне сезона дождей, она вообще проходит рядом с мирно журчащим ручейком. И это лишь издержки неудачно выбранного для похода времени – то, что нам местами приходится лишь догадываться о том, где же проходит тропа, и по каким камням посреди воды лучше проскакать, чтобы от неё не отдалиться. Я, к этому моменту, будучи абсолютно промокшим, как-то не особенно озадачиваюсь местом, куда поставить ногу. Зачем искать какой-то камень, если в ботинках всё равно воды доверху? Шлёпаю местами прямо по ручью. А он всё бежит и бежит нам навстречу. И уже как-то даже перестают радовать кусты буйной зеленой растительности, выросшей прямо посреди ручья. Поначалу эти гигантские зонтичные вызывали бурный восторг своими размерами и могучими стеблями толщиной в три-четыре пальца. «Дерево!» — радостно обращал Леха наше внимание на местные проявления растительной жизни. Проходит пятнадцать, потом двадцать минут… полчаса, сорок минут… а долгожданная поляна так и не появляется. - Чего он там, блин, говорил про четыреста метров? – ропщет позади Андрюха. И тут вдруг опять перед нами появляется Лёха. Он показывает на сопку, надвигающуюся на нас спереди, и слегка виновато объясняет: - Кажется, подзабыл я немного… Ещё одну высоту придётся взять. Конечно, придётся, блин! Не в луже же спать! Ну, Лёха… ну, проводник… ё-моё!... Зачем же было обнадеживать раньше времени?! Нельзя расслабляться ни в коем случае! Лучше бы ты сказал, что после выхода к ручью нам предстоит ещё два часа топать. Легче бы было всё это пережить. Я вспоминаю эпизод из моего детства. Как-то раз мне пришлось попасть на прием к хирургу. Купаясь в море, проколол пятку, туда попала грязь, и возник нарыв. Абсцесс. Пятку местно обезболили, вколов в неё что-то. Хирург перед уколом предупредил, что нужно потерпеть – будет больно. Оказалось вполне терпимо. Потом разрезали толстый кожный покров ножницами (несмотря на обезболивание, я, лёжа на животе, буквально вгрызся зубами в край операционного стола, чтобы не запищать). Потом причинили мне ещё немало достаточно болезненных ощущений, выскребая содержимое гнойника. И вот, когда я уже был на пределе, ожидая окончания экзекуции, добрый доктор сказал: «Ну вот, всё и готово. Теперь ещё один маленький укольчик… и всё». Зря он это говорил. Лучше бы ткнул без предупреждения. Уж насколько был неприятен первый, обезболивающий, укол, но по сравнению с этим, тот показался просто комариным укусом. Я чуть не подпрыгнул после этого «маааа-ленького» укольчика. Вот настрой что делает… Зря Лёха нацелил нас на скорое окончание дороги. Эта его ошибка превратила для меня с Андрюхой последний час пути в нескончаемую пытку. Но, с другой стороны, какой же радостью для нас было, когда мы наконец-то увидели эту долгожданную поляну, над которой уже был раскинут тент, горел костёр и варился чай для промокших путников. Все познаётся в сравнении. И невозможно полноценное осознание счастья, если перед этим тебе жизнь не показала, какой она, порой, бывает. Прежде, чем переодеться в сухое и чистое, нужно расправиться с оставшейся на сегодня «черной» работой. Мужики гостеприимно предлагают разделить с ними место у костра. Мы не отказываемся и вешаем свой тент рядом с уже натянутым, на ту же веревку. Решаем запастись впрок дровами. Андрюха добровольно возлагает на себя обязанности повара и сразу берется за приготовление ужина. Достаём продукты, решаем, что именно приготовить. Лёха смотрит на три головки чеснока, которые я извлекаю со дна рюкзака: - Андреич, чего это?? — смеется. - Как чего? Чеснок. Я люблю. - Ну, от цинги мы теперь точно не загнёмся. - Да хорош подкалывать-то… Оставив Андрюху кашеварить, мы втроём идем в лес на поиски засохшего дерева. - Значит, так: туалет в эту сторону, минимум двадцать шагов от лагеря, — сразу же устанавливает Лёха. – Если что посерьезнее, тогда минимум сто. - Понятно. Метрах в пятидесяти от стоянки находим небольшую замшелую лиственницу. Двуручная цепная пила с неожиданной скоростью справляется с задачей. Тут же, неподалёку, находим ещё один сухостой – уже более массивный. Валим и его. Ну, всё, должно хватить. Теперь остаётся распилить стволы на чурки и перетаскать их под тент. И вот, наконец-то, можно переодеться. Всё-таки, есть в жизни счастье! Лишь одна мысль несколько омрачает настроение: после установки новых аккумуляторов мой «Пентакс» так и не заработал: индикатор разраженных батарей продолжает мигать. Похоже, что обещанные герметичные уплотнения всех соединений всё же оказались бессильны против воды, попавшей в целлофановый мешок вместе с мокрым уже фотоаппаратом. Мне на будущее наука – нужно с собой какую-то впитывающую тряпку брать, и обертывать в неё технику, прежде чем засунуть в целлофан. Я кладу фотоаппарат сушиться на полочку под потолком палатки, и успокаиваю себя тем, что утро вечера мудренее. Сейчас всё равно уже ничего не сделать.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Описания походов
Мультимедия
Фотоотчеты
Маршруты
Файлы
GPS-файлы
Звуковые файлы
Ссылки
События
Живопись
