Природа Байкала

Маршрут: пос. Аршан — пик Любви — пик Дружба — пик Аршан — пос. Аршан

Я вышел из поселка Аршан в 5:20 утра. Было темно, сиял молодой месяц, звезды светили необычайно ярко, что так непривычно после блеклого городского неба. Нацепив налобный фонарик, я зашагал к пансионату по центральной аршанской улице, под названием «Трактовая». Довольно забавно, видимо, выглядело это со стороны, если бы кто-нибудь увидел, как человек с рюкзаком, наполовину освещенный, похожий на призрак, постепенно исчезает в кромешной тьме. Я шел по длинной и прямой, как стрела, аллее, прислушиваясь к звукам вокруг, но, кроме шума ручья, к которому приближался, и собственных гулких шагов, не было слышно ничего. Все спят, всё спит, только месяц на небе, звезды и очень смешная Большая Медведица, зацепившись ручкой ковша за пик Аршан, стоя почти вертикально, тормозила небосвод.

В ручье я набрал воду, четыре бутылки по пол литра. Снял флисовую куртку и штормовку, оставшись в одной майке — было удивительно тепло для столь раннего часа. Я прошёл новый для меня путь на пик Любви еще накануне, поэтому мой ночной поход не представлял особых трудностей, тем более, что фонарь светил так мощно, что потерять тропу было практически невозможно, особенно такую слоновью. Раньше я поднимался на пик Любви через перевал Дураков, зачем? Наверное, был дурак. На ходу я расчехлил свои палки-выручалки, надел перчатки, застегнул нижний карабин рюкзака и вступил в молчаливый диалог с горой.

Рассвет над долиной

На пике Дружба

Подъем до пика Любви длился два с половиной часа, и в 7:50 я был уже на вершине. Уже когда я вышел из зоны леса, небо начало светлеть, постепенно справа от меня стали прорисовываться контуры горных хребтов, деревья; месяц со своим выводком постепенно исчезал. Дождавшись подъема солнца, всласть поснимав горы на западе, окрасившиеся в золотой, я двинул на Дружбу.

Палки пришлось зачехлить, так как рельеф из землисто-травянного резко перешел в каменно-булыжный, а скакать по валунам с постоянно соскальзывающими палками не совсем комфортно. Для себя я решил, что на пике Дружба надо быть не позднее 10:00, на Аршане в 12:00, на Броненосце в 15:00. Собственно, график я опережал каждый раз минут на десять, а то и на полчаса, но все-таки это лучше, чем отставать.

Техника передвижения по гребневым валунам кардинально отличается от подъема просто по лесу или каменно-земляным склонам, особенно, когда идешь быстро. Постоянно отвлекаясь на меняющийся пейзаж вокруг, фотографировал, пытаясь запечатлеть просыпающуюся природу во всей ее красоте... эх, если бы не надо было торопиться! Удивительно, но наверху почти не было ветра, только слабые, едва уловимые дуновения вряд ли способные задуть и пламя свечи. С первыми лучами солнца стало еще и очень тепло, я снял флиску, которую надел на подходе к пику Любви.

До пика Дружба дошел практически без напряжения, была пара интересных мест на горбе между Любовью и, собственно, Дружбой, но именно интересных, не вызывающих страха или чувства опасности. Технически совсем не сложный переход. На пике Дружба я был в 9:50, закусывая ореховой смесью и курагой, изучал дальнейший маршрут на Аршан.

При подходе к Дружбе жандарм, стоящий на перемычке между этими вершинами, виден с весьма удачного ракурса, что сразу дает повод думать о его неприступности. Вид довольно жутковатый, и уже тогда я понял, что не полезу его в лоб, тем более, без страховки. Конечно, северный заснеженный склон, скрытый от теплых утренних лучей, и сам по себе выглядел довольно мрачно, не говоря уже про этот жандарм. Первый ключ, так сказать!

Конечно, когда сидишь на вершине пика Дружба и глядишь на Аршан, тот жандарм кажется вполне очень даже ничего, но зная, как можно легко обмануться, исследуя скалы в неправильном ракурсе, я все-таки не тешил себя надеждой пролезть его в лоб, хотя зимой лучше лезть именно в лоб, естественно, со страховкой. Рассматривая наклонные плиты справа, я понимал, что, скорее всего, пойду по ним, обойдя жандарм. Выбирая маршрут, максимально внимательно изучал предположительное направление движения. Используя длиннофокусную оптику, я рассматривал плиты, выступы и навесы, понимая, что мне не совсем ясен масштаб рельефа, в итоге, так и получилось. Всё оказалось крупнее, чем я думал, пришлось изрядно полазить. Еще я понял одну вещь: в снег или дождь без веревки и ледоруба на этих плитах делать нечего. Так как я шел один, без страховки, каждый шаг делал как последний, внимательно выбирая место, и пробуя его ногой, прежде чем полностью перенести вес тела на опорную ногу. Гранит хоть и крепкий — конечно, не плитняк, но, тем не менее, крошится под ногами и руками еще как. Поэтому к рукам такие же требования, как и к ногам. Это мои четыре точки страховки, ничто и никто меня не спасет, если я поеду вниз.

Плиты Аршана

Пара ступеней, кажущихся издалека максимум метровыми, оказались не меньше трех–четырех метров высотой. Некоторые приходилось обходить, сползая вниз, где они постепенно выполаживались, некоторые приходилось пролазить, хотя, в принципе, ничего сложного. Просто в голове всегда одна лишь мысль: будь ПРЕДЕЛЬНО осторожен и аккуратен. Ласкай древние скалы руками, двигайся мягко, не прыгай, ступай, как кошка, не нагружай ненадежный выступ всем телом, пробуй породу на прочность — и останешься цел.

Наконец, я на пике Аршан. Обход по плитам справа влечет за собой неизбежный крутой подъем; чтобы хоть как-то сгладить крутизну, пришлось пройти немного вперед, выйти на гребень и вернуться назад, уже по верху. Смешной металлический штатив из уголка смотрится довольно нелепо, хотя, думаю, тот пупырек, который торчит на Эвересте еще смешней, а ведь на самом деле, высотой он около трех (или пяти?) метров.

Солнце уже начало припекать, я был на вершине в 11:50, отдохнул с полчаса, поел снежка и начал двигаться в сторону Броненосца. Изучение склонов Броненосца ни к чему не привело, так как было довольно далеко, гора смотрела на меня лоб в лоб, поэтому крутизну склонов не определить. Конечно, я знал, что западный склон этой горы определяется категорией порядка 4б и что это практически отвесные вертикальные скалы, по которым не лазят авантюристы и любители острых ощущений. Я не альпинист, и тем более не Ули Штек, поэтому понимал, что единственный вариант для меня – это северный, более пологий склон или — что более вероятно — отказ от восхождения и спуск в долину.

Спускаясь по северному хребту пика Аршан к седловине между вершинами, я часто замечал исцарапанные кошками скалы. По этим следам я понимал, в правильном направлении я иду или нет. В принципе, всё очень логично и проходимо, хотя уже ближе к седловине я столкнулся с препятствием, которое изрядно потрепало мне нервы. Выйдя на восточную сторону склона, я обнаружил, что слева неприступными массивами, как гармошкой, стоят многометровые скалы, а справа склон стал настолько крут, что приобрел практически вертикальный характер. Позже, с седловины рассматривая место спуска, я понял, что это были складки, и спускался я по внутренней стороне одной из них. Очень мешала осыпь, ноги совершенно не стоят на ней, все время скатываешься вниз; приходилось быть очень аккуратным. Была бы веревка, я бы, как минимум, спустил бы рюкзак и лез налегке, но ее не было, бросать рюкзак с дорогостоящей аппаратурой я тоже не рискнул и полез как есть. Спуск сам по себе неприятен, а особенно тогда, когда, повиснув на руках, не видишь и не можешь найти опору для ног. Приходится подтягиваться и искать новые, более удобные точки опоры.

Как назло, откуда-то появились вороны и, каркая, стали летать вокруг, видимо, в предвкушении свежего мясца. Фиг вам, сегодня обеда не будет. Я спустился, вылез на осыпные валуны, предварительно обрушив массивный кусок породы. В нереальной тишине, где не слышно ни звука, кроме учащенного дыхания и недавнего карканья, падающий гранит, разлетающийся в пыль, угнетает особенно сильно. Дым, поднимающийся клубами, от столкнувшихся валунов пахнет очень остро, в голове мелькают воспоминания детства, когда на бордюрном камне били булыжником пистонную ленту.

Когда добрался до седловины, Броненосец уже начал превращаться в серьезный массив, уже видны вертикальные неприступные склоны и моя точка выхода, которую я определил еще с пика Аршан. Дойти до этого места на гребне перед первой скалой Броненосца, я решил, траверсируя склон цирка, не поднимаясь на гребень. Казалось легче пролазить скалы, чем скакать по ним сверху. Тем более, глядя на дно котловины, образованной склонами Аршана и Броненосца, я понимал, что скоро придется скакать по гигантским валунам еще не один час. Единственный минус такого траверса – это непредсказуемость рельефа, слишком крупные складки приходилось обходить снизу или сверху; не всегда была возможность пройти прямо. Второй неприятный момент произошел именно на одной из таких складок. Поднимаясь вверх по плите, я вырвал небольшой булыжник, на который опирался здоровенный каменюка. Не заставив долго ждать, он устремился вниз, и я параллельно с ним. Благо, склон уже весьма стал выполаживаться, и я удержался без особых физических и моральных затрат. Кусочек скалы просвистел рядом, скача, подпрыгивая и увлекая за собой еще десятки своих сородичей. Я с любопытством смотрел вниз, как мальчишка смотрит на прыгающее колесо, катящееся со склона горы, гадая в каком месте оно пробьет забор. Но, оглядываясь наверх, в ожидании новых сюрпризов, чувствовал только молчаливый укор древних гор, нарушившему их вечный покой.

Выйдя на намеченную точку, я, наконец, в полной мере оценил величие стен Броненосца. Настоящее раздолье для искушенных альпинистов! Обойдя первую скалу, у подножия которой стоял, я увидел тот самый северный склон. Ну что можно сказать, он похож на северный склон Эйгера, только в миниатюре! Такой же заснеженный, только не такой крутой. Снег неглубокий лежит, судя по старым следам, еще с мая, но лезть по нему весьма опасно. Хотя, если бы у меня был ледоруб, возможно, я и пошел бы. Но я не пошел. И не только потому, что не было ледоруба, а потому что уже изрядно вымотался; и даже поднявшись на Броненосец, я бы не успел добраться до поселка затемно, а шататься по лесу в темноте – перспектива совершенно безрадостная.

Глядя на этот склон, я увидел, где кончается приключение и начинается авантюризм. Грань тонкая, но вполне осязаемая, за все время моего недолгого путешествия я ни разу не почувствовал предательского чувства паники, иногда возникающего в одиночных походах, тем более, когда не чувствуешь опоры под ногами. Здесь же все было по-другому. Склон в тени, мрачен и крут. Не настолько крут, чтобы не пролезть без веревки, но достаточно заснежен, чтобы уехать вниз без кошек на ногах или хотя бы без страховки. Я не стал рисковать, благо, мозгов хватило не геройствовать, тем более спуск в долину и нелюбимый мною лес были еще впереди. Мысль о проходе через Броненосец в моем воспаленном мозгу появилась практически за неделю до похода и всегда оставалась как дополнительный, не обязательный элемент программы. Так оно и получилось. На часах было 14:30

Спуск в долину и проход по оной ничем примечательным не выделялся, кроме бесконечно утомительной скачки по гранитным валунам, варьирующим по размерам от футбольного мяча до небольшого домика в деревне. В мертвой тишине долины, где нет ни цвета, ни растительности, вдруг я услышал звук ручья. Воды было достаточно, но пить хотелось постоянно, а звук журчащего ручья в каменной пустыне особенно аккумулирует чувство жажды. Горный снежок жажду совершенно не утоляет, зато застудить горло можно быстро. Воды не было видно среди валунов, порой они лежали в несколько рядов друг на друге, так что при желании можно было бы спуститься вниз, метра на 3-5. Было видно снег, лежащий в глубокой тени, и отчетливо слышно воду, но добраться до нее просто невозможно. Внизу я обнаружил небольшой кусочек жизни в виде влажного мха и ручейка талой воды. Выкопав в глине ямку, и дождавшись, когда осядет муть, я пополнил запасы воды и двинулся дальше. Почти у края долины я обнаружил почти полностью высохшее озеро, наполняемое, видимо, подземным источником. Забавно было увидеть на дне озерца вмятины от человеческих ног, потерявшие форму, но вполне узнаваемые. Так хотелось прогуляться по прохладному озеру распухшими и уставшими ногами, но я стремился дальше, так как впереди был неизвестный мне путь через лес.

Поход по лесу с выходом к подножию Тункинских Гольцов я описывать не буду, потому как эта часть похода была самой утомительной и неинтересной, кроме бесконечного прохода через бурелом поваленных деревьев и встречи с ручьем, приведшим меня, наконец, в поселок Аршан. Лес хорош, когда идешь по тропинке, или когда идешь и хотя бы видишь вдалеке просвет между деревьев. Таежный первопроход, думаю, ничуть не легче горного.

13,5 часов длился поход, в Аршане я был около 19:00, что не могло не радовать. Теперь я понимаю, что взобравшись на Броненосец, я пришел бы не раньше полуночи, и то петляя и кружа, как могло бы быть в темноте, в лесу. Считаю, что поход прошел практически гладко, предсказуемо, не считая пары мест, где не помешала бы страховка на спуске. Но я знал, на что иду, и не тешил себя надеждой на беспрепятственное прохождение, тем более, когда идешь один, и рассчитывать не на кого. Хочу только сказать, что без хорошей физической, теоретической и моральной подготовки такими маршрутами в одиночку лучше не ходить. Паника – вот самый страшный враг в одиночных восхождениях; чтобы она не возникала, нужно доверять себе, точно знать и понимать, что делаешь.

Зачем я это сделал? Когда Райнхольда Месснера спросили, зачем он ходит в горы в одиночку, он ответил: «Для того, чтобы познать себя». Я шел, видимо за тем же, чтобы познать себя, узнать границу своих возможностей, испытать себя в экстремальных условиях дикой природы, на высоте 2500 метров, где никто не придет на помощь, никого не окажется рядом в трудную минуту. Изначально я не рассчитывал на ночевку и хотел пройти маршрут за один световой день. Хотя, до своей границы я так и не дошел, как и не возникло экстремальных ситуаций (слава Богу!), поэтому на следующий день, в 14:00 я снова стоял на пике Любовь. Я чувствовал в этом потребность, а еще я просто очень люблю горы и люблю преодолевать себя. Тем самым закаляется воля и характер. Узнаешь настоящую цену вещам, лучше начинаешь разбираться в людях, в данном случае – в себе! Не зря в одной известной всем песне поется про испытание горами: хочешь испытать человека – возьми его с собой в горы и тогда узнаешь, кто он есть на самом деле.