Природа Байкала

Едва ли я вспомню такое утро, когда первыми пробудились бы не Дима с Геной, а кто-нибудь другой. Да и было ли такое утро? Вряд ли. Кто уж из них другому спать не давал – не знаю, но только как не вылезу я из спальника, не выйду из палатки, а они оба уже на ногах. И костёр разведён, и вода в котле закипает. Да и рюкзаки они тоже первыми всегда собирали.

И в тот день, после того, как под тревожный пересвист пищух мы позавтракали, они собрались первыми и сидели в тенёчке на своих рюкзаках.

- Дайте-ка, я вас сфотаю, — отложив сборы, сказал я. Фото будет называться «Наши передовики».

Польщенные похвалой, мужики заулыбались.

- Так домой уже охота, — сказал Дима.

- К жониной юбке? Котлет с борщом навернуть?

- Ага. Ты-то котлетами не балуешь.

- Да завтра, поди, будем к вечеру. Если с транспортом повезёт, конечно.

- А что, сегодня уже в Ниловку выйдем? – спросил Гена.

- В Ниловку-то вряд ли, но до озёр или даже до сараев дойдём. Да и на кой нам Ниловка вечером?

- Это до каких сараев?

- Да это поляна такая. Где-то в часе от озёр. Сараев там уже давным-давно нет, а есть беседка небольшая.

- А, ну понятно.

Я закончил со сборами и тоже присел на рюкзак, закурил. За каменной россыпью, маня неизвестностью, сжималось ущелье Дабан-Жалги. Где-то там, в верховьях ручья, должны быть перевалы Московский, Мокиновой и Безымянный. Как-то я хотел включить один из них в нитку похода, но от этой идеи отказался и так и не бывал в тех краях. Особенно мне это было интересно потому, что, вроде, есть большие сомнения в самом существовании перевала Мокиновой. Кто она такая – понятия не имею, но мне именно её вариант прохода через гребень подходил больше всего, и мне очень хотелось все эти сомнения развеять и, так сказать, обелить её имя. Правда, теперь-то я уже немного представляю, что бы ждало меня со стороны Ара-Ошея. Чёрта с два я туда пойду. Сваливать к Ара-Ошею больше километра – дудки! Как-нибудь уж попроще перевалю.

А только, всё равно, хотелось сходить, прогуляться вверх по ручью. Но тут же я вспомнил дом, тех, кого я там оставил, и ни о каких прогулках по Дабан-Жалге думать уже не мог.

- Ну скоро вы там? Петрович, хватит копаться!

- Да сейчас. Уже почти всё.

- Мы тогда пойдём потихоньку. Догоняйте.

Ручей перешли по камушкам и сразу обнаружили тропинку, неуклюже петлявшую по косогорам. Не успели пройти и десяти минут, как наткнулись на кусты голубицы. Было её немного, так что пощипали не снимая рюкзаков. Это был как бы десерт к нашему первому завтраку. Второй завтрак последовал совсем скоро. Мы спустились к стрелке Баром-Гола и Архата и увидели дымок, вьющийся со старой стоянки. Я перебрёл речку и отправился глянуть что да как.

Людей не было. Не было и каких-либо признаков того, что сюда ещё вернутся – ни палаток, ни вещей. По всему таборищу были раскиданы старые пакеты, драные шерстяные носки, объедки и прочий хлам. Костер уже не горел, а только дымил ещё вполне крепкими углями. Я сгрёб их в кучу и накидал сверху мусор. В паре пакетов, ещё добротных и явно появившихся здесь с последней оказией, оказались продукты. Лежали они на виду, наверняка оставленные за ненадобностью. Я прихватил их и пошел к нашим.

- Ваша мама пришла, молока принесла!

- Что там? – спросил Костя.

- Да бог послал кусочек сыра.

- А людей-то нет?

- Не-а. Захламили стоянку – поросята, и свалили.

- Что в пакетах-то?

- Ща посмотрим.

Я уселся на рюкзак и принялся разбирать добычу. В одном пакете оказались хлебцы, банка тушенки и немного печенья; в другом, поверх нескольких пакетиков риса, оказался шмат сала.

- О! Вот это добыча. У кого нож близко?

Мне на выбор протянули сразу два ножа. Я стал кромсать сало, которое тут же исчезало в утробах моих товарищей.

- Вы хоть заедайте. Тут вот хлебцы есть.

- Давай.

В две минуты с салом было покончено.

- Женя, а что с тушенкой? – спросил Глеб.

- Да ешьте, ради бога.

Сам я уже наелся и, набрав пару бутылок воды, сходил залить костер.

- Ну что, голодяги, покочевали!

По хорошо набитой тропе мы двинулись в сторону Хубутского. Нам стали часто попадаться следы деятельности человека. То заломанные ветки, то лоскуты плёнки на деревьях, то старые костровища. Иной раз и мусор. Всё это вызывало неприязнь и даже какое-то отторжение. Ещё и навозом стало попахивать.

- Это уже Хубутский? – Глеб показывал на перевал.

- Ага. Тут есть ещё Первомайский. Он 1А, и я вот думаю, не пойти ли через него.

- А почему через него?

- Да за Хубутским коровы всё вытоптали. Лепёхи на каждом шагу. Как-то не очень там здорово.

- А там что?

- За Первомайским?

- Ну да.

- Там тоже пасутся, но гораздо меньше. Да и вообще, то ущелье куда более дикое. Правда, перевал выше и тропа потом хуже.

- Женя, а что там по сложности? – забеспокоился Гена.

- Да ничего там сложного. Осыпь. Никакого лазанья.

- А он где?

- Уже скоро видно будет. Почти перед самым взлётом на Хубутский нужно направо немного уйти. Там близко.

- Ты был, да?

- Ага, был один раз. Только я предупреждаю, что раньше завтрашнего обеда мы в Ниловку не попадём. Кто «за»?

Почти все согласились идти через Первомайский. Разве что Гене не очень хотелось, но и он особо не возражал. Впоследствии даже первым поднялся на седловину. Я же наверху был четвёртым. После обоих Дим.

На перевале задувал ветер. Откуда-то опять слетелись тучки, и стало холодно.

- Бр-р, пойдём пониже спустимся, — предложил я Диме Котову.

- Остальных ждать не будем?

- Да мы немного спустимся, в пределах видимости.

- Думаешь, там не дует?

- Да наверняка меньше, чем здесь.

- А записку писать не будешь?

- Да ну, в баню.

- Вон, Митя там тур нашел.

- Да не хочется мне писать.

- Ну пойдём.

Мы приспустились, но ветер и здесь допекал изрядно. Хорошо, арьергард подтянулся довольно быстро. Как только спустились, и ветер кончился, и тучки улетели. Прямо, deja vu. В мае 2009 года на перевале тоже дуло, даже снег посыпал, а как только спустились, заполыхало солнце, и ни ветерочка.

К моему удивлению, до леса было идти не так уж и близко. Я вообще успел подзабыть эти места и только наткнувшись, например, на крутой спуск к ручью по осыпающейся песчаной тропинке, припоминал, что уже ходил здесь. Поравнявшись с понижением в гребне, перевалом на Шунтын-Горхон, вспомнил, что ходил со Стасом на седловину. И лишь площадку, где мы останавливались ночевать, узнал издалека.

- Всё, вон там таборимся.

Хоть мы и подустали, было ещё довольно рано.

- Женя, а, может, дальше пройдём, — предложил Гена.

- Да я что-то не помню, чтобы дальше были площадки под лагерь.

- Не успеем завтра на автобус.

- Ну и ладно. Я говорю, там дальше ни воды, ни мест ровных.

- Да найдём, — не унимался Гена.

- Найдём, ага, где-нибудь возле Сухого Русла. В час ночи и вымотавшиеся, как собаки.