Природа Байкала |
РайоныКартыФотографииМатериалыОбъектыИнтересыИнфоФорумыПосетителиО 

Природа Байкала

авторский проект Вячеслава Петухина

Костю нельзя назвать уж очень ответственным парнем. Он может запросто не позвонить, хоть и был уговор. Может отказаться от поездки чуть не в последнюю минуту. Может пойти в поход с рваным рюкзаком. Может не взять что-нибудь важное. Может отстать и преспокойно трескать ягоду, несмотря на то, что его ждёт целая толпа народа. В общем, слово «раздолбай» он слышит от меня регулярно и не обижается.

Но как только перед носом у Кости возникает гора, его словно подменяют. С этого момента я перестаю заботиться о чем-либо. Петрович позаботится — его вотчина! Вот и в то утро я спокойненько досматривал сны, а Костя уже топил печку и кипятил воду.

- Давай, вставай, — слегка недовольным голосом пробасил он мне.

- Угу.

- Сколько времени?

Я кое-как разлепил веки, глянул на часы:

- Скоро восемь.

- Вставай, — опять повторил он, — хватит валяться.

Я сел, но из спальника всё ещё не вылез.

- Злой ты, Петрович, — потягиваясь и зевая протянул я.

- Я злой?!

- Конечно. Знал бы ты, что мне снилось!

- А-а, — протянул он, — вон оно чего.

От наших разговоров проснулись и остальные. Вместо того, чтобы выспаться как следует, все повставали, засуетились, загалдели.

- Женя, с вами ещё Тило хочет пойти, — обратился ко мне Глеб.

- Это к Петровичу. В этом деле он главный.

- А сколько нас получается? – откуда-то из-за печки, спросил Костя.

- Ну, Гитта (она ещё накануне попросилась), я, ты и Тило.

- Четверо. Ну, четверо можно. Только давайте в темпе.

Из лагеря вышли в начале десятого. Мощный контрфорс, по которому мы собирались лезть, довольно далеко заползает в долину. Его язык, уже порядком развалившийся, был совсем близко. Забраться на него можно было совершенно без всяких проблем. Но мы обошли стороной, пошли дальше вдоль ручья.

- А чего здесь не полезли? – с трудом поспевая за Костей, прокричал я.

Он утёр со лба испарину, обернулся:

- Да на фиг? Там по камням потом скакать. А здесь дорога! Там дальше потом вылезем.

Тут действительно была дорога. Тупиковый путик. По нему, видимо, пробирались старатели к золотоносной жиле.

Мы прошли ещё метров триста, и Петрович скомандовал «вверх». А верх уже был довольно высоко. Чтобы попасть наверх, нужно было пробраться среди здоровенных каменюг, пройти по сыпушке и в завершении вскарабкаться по десятиметровой скальной стенке.

Мы принялись
напяливать обвязки, а Костя, глянув на нас, этак, свысока, полез так. Он довольно лихо проскочил почти весь участок и только в самом верху немного стопорнулся.

- Блин, тут вода.
Скользко.

- А ты какого лешего без всего полез?

- Да, блин, какая-нибудь страховочка сейчас бы не повредила.

Он ещё немного помялся, затем шагнул в сторону и через мгновение был уже в безопасности. Прошла минута, и вниз полетела верёвка.

- Перила готовы!

- Понял! – откликнулся я, — Тило, давай.

- Что?

- Ну, лезь.

- А как?

- О, ёкарный бабай, ты жумаром пользоваться умеешь?

- Уже плохо помнить.

Я прицепил жумар к Тило, закрепил его на верёвке, показал чего и как. Тило посмотрел, отцепил верёвку, заново встегнул, подёргал туда-сюда и довольно уверенно стал карабкаться вверх. На мокром месте тоже чуть остановился, но и его миновал благополучно.

- Свободно! – проорал Костя.

- Гитта, come on!

- Ja.

Я проверил правильно ли она всё сделала, махнул рукой, мол, можно, и она полезла. Лезла она обыкновенно, но вот звуки, которыми всё это сопровождалось… Уж никак я о тех звуках не могу умолчать.

Звуки были забавными. Она охала, ухала, пыхтела и стонала на каждом шаге, на каждом подтягивании, продёргивании жумара. Если бы вы очутились рядом, но глаза бы у вас были закрыты, или, скажем, сидели бы, притаившись за камнем, то могли бы подумать, что тут кто-то занимается сексом. Безудержным и страстным. Образцово-показательным! Прямо, как из немецких фильмов. Для полноты звукового ряда оставалось время от времени добавить: «Ja, ja, es ist fantastisch».

Мы переглянулись с Костей, и оба чуть не заржали. Тило тоже улыбался. Правда, может, чему-то другому.

Последним полез я. Жумара мне не досталось, зато немцы дали мне tibloc. Штука эта не такая распространённая, а между тем, для горного туризма, я считаю, куда лучше иметь именно tibloc, чем жумар. Начну с того, что жумар и весит в разы больше, и места занимает немало. А tibloc весит всего 39 грамм. Для длинных походов это важно.

Во-вторых, tibloc можно использовать в качестве жумара. То есть, держась за карабин, подтягиваться по перилам. Конечно, не так удобно, но если маршрут не предполагает большого объема работ именно на перилах, то неудобство вполне терпимое. Особенно если взять карабин побольше.

И, наконец, очень здорово использовать tibloc в качестве скользящей страховки. Он легко ползёт по перилам и совершенно не требует, чтобы его продёргивали. С жумаром этот номер не пройдёт. Собственно, это чуть ли не главное достоинство. Представляете, с tibloc вы уже не чувствуете себя недоальпинистом. Вы идёте по маршруту точно так же, как ведущий в связке. Разница только в том, что у вас верхняя страховка и вам не нужно заботиться о верёвке. Чистый кайф! Мне очень понравилось.

Но вернусь обратно, в Саяны. К тому времени, когда я выбрался наверх, немцы уже учесали дальше. Тут, наверху, была обширная плоскотина. Если бы не торчащие острыми боками каменюги, можно было бы в футбол играть. За этим самым полем контрфорс постепенно сужался, а на самом верху вообще походил на щербатое лезвие ножа. В паре мест виднелись жандармы.

- Да, интересный маршрут, -
оценил я.

- Что,
нравится?

- Ага. Особенно вон тот жандарм.

- Но-о, — довольно протянул Костя, —
смотрится сурово.

- Ты крючья-то взял?

- Взял немного. Да там наверняка всё лезется. Или обход какой-нибудь есть.

- Если только с той стороны. С этой как-то обходом слабо пахнет.

- Ладно, пойдём.

- Пойдём.

Рыжие шершавые камни были в основном неподвижны. Мы шагали по ним почти как по дорожке в парке. Было тепло и безветренно. День начинался замечательно.

- Дальше как? – спросил Тило.

Мы догнали ребят, которые поджидали нас возле начала технически сложной части маршрута.

- Давайте свяжемся для начала.

- Давайте, — поддержал меня Петрович.

Ведущим в связке стал Костя, вторым Тило, следом Гитта и замыкающим – я. Костя показал, как нужно подбирать провисающую верёвку, рассказал, что кричать в случае срыва. Ещё объяснил, как закладывать верёвку за камни для лучшей страховки. Дважды повторять не пришлось – ребята оказались понятливыми. Мы довольно быстро пошли дальше. С темпом все справлялись хорошо. Ждать или бежать мне не приходилось.

Наконец, дошли до первого действительно сложного участка. Костя повесил петлю на балду, и мы все встали на самостраховку.

- Что, Тило, страховать умеешь?

- Как? Что такое?

- Ну, я полезу, а ты будешь выдавать верёвку.

- Как выдавать?

- Ну, смотри.

Костя достал восьмёрку, пропустил через неё верёвку и прицепил к петле.

- Встаешь так, и двумя руками протравливаешь. Только чтобы верёвка всегда свободной была, чтобы я не тянул её, и чтобы сильно не провисала.
Понял?

- Да, я понял. Так.

Костя полез на несложную стенку, а Тило принялся продёргивать верёвку. Лез Костя быстро и Тило приходилось размахивать руками очень интенсивно. Он даже покраснел и взмок. Я же уселся на рюкзаке натуральным барином и беспечно поглядывал по сторонам. Настроение было совершенно замечательным! Очень мне нравилось быть просто наблюдателем и немножко контролером.

Верёвка замерла, затем немного дёрнулась, опять замерла.

- Перила готовы, —
проорал Костя.

- Давай, Тило, лезь, — скомандовал уже я.

Тило прицепил жумар, полез вверх. Через некоторое время добрался до закладки – промежуточной точки страховки.

- А что с
этим делать?

Перила были прямыми, и закладуха уже никакой роли не играла.

- Да сними её, и все дела, — сказал я.

- Снять?

- Ну да. Наверху Косте отдашь.

Тило кивнул, вытащил закладку и повесил её себе на обвязку.

- Гитта, цепляй пока жумар.

- А?

Я показал, что нужно делать. Пока она возилась, Тило уже добрался до Кости.

- Гитта, go.

- Ja.

Не дожидаясь, когда она вылезет на самый верх, следом пошел и я. Выбираюсь, а Петрович ко мне с претензиями.

- Ты зачем сказал Тило закладуху вытаскивать?

- А чего?

- Ничё. Это замыкающий должен делать.

- Ну ладно, как скажешь.

Мы прошли немножко одновременно и опять уперлись в стеночку. Опять Петрович сгородил станцию, вышел ведущим, а Тило его страховал. А когда следом за Костей полез Тило, возник новый вопрос.

- А как тут лезть? – Тило уперся в промежуточную точку и уже хотел отстегнуть жумар от перил.

- Стой, — проорал сверху Костя. Жумар не трогай. И вообще никогда не отцепляйся от верёвки, если не стоишь на самостраховке.

- Хорошо.

- Оттяжку отцепи от верёвки и ниже жумара прицепи.

- А, понял.

Следом за Тило полезла Гитта. Она, конечно, ни слова из того, что толковал Петрович, не поняла. Добравшись до оттяжки, она шустро отцепила жумар.

- А! Ты чего делаешь? – крикнул я.

Она обернулась.

- Оттяжку нужно перецеплять, а не жумар.

Но жумар уже соскочил с верёвки, а Гитта с недоумением глядела на меня, торча на стенке без всякой страховки.

- А, ладно, — махнул я рукой.

Она улыбнулась, прицепила жумар выше и полезла дальше.

- Тило, ты расскажи Гитте, как нужно промежуточные точки проходить.

- Что проходить?

- Ну, вот это, — ткнул я пальцем.

- А, да, хорошо.

Мы лезли дальше. Контрфорс становился всё уже. На очередной площадке, на которой Костя устроил станцию, получилось так, что лидером проще было идти уже мне. Иначе пришлось бы муторно меняться местами, рискуя спихнуть кого-нибудь вниз. Я и полез.

Для начала я забрался на острый камень, прополз немножко по ребру и оказался на крохотном пятачке, за которым был провал. С моей стороны он был глубиною метра четыре. Внизу площадка около метра шириной и стенка. Стенка уже куда выше. Может, метров десять. Я повернулся лицом к склону и аккуратненько слез на дно провала. Слазить было не очень удобно. Приходилось вслепую нащупывать опоры для ног, тянуться в стороны. На крутых спусках так обычно и бывает. Я порадовался, что смог обойтись без верёвки, то есть пройти свободным лазаньем. Глянул по сторонам.

Справа был вертикальный обрыв. Глубокий и немного страшный. К тому же, там была теневая сторона, и это добавляло жути. Слева вниз уходил крутой склон, градусов сорок пять, наверное. Тут всё ещё можно было уйти с маршрута.

Потом я задрал голову и полез вверх. Довольно легко прошел первые четыре метра и, наконец, поставил закладуху. Её уж давно нужно было поставить. Затем пролез ещё пару метров и оказался на хорошей полке. Дальше лезть не стоило – верёвка вот-вот должна была кончиться.

- Слышь, Петрович, а как тут делать-то?

- Чего делать?

- Ну, тут получается, что верёвка натянута над провалом. Как вы пойдёте-то?

- О, блин, ничё не понял. Я же не вижу отсюда. Сам сообрази.

- Ну, тут провал. Нужно вниз метра четыре спуститься, а потом вверх лезть.

- И чё?

- Ну, верёвка-то натянута. Как вниз спускаться?

- Ё-моё, — злился Костя, — выбирай верёвку на себя.

Я стал тянуть. Выбрал метров десять.

- Теперь сбрось её вниз, чтобы на дно упала.

Я сбросил. Верёвка послушно опустилась вниз, повторяя контуры скал.

- А, понял! — обрадовался я, — крепи её у себя, пусть ребята спускаются.

- Наконец-то! – Костя всё ещё сердился на мою несообразительность.

А дело в том, что обычно перила крепит ведущий. Сейчас от этого толку бы не было. Если бы я закрепил свой конец, ребята просто не смогли бы спуститься.

Пока я
радовался, что всё разрешилось, к краю обрыва подошел Тило.

- А как
спускаться?

- Если свободным лазаньем боишься, спускайся на восьмёрке.

- Я лучше
на восьмёрке.

- Давай.

Тило стал цеплять восьмёрку. Делал он это долго и как-то неловко. Я начал нервничать. Потом он ещё привязал скользящую страховку – узел Прусика. Видимо, этому его научили в секции. Здесь такие предосторожности были излишни. Больше трёх метров Тило в любом случае не пролетел бы.

- О, ёкарный бабай, — проворчал я себе под нос, — ещё молитву прочитать осталось.

Но вслух, то есть так, чтобы это услышал Тило, я ничего не сказал. Тило же не виноват, что у него опыта мало.

Он скорячился вниз, глянул на меня:

- Что теперь?

- Теперь встань там где-нибудь поудобней и жди.

- Хорошо.

- Гитта, go!

Гитта тоже спустилась на восьмёрке. Потом подошел Костя.

- А ты чего дальше не полез?

- Да я побоялся, что верёвки мало осталось. Там дальше-то не видно, где полка удобная, так я решил здесь пока встать. А ты, небось, подумал, что я струхнул?

- Ага, — лукаво улыбнулся Костя, — может ты у нас очконавт?

«Слова их, порою, грубы», — вспомнились мне строки известной бардовской песни. Я ухмыльнулся. Это именно про Костю. Он грубиян видный, но человек хороший. Так нехай ругается, если без этого не может. У меня уши не свянут.

- Ща залезу, будь спок!

Костя ловко соскочил вниз, застраховался и прицепил ребят.

- Лезь.

Участок был не самый простой. Ещё год или два назад я бы тут действительно мог спасовать. Но сейчас страха никакого не было. Даже кураж какой-то пробудился. Захотелось, чтобы скалы стали бы чуть круче, чуть труднее. Однако, буквально после трех метров лазанья, склон прилёг. Лезть стало совсем просто. Ещё через десяток метров я добрался до большой пологой площадки. Прошел к дальнему её краю.

- Сколько верёвки?

- Десять!

Лезть
дальше не имело смысла. Здесь нужно было устраивать станцию. К тому же, время подошло к обеду. Я намотал верёвку на балду и крикнул:

- Перила готовы!

Один за другим ко мне поднялись ребята. Последним, конечно, Костя. Он оглядел станцию и добродушно пробасил:

- Вот это правильно. Нам один инструктор на сборах говорил, что, мол, чего там петли всякие вешать? Намотал верёвку на каменюгу и хрен ты её сдёрнешь. И быстро, и надёжно.

- А френд я там правильно заложил?

- Ага, нормально.

- Ну и славненько. Что, давайте пожрём малость.

- Давай.

Я достал банку сухофруктов и бутылку с водой. Потом отстегнулся и отошел в сторону перекурить.

- Ты чего отстегнулся?

- Да ладно, Петрович, никуда я тут не денусь.

Дальше ведущим почти всё время шел Костя.
Никаких особых сложностей у него не было. У нас тем более. Жандарм, который снизу казался таким страшным, на деле оказался хорошо расчленённым.
Правда, Костя, не от нужды, а от того, что ему просто надоело таскать лишние железяки, вбил там один крюк.

- Мне потом его вытащить нечем будет, — предупредил я.

- Да и хрен с ним! Меньше тащить будет.

Я не стал спорить.

Потом ещё был один неприятный участок. Там пришлось приспуститься вправо по вертикальной, даже немного отвесной, стенке. Метров пять или шесть там было. Костя и немцы спустились по перилам, а я, замыкающий, вынужден был спускаться лазаньем.
Я подошел к краю.

- Хочешь, — сказал Костя, — повесь там петлю и спустись по перилам. Но можно и так.

Так спускаться было страшновато. Полка, на которой стояли ребята, была узенькой и мне сверху её даже не было видно. Ниже полки зияла натуральная пропасть.

- А-а-эх, не охота с петлями возиться! Так полезу.

- Давай.

Я стал осторожненько сползать вниз, а снизу подсказывали:

- Правую ногу чуть ниже. Ага. Теперь ту. Дальше.

- Куда дальше?

- Правее. Так, так, так. Теперь той постарайся дотянуться сюда.

Я потянулся и кое-как достал до очередной ступеньки.

- Теперь, давай, наступай нам на руки.

Костя и Тило подставили руки, я аккуратно на них наступил и, цепляясь руками за самые крохотные выступы, сполз вниз.

- Фу! – перевёл я дыхание, — испугаться не успел.

- Да и правильно.

Дальше тоже было не очень сахарно, но там лез уже Костя. Впрочем, я тоже лез, но лез на страховке.

Часов в семь Костя начал нервничать:

- Давайте быстрее!

- Да ладно, чего ты?

- Да ничё! – зло сказал он. Сколько можно тащиться? Ночевать тут что ли?

Мы стали двигаться чуть быстрее. А может и нет. Может, это только Костя и начал лезть быстрее. За двадцать метров до вершины он соорудил станцию и, не дожидаясь пока мы к нему поднимемся, вообще бросил нас.

- Я разведаю, — крикнул он напоследок.

- Ага, давай.

Мы поднялись к этой последней, предвершинной станции. Тут была большая площадка. При желании, на ней можно было бы разровнять место под пару палаток.

Я закурил. Немцы непонимающе стали смотреть то на меня, то вверх. Туда, где только что скрылся Костя. На лицах читалась начинающаяся тревога. Я же, завидев вершину, совсем расслабился. Даже облака, начавшие прорываться со стороны Горлык-Гола, не особо меня беспокоили. А ведь в облаках не так-то просто отыскать путь вниз.

- Давайте сюда, — гаркнул сверху Костя.

- Понял.

Бросать сигарету не хотелось.

- Тило, лезь.

- Я?

- Ну да. Тут же просто всё.

- Так? – он показал туда, где пролез Костя.

- Так. Если боишься, давай я полезу первым.

- Нет, я не боишься, я лезу.

- Давай.

И Тило полез. Не очень уверенно, но вполне быстро. Гитта тревожно глядела ему вслед.

Я вылез на вершину последним. Она оказалась разрушенной, плоской. На самом верхнем камне, чуть не в обнимку, сидели довольные Гитта и Тило. Они улыбались. Улыбки были открытыми, тёплыми, заразительными. Костя уже успокоился и тоже смотрел благодушно.

- Ура-а! – крикнул я.

Кажется, друзья мои заулыбались ещё больше.

- Давайте вместе, три-четыре: Ура-а! Ура-а! Ура-а!

Мы поздравили друг друга с отличным восхождением, я достал остатки изюма и орехов, ириски и воду. Немцы поделили с нами шоколадку. Тем временем, Костя разобрал тур.

- О! записка. Мы не первые, — без особой печали произнёс он.

- Таким маршрутом — наверняка первые!

- Это да, — согласился Костя.

- Как думаешь, на сколько мы здесь налазали?

- Да 3А наверняка есть.

- Серьёзно!?

- Ну, вспомни Опасную. Что там, сложней что ли было?

- Да, в общем, нет.

- Тут ещё и маршрут длиннее. А если снегом всё это присыпать, точно не меньше тройки будет.

- Ну, ладно, пусть будет 3А. А что в записке?

- На, читай, – он протянул мне полиэтиленовый пакетик.

Я вытащил из пакетика комок бумаги. Записка была мокрой, с
подгнившими краями. Стараясь не порвать её ненароком, я аккуратно разлепил края, развернул послание наших предшественников. На бланке ОблСЮТура сообщалось, что команда из шести человек, совершая пешее путешествие шестой категории сложности, вышла к пику 2902 со стороны г. Большой Оспин траверсом и движется к пику Геологов (3056). Руководитель группы Стрелюк Л.Е. Датирована записка 17 августа 1995 года.

Увидеть фамилию Леонида Евгеньевича было нисколько не удивительно. А вот названия – пик Геологов, Большой Оспин – названия немного сбили с толку. Позже, разглядывая карту, я пришел к выводу, что пиком Геологов Стрелюк называл вершину, что находится к востоку от нашей. На моей карте её высота 3051,5. Очень близко к тому, что указано у Стрелюка. Большим Оспином, вероятно, он называл пик к западу от нашего. Его высота 3134,7. Ну и высота нашей вершины у Стрелюка тоже не сходится с моими данными. Пересчёт изолиний дал мне цифру 2990. Видимо, Стрелюк определял высоту по альтиметру.

Пока я изучал записку, нас накрыло облако. Сразу стало зябко, сыро, неуютно. Через пару минут облако разорвалось и улетело на север. Я скорее стал фотографировать. Горы, горы, горы повсюду! Ах! обойти бы их все. Взобраться вон на тот острый пик; и на тот, что задирается в небо выше других; на вот этот, необычно зелёного цвета; и вон там походить.

- Петрович, смотри как похоже на могилу.
На могильный холм.

- Где?

Я ткнул рукой в сторону Горлык-Гола.

- Ага, похоже.

- Вот она где – могила Чингисхана.

- Точно. Большой человек – большая могила.

Мы ещё постояли немного, полюбовались и пошли вниз.

Спускались мы к перевалу Оспа-Дабан. Спуск
был простым. Камни то и дело сыпались из-под ног – вот и вся сложность. Даже облака, которые уже плотно прижимали нас к хребту, не смогли помешать. Тем более, что через хребет, то есть туда, куда нам нужно было спускаться, они всё ещё не могли перевалить.

- Мы завтра точно через этот перевал пойдём? – спросил Костя.

- Не знаю насчет завтра, если будет дождь, то не пойдём, но точно через этот. А что?

- Я тогда тут железяки с верёвкой оставлю. Чего их таскать?

- Слушай, хорошая мысль!

Тило и Гитту я отправил вниз. На осыпном склоне, чем меньше группа, тем безопасней. Сам остался с Костей. Минут десять мы возились с железками, запихивали обвязки и верёвку в малой для этого пакет, упрятывали всё под камни. Мы старались сделать так, чтобы дождь не смог их намочить.

Когда с закладкой было покончено, Костю привлекла небольшая кучка камней. Он снял верхний и обнаружил ещё одну записку. Её оставила группа из Междуреченска Кемеровской области. Группа большая – семь человек. Руководитель Мустафа Константин Юрьевич. Ходили они здесь 26 августа 2002 г.

Когда мы пошли вниз, немцев уже не было видно. Костя, как и обычно, обогнал меня. В сгустившемся тумане я скорее догадывался о том, где он. И то – больше по звуку. Тут из-под моей ноги вниз пошел здоровый валун. Под центнер весом. Я секунду помедлил, надеясь, что он тут же остановится, но валун медленно проехал полметра, затем, как бы нехотя, перевернулся и устремился вниз, сбивая с насиженных мест камни поменьше.

- Камень! Ка-а-а-мень!

Потом, когда грохот стих, опять крикнул:

- Ты в порядке?

- Нормально! Мазила ты.

В одиннадцатом часу, вновь объединившись с немцами, мы подходили к домику. Нас ждали на улице.

- Ну? – спросил Дима.

Ах! как же здорово слышать такой вопрос. Каким нетерпением, каким соучастием светятся Димины глаза. Как рад он за нас! Я улыбаюсь и уже без слов всё понятно.

- Поднялись.

- С горой! Молодцы!


Далее (А в это время (01 августа 2010 г.))


Евгений Рензин

Её оставила группа из Междуреченска Кемеровской области. Группа большая – семь человек. Руководитель Мустафа Константин Юрьевич. Ходили они здесь 26 августа 2002 г.

Сейчас изучал сайт ТССР и обнаружил, что Константина Юрьевича не стало. Он скончался от тяжелой скоротечной болезни 07.06.10 г. Ещё совсем молодой...
07.02.2012, 02:40:54 |
Сообщения могут оставлять только зарегистрированные пользователи.

Для регистрации или входа на сайт (в случае, если Вы уже зарегистрированы)
используйте соответствующие пункты меню «Посетители».

На главную