Природа Байкала

17.07.2011, день второй

Ночью загрохотало так, что проснулись все. Потом зарядил дождь. Признаться, мне с вечера казалось, что погода распогадится, потому все вещи, пребывающие в художественном беспорядке, были убраны под тент. Благодаря этой предусмотрительности разразившийся ливень не принес мучительного и неприятного чувства предвкушения утра и мокрого рюкзака.

Саня же, приобщавшийся к природе и спавший под открытым небом, издал ор, перекрывший и звук дождя, и раскаты грома. Вопя и ругаясь на чем свет стоит, он ретировался в палатку, в которой, судя по недовольному ворчанию, его не ждали.

Утро. Дождь.

Далее по плану нам предстоит ехать на «Урале» вверх сначала по Малой, а затем – по Большой Бирюсе, с неимоверным количеством бродов, и дальнейшее продвижение целиком и полностью зависит от уровня воды. Очередной сеанс связи расстроил – Бирюса непроходима. Мы вынуждены ждать еще сутки, до следующего утра.

У меня в голове кружатся мысли, они изводят меня, и я теряю смысл своего положения здесь. Зачем? Чего я ищу? Как там без меня дома?.. Ответы на эти вопросы иногда кажутся мне главным смыслом моего сегодняшнего существования. Не люблю сидеть на месте, лучше уж трудности и опасности, чем тупое, покорное ожидание милостей судьбы.

Каждое утро и вечер у нас сеанс связи с проводником. Его зовут Евгений и он должен доставить нас на «Урале» до прииска Катышного, откуда мы уже пешком уйдем в верховья Уды. Каждый раз в час Х все с надеждой ждут, что новости будут хорошими. Надоело сидеть на месте, все понимают, что это чревато опьянением, моральным разложением и конфликтами. Но снова и снова Евгений передает неутешительные известия: вода большая, машины не проходят, ждите. Острые приступы коллективной шизофрении продолжаются.

Мы пытаемся убить время, придумывая себе занятия. Игра в «рыбонек» – любимое занятие иркутских водников по словам Аркаши, занимает нас ежедневно. Правила игры просты, главное ее условие – это соленые иркутские крекеры в форме рыбок, коих у нас в избытке. Они выполняют роль шашек на самодельной разрисованной доске. Рыбке, вышедшей в «дамки», откусывают хвост, дабы не спутать ее с простыми смертными рыбками.

Прыгали в Уду с высокого берега, с поворотом, переворотом, вниз головой и вообще во всех возможных позах. Но после того как Саня чуть не свернул себе шею, Адмирал эту забаву запретил. Увидев как плавает Аркаша, я воспряла духом – пожалуй, впервые мне встретился человек, плавающий хуже чем я. И раз он ходит на такие реки, значит все не так уж и плохо. «А умение плавать на таких реках и не спасает» – внутренний голос как всегда разрушил мои радужные перспективы.

Потом занялись детской игрой в «голубую корову» (это когда объясняют какое-то слово или словосочетание только жестами, без слов), которая увлекла нас и развеселила.

В конце концов, уже испробовав все забавы, с чьей-то легкой руки решили тренироваться в реанимации пострадавших. Бессознательной жертвой был выбрал Ильич, мирно спавший в палатке, но быстро пришедший в себя от наших реанимационных мероприятий.

День прошел, и хотя дождя не было, над лагерем висят бледно-серые хмурые тучи. Сегодня мы опять никуда не поехали. В отчаянии снарядили экспедицию к совсем близко расположенному аэродрому – вдруг попадется попутный вертолет… Но и вертолеты в этот день в Тофаларию не летали.

Понимаю, что не только запланированное восхождение на пик Поднебесный может сорваться, под угрозой весь наш сплав, и, возможно, весь мой запал, костер, пожар… окажется бессмысленным и ложным. Где-то внутри, против моей воли рождается желание все бросить и повернуть назад.

Вечером у костра нас осталось четверо: Олег, Саня, Док и я. Несмотря на отсутствие Андрея, гитара не скучала – мы вошли в раж и постепенно вытащили из тайников души мудрые вечные песни. Темнело, и мы окружили костер, оставшись в этом небольшом круге света и тепла, словно в собственном мире, нами же созданном и оберегаемом. Впервые за последние три дня я окунулась в ту атмосферу, за которой ехала, чувствуя как костер сжигает мои переживания, неуверенность, мысли о вчера и завтра. Меня поднимало над землей в восторге этого лета, предвкушении приключений и риска, и еще чего-то неясного мне пока, но обязательно должного произойти. Вдруг стало казаться, что все будет хорошо, что все удастся, получится «и мы пройдем, и грянут волны в парапет…». А потом они затеяли спор о поэзии. Было заключено несколько пари по поводу того, кто автор строк «Умом Россию не понять» и «Аптека. Улица. Фонарь», причем четверостишия были прочитаны полностью. А эти странные мужчины вошли в раж и размахивая руками в неверном, пляшущем свете костра читали Пушкина, Есенина, Блока… Лица их светились от этой лирики, слова гулко разносились в ночном воздухе, и, казалось, даже свернутые в тугие узлы катамараны тихо вздыхали от проявления этой литературной нежности мужской души.

Утром снова неутешительные вести – опять сидим на месте… Решено сходить в город, чтобы убить время и оставшиеся деньги на созерцание цивилизованной жизни и ее материальных благ. В городе набрели на старый универсам, где под влиянием то ли романтических чувств и тоски по дому, то ли все той же коллективной шизофрении, купили фартук розового цвета, какие обычно носят продавщицы продуктовых отделов. Было решено выдавать его дежурным, чтобы на протяжении всего маршрута они радовали нас милым и нелепым видом.

Но наконец, настал час, когда пришел столь долгожданный, практически выстраданный нами «Урал». За показавшиеся бесконечными дни ожидания, мы были вознаграждены – огромный, грязный, ревущий зверь готов был доставить нас в Тофаларию.