Природа Байкала

Рассказ об этом, не нравоученье,

А повесть с необычным приключеньем.

И может кой кого предостеречь.

Об этом и пойдет сегодня речь.

Топографы целое лето уже

Вели с инструментами съёмку

По горным хребтам, по реке Селемдже.

Рабочий процесс трудоёмкий.

Отряда костяк из бывалых парней,

Тайга им – как мама родная,

Случилось, что как то пристроился к ней

Москвич. Право слово, не знаю.

Жил с матерью старой, мечтою в душе

Подняться в скалистые горы,

Пожить в тех горах одному в шалаше,

До этого знал только город.

Увидел в газете – сезонны набор

Проводят начальники партий

Топографов. Это мечта с давних пор

И он загорелся в азарте!

В душе размечтался: — Из дома сбегу,

А там уж, что будет, то будет!

Увижу рассветы, закаты, тайгу,

Ведь там же бывалые люди. –

И мыслит – до самой до старости лет

Ему впечатлений тех хватит…

Для матери веский нашел аргумент

И довод – «неплохо там платят».

Но сердце у матери – это вещун,

Закралось сомнение в душу,

Она отвечает ему: — Не пущу! –

А он её просьбу нарушил.

Проходит неделя, как в партии он

И видно, к труду привыкает.

Написанный принял таёжный закон,

А мать вспоминает /икает/.

Все лето в тайге. Вместе съемку ведет,

Работают слаженно, дружно.

Кончается лето, уж осень грядёт,

Но – план! Выполнять его нужно.

А там и работы конец недалёк,

Получишь расчет и как знаешь!

Притёрся в отряде москвич паренёк,

Окреп, возмужал. Не узнаешь.

Отряд переходит на новый квадрат,

Погода способствует съемке.

Опять переезды. Никто им не рад,

Но мысли не выразишь громко.

Продукты кончаются. Что в этот раз

Они будут вечером кушать?

- Дойдём до гольца, наверху там лабаз.

Продукты возьмём, вот и ужин! –

Под вечер дошли до подножья гольца.

Лабаз наверху, по приметам.

Нормальный чаек будут пить в этот раз,

Но он наверху еще где-то.

Решили, пусть сходит к лабазу один

Возьмет то, что надо на ужин,

Ночлег обустроим, уют создадим,

Всем отдых давно уже нужен.

Послали к лабазу того москвича

С наказом серьезным и строгим,

Чтоб там, наверху не блудил сгоряча

Не сбился с обратной дороги.

Тропа, не дорога. Пробили её –

Продукты в лабаз завозили,

Потом протоптало ногами зверьё,

Которые ею ходили.

А парень устал, вдох не носом, а ртом,

Себе прочищает дорогу,

Да Солнце садится вдали за хребтом…

Сдают натруженные ноги.

Стемнело, когда на вершину взошёл.

Нигде не находит лабаза,

Кругами ходил, ничего не нашел

И как-то теряется сразу!

Нет, надо обратно! Он здесь ночевать

Не думал, но видно, придётся.

Отряду без ужина вновь горевать,

«Таёжным чайком» обойдётся.

И он поспешает скорее в отряд,

Но странно, а где же дорога?

Вдали еще тускло краснеет закат,

А ноги сгибаться не могут!

Стеной подступила кромешная тьма,

Наш путник решает укрыться.

День слишком тяжёл и с гольцом кутерьма…

Пришлось в кучу листьев зарыться.

В горах начинается рано рассвет.

Встает, а во тру – констаньеты!

Побегал, согрелся и думает, нет,

Тропы он отыщет приметы.

Шумит глубоко под камнями вода…

Нет жажды, и то слава Богу!

Вот россыпь. На ней не отыщешь следа,

Свернуть можно запросто ногу.

Спускается вниз. Лес какой-то не тот…

Поляна, синеет от ягод!

Набил ими свой опустевший живот,

Окинул тайгу мутным взглядом…

Куда он попал? Ничего не поймёт!

Ведь шёл он к отряду, обратно,

Товарищи там и начальник ведь ждёт,

Тот может понять всё привратно.

Они без продуктов, им голод грозит,

Что может бедой обернуться.

Начальник свой гнев на него разразит,

Не лучше ль к лабазу вернуться?

А сил уже нет. Чаще стал отдыхать,

Ведь путь не под гору, а в гору,

Но выстрелов что-то ему не слыхать,

Спохватятся, видно, не скоро.

Три дня как ушёл уже время прошло.

Вновь Солнце за гору садится,

А он до лабаза еще не дошёл

Все мыслит, чтоб только не сбиться!

Не помнит уже, как опять ночь провёл,

То звезды на небе, то тучи.

Мать видит во сне. Он жалеет её…

Сидел бы в Москве дома лучше!

На утро ему повезло в этот раз,

Тропинку нашёл по приметам,

Которая шла прямиком на лабаз

Который здесь рядышком где-то.

Ну вот, наконец, до лабаза дошёл…

Раскрытый лабаз! Ужаснулся!

И в нём только спички, махорку нашёл,

Выходит, напрасно вернулся?!

Обрывки одежды да рваный мешок…

Свалился в отчаянье парень,

Едва не случился с беднягою шок,

Был в нервном каком-то ударе.

Один он! Куда подевался отряд?

Ни кто не стреляет, не ищет…

А те уже пятые сутки подряд

В тайге заплутавшего рыщут.

Те следующим утром явились гурьбой

К лабазу. На месте всё, чинно,

Продукты, конечно, забрали с собой

И думали, в чём же причина?

Гонца не нашедши, на табор пошли.

Куда же москвич подевался?

Уставшие, злые на табор пришли.

Наверно, в тайге заплутался.

Стреляли, кричали, в ответ ни гу-гу!

Как в той глухомани отыщешь?

Послали людей, чтоб проверить тайгу,

Возможно, коль жив, где-то хлыщет.

На базу послали сигнал о ЧП,

Искали его самолётом…

Вот случай нелепый! Куда уж глупей.

Как в воду он канул и всё тут!

В горах уже снег выпадал иногда,

Но след ни кому не встречался.

Поутру в ведре замерзает вода…

Пропал. Знать, с бедой повстречался.

Глухая тайга. В ней медведей полно,

Да многое может случиться!

Ружьё бы! Ему не привычно оно,

Не стал с ним на гору тащиться.

Сорвался сезон и не выполнен план!

Придётся за всё рассчитаться.

С утра и до ночи кружит аэроплан,

Но с поиском надо расстаться.

Выходит на базу в смущенье отряд,

А сверху снежок понемногу…

Но что впереди там чернеет? Глядят…

Что, зверь переходит дорогу?

Передний ружье приготовил, глядит…

Да нет, не медведь… смотрит лучше…

А там человек весь обросший сидит

И сверху тряпичная куча!

Достал коробок… разжигает «костёр»

И, спички, ломая, бормочет.

Вот вспыхнула спичка! Он руки простёр,

До дров дотянуться не хочет.

Глядит на спасателей. Взгляд отрешён,

В лице не заметно эмоций,

Видать, в свои думы глубоко он ушёл…

Подходят отрядные хлопцы.

Еще не осмыслил, они – благодать!

Не дрогнул от радости оком…

- Дрова у тебя же — рукою подать! –

А он отвечает: — Далёко... –

Он спичками грелся. Набрал их в мешок,

В лабазе они и махорка,

Еды же совсем ни какой не нашёл

И двинулся молча под горку.

Не глядя на Солнце, пошёл «на ура»,

А время грибное отходит.

На прутике, помнит, он жарил вчера,

Сегодня уже не находит.

Всё ниже по склону спускается он,

Но нет, не знакомо всё это!

Осыпались листья, в лесу перезвон,

Как осенью, Кончилось лето.

Обилие ягод. Оскома от них,

Желудок уже есть не просит.

Упал парень духом и обликом сник,

И ноги беднягу не носят.

Бредёт, как уж может, с утра напрямик,

Со счёта о времени сбился,

Под елью к стволу головою приник,

Прищурил глаза и забылся…

Былая его молодецкая прыть

Куда-то бесследно девалась.

Тряпьём на лабазе додумал укрыть

Себя, чтоб согреться хоть малость.

Глаза открывает… нет, надо идти,

Куда-то ведь выйдет он всё же,

Конца только края не видно пути,

Уж голод желудок не гложет.

Ел мох. /Кисеёю на пихтах висит/,

Попробовал пищу оленью,

Но он не прибавил, естественно, сил,

Во рту отдавал только прелью.

Не знал и не ведал, куда он бредёт,

Боялся уснуть и забыться…

А снег потихоньку идёт и идёт.

Не долго в снегу оступиться.

В тайге же безногому – сразу «хана»!

Нашёл себе палку покрепче,

Хоть тяжесть, но всё же опора она.

С ней в гору идти даже легче.

Когда много мелких дровец находил,

Тогда отдыхал, наслаждался,

И снег утопав, костерок разводил

На час, на другой забывался.

Без мысли тупеет его голова,

До дров дотянуться не может,

Бормочет под нос заклинанья слова,

Про мать уже мысль не тревожит.

Вот так у отряда потеря нашлась,

Всё кончилось благополучно!

В больнице потом отъедался он всласть,

Был опытом горьким научен.

Причина всего: на вершине горы

Он взял направленье другое,

Себя истязал до известной поры,

Теперь он в тайгу – ни ногою!

Послесловие.

Когда вы в горах, на вершине её,

День ясный – прекрасные виды!

Туман или туча, проблема встаёт,

От собственной глупости стыдно.

Что компас бы взять? Этот груз не велик,

Где стороны Света – укажет.

Хвальбишка же: — Я с ним ходить не привык!

И мох мне дорогу подскажет! –

Предвижу реакцию Вас наперёд

По поводу байки – рассказа.

Горды мы, покуда нужда не припрёт,

Тогда и научимся сразу!

С товарищем сам попадал в снегопад

Среди стланника на Гильбери,

А видимость – ноль! Как идти наугад?

- Есть компас! – товарищ не верит…

А снег пеленою идёт и идёт

Пять метров и белая замять!

Доверились компасу. Строго вперёд!

И вышли. С тех пор эта память.

В дождь видно дорогу, а станет ясней,

Приметы путь точно укажут,

Беда, если там застаёт уже снег,

Что саваном белым вдруг ляжет.

Тогда и поймёте, но я не учу,

Возьмите себе на заметку:

Я Вас уберечь от несчастья хочу,

Такое бывает не редко.

Когда там без опыта, духом упал,

То ты одинок в этом мире,

Ни кто не поможет. Считай, что пропал!

Уж лучше сидите в квартире.

Теперь же, мобила связь с миром берёт,

В кармане лежит навигатор,

Погода прекрасная, снег не идёт…

Да, тут не поспоришь. Куда там!