Природа Байкала

Не скажу, и не просите, где проходил поход, и как звали персонажей. Я расскажу ситуацию, которая произошла в моей группе, когда я была руководителем. Все ошибки, допущенные моими участниками – считаю своими ошибками, и не позволю, чтобы кто-то стебался на форумах над странными действиями моих участников, лучше уж меня полоскайте…

Мои друзья, которых я ценю -

Простые люди, могут ошибаться.

Я их ошибки в тайне сохраню,

И не позволю никому смеяться…

Ледобур-самосброс – штуковина наиредкостнейшая, потому что купить нельзя, остаётся только сделать самому, либо выпросить у друзей, которые уже смастерили и пользуются. У меня есть в Иркутске такие товарищи-самоделкины, которые настряпали себе этих мудрёных фиговин, примастрячив к обычному титановому ледобуру сверху простой барабан на полой трубке из тонкого и лёгкого металла, продырявленный по диаметру дырочками размером под карабин или верёвку. Одну полую трубку ввинчивают или вбивают в другую, либо приваривают, встречала разные варианты, но это уже не важно).

Как он действует. На ледовых спусках, когда уже вся группа спустилась, и надо выкрутить ледобуры и переместить их вниз, к следующей станции, последний участник вкручивает ледобур-самосброс. (Лучше именно вкрутить последнему, непосредственно перед спуском, чтобы никто им до этого не пользовался, т.к. во время пользования участниками ледобур может вмёрзнуть в лёд, что усложнит его сдёргивание, либо, наоборот, ледобур раскачается). Резьба льда должна быть свежей. К дырочке барабана прищелкнуть карабин, через карабин пропустить верёвку или шнур любого диаметра, это будет подергушка. Верхний конец подергушки крепиться к шнурку, ведущему непосредственно от ледобура. Когда ледобур вкручивается в лёд, необходимо следить, чтобы по мере закручивания шнурок ложился вдоль барабана таким образом, чтобы при дёргании за карабин, он раскручивался в обратную сторону и вывинчивал ледобур изо льда. Сразу скажу, что дырочки барабана нагружать КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕЛЬЗЯ! Они нужны только для включения карабинов с целью сдёргивания, продёргивания шнуров, но не для большой нагрузки.

Также необходимо сказать, что лёд бывает очень разный. На твёрдом льду – работать легко и надёжно, если лёд мягкий, тёплый, натечный – пользоваться самосбросом опасно. Необходимо большое умение – выбрать среди многочисленных ледовых глыб ту, которая подойдёт для движения последнего участника. Почему именно последнего? Потому что всех остальных можно спустить с верхней страховкой.

Мы спускались по ледопадам около 2 часов. Крутизна менялась от 30 до 90 градусов, но даже на 3х-метровых ступенях в 20 градусов приходилось вешать верёвки, потому что ниже были более крутые и высокие ступени, и если допустить, что просто споткнуться на относительно ровном участке, то лететь по скользкому льду далеко и долго. К тому же у нас была полная загрузка рюкзаков, сани, лыжи, ну, в общем все прелести длительно лыжного похода.

Очень напрягало состояние льда: накануне вечером и ночью была оттепель, и утром наступила вероятность того, что ледопады растают, потечёт вода, пройти склон будет невозможно. Но самое страшное – если мы успеем пройти только половину сложного участка, а вторую половину – не сможем (потечёт вода). Тогда мы просто очутимся в плену воды и льда. Назад уже пути не будет. И вперёд – тоже. Только вниз кувырком несколько сот метров.

И ещё волновало то, что ледобуры не сможем вкрутить в мягкий лёд, тогда придётся использовать скальные крючья, искать подходящие выходы скал для этого, и время работы на склоне увеличится, не успеем до выхода солнца в зенит – можем попасть в лавиноопасное время… А на таком склоне – попасть под даже небольшой сыпунчик – уже безнадёжно.

В общем, меня все эти мысли начали мутить, как руководителя, ещё ночью. Я вообще трусиха жуткая, когда иду руководом. Участником – идти всегда проще. А тут ещё мужская группа, большинство опытные, они, конечно, не показывают виду, что тоже обеспокоены, ржут накануне вечером необычно долго, возбуждены. «Не ссы, Михална, проскочим, гы-гы-гы!»

Больше всего боюсь за последнего участника. Он сильный, ловкий, быстрый, лёгкий (что немаловажно), с отличным опытом ледолазания (лучше всех остальных), но никогда не пользовался ледобуром-самосбросом. Казалось бы – ну что тут такого сложного, покажи один раз и достаточно. Но меня трясло до утра. Я бы сама лучше шла последней, мне было бы так спокойней.. . Но это невозможно. Во-первых, это будет дольше. Во-вторых, мужики не дадут, забузят. Они очень дисциплинированные, славная группа, но меня, как единственную тётку, к тому же руководителя, не пустят на опасную и физически тяжёлую работу. И это правильно.

Утром вышли в 6 часов, по темноте. До зенита солнца – у нас есть ещё 6 часов. На первом сбросе я несколько раз просила последнего участника показать, как он будет работать с самосбросом. Он психовал немного (что тратим драгоценное время), но показывал с оговорками «да умею я, умею…» Всё было правильно, всё как надо. И первые несколько сбросов мы прошли играючи, на подъёме, в великолепном настроении, и я почти уже расслабилась, радуясь, что всё идёт так гладко и красиво.

Мы дошли до середины опасного участка. И тут началось. Поверх льда – потекла вода. Стало сложно выбрать место для ледобуров. Приходилось перекручивать по нескольку раз и искать другое место после спуска одного — двоих участников. Скорость резко упала, мы начали тормозить. На паре участков пришлось использовать скальные крючья. С бокового склона хлопнула и прошуршала вверх, в небо, пылевая лавина, а потом нарядными искорками медленно и плавно спускалась с неба обратно на землю (вернее – лёд). Нас не задело, но тревогу в головы запустила.

Мужики работали весело, никто не подавал виду, но все понимали, что мы попали в ж…, и если вода будет прибывать, то нам каюк. На самом сложном участке крутизной 90 градусов и высотой 40м мы повозились со станциями, но спустились все благополучно. Все были внизу, ждали последнего. Но почему-то его очень долго не было видно на склоне. За перегибом льда мы не могли видеть, что происходит наверху. Уже успели перетаскать все лыжи и рюкзаки к следующему сбросу, успели нафотографироваться, обсудить предстоящий обед… но последнего всё не было видно. Негромко покричали. Легонько подёргали за основную верёвку. Тишина. Прошло с полчаса. Вода таяла, солнце поднималось, верёвка болталась, а движения сверху не было. Мы уже успели повесить другую верёвку на следующем участке. Ждём.

И вот, к нашему великому изумлению, сверху крик «нагружаю!», и совершенно посторонний мужик свистит на спусковине по нашей верёвке! Несколько секунд и он рядом с нами. «Что случилось!!?», — не волнуйся, Марина, всё хорошо, мы просто догнали вашу группу, спасибо за вашу лыжню наверху и оставленные крючья, мы ими воспользовались. «Где наш последний!!?, -«Сейчас придёт». Спускается ещё несколько человек из другой группы, и только после них наш. «Всё нормально, всё хорошо, идём дальше». Никаких эмоций на лице. Вроде – ничего и не случилось.

На расспросы нет времени, надо быстро работать, все разговоры будут вечером. Забыли. Всё, дальше идём! Быстро-быстро спускаемся по отработанному алгоритму: первый – второй – два рюкзака – третий – четвёртый – два рюкзака – все лыжи (связанные одной стопкой) – все сани – пятый – шестой и т.д. Пока последние спускаются, первые носят весь груз до следующего сброса.

К обеду успели пройти весь ледопад. Когда встали на отдых, снова догнала вторая группа. Руководитель с мрачным лицом глядел на меня, играя желваками, с трудом сдерживаясь. В его взгляде читалось: «Ну что можно ожидать от группы, если руководит баба!» Потом он рассказал, что он шёл первым из своих, и догнав нашего последнего участника, увидел такую картину: спуск последнего участника на ледобуре-самосбросе, нагрузив карабин, продёрнутый через дырку барабана. Ещё бы один шаг вниз, и не было бы нашего последнего в живых. Барабан был сделан из тонкой пластинки алюминия, и конечно, он бы не выдержал веса человека, просто обломился бы и всё. Наш ледолаз даже и не понял, что произошло. Руководитель второй группы, увидев это, кинулся, крикнул и остановил его в последний момент перед шагом в пропасть. Спасибо, что намётанным глазом сразу заметил косяк ещё издали, в нескольких метрах.

Наш ледолаз рассказал, что он очень долго мучился на натечном льду, и никак не мог вкрутить ледобур-самосброс, везде текла вода, бур раскачивался и выпадал. А ещё намокли верёвки и подергушка стала очень тяжёлой, настолько тяжёлой, что тянула вниз шнурок с барабаном и грозила выкрутить самопроизвольно ледобур раньше времени, да ещё и вода подталкивала. И вот когда, наконец, ему повезло найти кусочек крепкого льда, он поторопился, и сам не заметил, как учудил такую вот «самостраховку».

У меня всю следующую ночь то холодело сердце, то кидало в жар, когда я начинала представлять, чтобы было, если бы нас случайно не догнала другая группа…

Вот поэтому, я считаю, что прежде чем продавать серийно такое снаряжение, необходимо к нему прилагать подробную инструкцию не только по применению, но и по использованию в разных температурных условиях… Очень много тонкостей нужно учитывать. Кстати, ещё один нюанс – как расположить подергушку, чтобы она не тянула вниз и не выкручивала самосброс раньше времени, это тоже ведь опасно. Но это уже на словах не расскажешь, надо показывать на примере.

И всё же, как ни крути, это приспособление надёжней, чем спускаться последнему совсем без страховки...