Природа Байкала

Это слово помню с детства – водохранка… Из квартала 207 бегали купаться тайком от родителей с дворовыми друзьями. Были мы совсем маленькими, лет по 7-8… (Куда только смотрели наши родители?) Соберёмся стайкой и побежали, пока мать из окна не выглянула, да домой не загнала. Многие их нашего двора именно там и плавать научились. Через лесок бежим, по пути грибы собираем. А ещё костянику, там её просто море было. Грибы нам нужны были для «отмазки» — это, типа, мы их собирать бегали в лес. Главное, чтобы мокрые трусы успели высохнуть на обратной дороге, и мамки их не заметили.

Этот лес – между тогдашней окраиной города и водохранилищем на Малой Еловке (Тёплой речке, по-нашему, в детстве), мы называли «За дорогой». Потому что за последними домами строящегося тогда Ангарска проходила крайняя дорога, она была запретной границей, куда нам бегать было запрещено. И мы говорили: «Да я только за дорогу, вон, возле коттеджей поиграю». В лесу были (и сейчас есть) простые двухэтажные домики с огородами, мы все их почему-то тогда называли громким словом «коттеджи». Рядом с коттеджами, прямо в лесу, был роддом (не знаю, есть ли он там сейчас), и вот этот самый роддом являлся крайней границей дозволенного гуляния. Дальше, как нам говорили родители, но мы не верили (до поры до времени), живут медведи и волки, и туда ходить нельзя. Но со временем, когда мы подрастали, мы забегали в лес всё дальше, и узнали, что за роддомом строили дачи (садоводство Расцвет), за дачами – протекала Малая Еловка, правый приток Китоя, а за Еловкой – почти дремучий лес с болотами, а ещё дальше, за ним – Китой… Самое грандиозное наше с друзьями забредание "за дорогу" было лет в 14, когда мы пешком с рюкзаками ушли вверх по Китою до Раздолья, а оттуда сплавились на резиновых лодках... Организатором этого безобразия был 17-летний старший брат моего одноклассника. А родителям мы тогда сказали, что идём в поход с классным руководителем. Эх, и влетело нам тогда по возвращению... Стыдно вспомнить.

Водохранка — водохранилище, водоохранная зона между ангарскими кварталами и объездной дорогой Ангарска, теперь находится практически в черте города. Надо просто сесть на автобус и доехать до остановки «219 квартал», а там пешочком по Еловскому парку около километра. Очень странно, что многие не то что иркутяне, но даже и ангарчане, не знают о существовании этого замечательного уголка природы. Дорога, ведущая из Ангарска на объездную, проходит совсем рядом, в 200 метрах, но из-за плотины на слегка возвышающейся дамбе, озера с дороги не видно. Многие ездят мимо и не знают, что там, «за дорогой».

Конечно же, мы с детками и с подругой Татьяной (Андрей уехал сразу после Ольхона), приехали в Ангарск, погостить немного у моей матушки, и посетить водохранку – излюбленный уголок моего детства. Июльские денёчки стояли тёплыми, солнечными, и нам удалось хорошо загореть за неделю, накупаться, погулять по Еловскому парку, немного набрать грибов и костяники. Народу на озере было полным-полно, даже в будние дни, даже утром: ангарчане загорали на песке, на бетонных плитах дамбы, на травке. Изменилось за эти годы многое. Не стало, например, проката водных велосипедов, лодок и катамаранов, спасательных кругов, рукавов и ласт (всё это раньше выдавали напрокат на ближнем от города берегу). Затопило маленький каменный островок на северо-восточном берегу (или специально убрали, чтобы никто туда не плавал, как мы раньше в детстве?) Не видно рыбаков в лодках. Нет 10-метровой вышки на юго-западном берегу, нет бассейна с дорожками… Зато полно машин, пешком мало кто сюда теперь ходит… А вода в водохранилище теперь насквозь «прошита» водорослями, которые не позволяют заплывать дальше, чем натянуты буйки… Водоросли гладят склизкими длинными «руками» тело и живот, оплетают руки и ноги, и в 3-5 метрах за буйками у пловца начинается паника… Нет-нет, такого желания, как в детстве, переплыть водохранку на спор, с северного берега на южный – уже не возникает…

Помню, когда мне было лет 14-16, я бегала летом по утрам зарядку на водохранку из 207 квартала, по лесу. Около 2 км – туда, потом заплыв на другой берег через водохранилище (500м, в одну сторону), и бегом обратно, 2,5 км. Теперь там всё застроено: 222 квартал, потом 221 квартал, потом 220 квартал – это всё был лес, по которому проходил мой путь по лесной дорожке, (219 квартал оставался в стороне, хотя и его тогда ещё не было, только-только начинали строить). Раз в неделю тренировка была позабористей: не до водохранки, а уже до кладбища, что за объездной дорогой, и не бегом, а на лыжероллерах. Из позитивного: изменилось название кладбища. Теперь оно стало «Берёзовой Рощей». А в моём детстве его называли «Восьмое марта» (не хотите – не верьте, мне уже и самой в это поверить трудно, но это так и было...) А когда у нас с подругой появились велосипеды, мы уже гоняли на них до самого Одинска, или до «Героев-космонавтов». Эх, Ангарская гора тогда выматывала все силы!

Такие тренировки, задание на лето, мне «прописывал» мой тренер по лыжам – Геннадий Михайлович Голомаго. Ничего не нашла в интернете о нём, к сожалению… Жив ли теперь? Наша лыжная база находилась тогда у озера на улице Пойменной, недалеко от Китоя. Теперь смотрю на современную карту и не узнаю! Куда делся остров Большой на Китое? Неужели его затопило? На яндекс-карте – Китой в этом месте имеет огромную ширину, а острова нет... Когда-то, даже ещё не так и давно, всего лет двадцать назад, к острову был протянут деревянный подвесной мост от деревни Старица. Ещё в 90-е годы, помню, там проводились соревнования по спортивному ориентированию, была спортивная карта нарисована. Если не ошибаюсь, рисовал её Юрий Михайлович Данилов… А соревнования проводил Олег Орлов. Такой же огромный разлив имеет Китой и в районе Одинска, а посередине реки отмечены какие-то улицы прямо на воде. Ангарчане, кто-нибудь, поясните, что там произошло? Когда-то мы школьниками сплавлялись по Китою, и я не помню там таких разливов… Или мне всё это приснилось 20-40 лет назад?

Но вернёмся к нашим урокам по технике безопасности, теперь уже на воде. На водохранку мы ходили уже с тремя детками, к нам подключалась моя сестра Людмила с 7-летним внуком Кириллом. Детвора резво неслась по Еловскому парку к воде, и когда мы подходили к пляжу, они были такие разгорячённые, что "хоть блины на них пеки", как говорила моя бабушка. И тут, взбудораженным и рвущимся в воду 7-летним сорвиголовам старые нудные тётки начинали объяснять, что:

- нельзя после перегрева на солнце или долгого бега резко прыгать в холодную воду!

- нельзя лезть в воду раньше, чем через 1,5 часа после еды!

- нельзя нырять с головой на непроверенное дно, это не бассейн!

- нельзя лезть в воде в толкучку, под лодки, матрасы, баллоны, под других пловцов!

- нельзя толкаться, шалить в воде, окунать друзей с головой, ставить подножки, дёргать за ноги!

- нельзя подавать крики ложной тревоги и притворяться тонущим!

Нельзя, нельзя, нельзя, одни запреты! Понятно, что наши причитания не возымели должного действия! Несмотря на то, что дети уже ходили в бассейн не один год, и хорошо знали, как себя вести на воде. Но тут у них произошла какая-то перезагрузка... Сбой системы, что ли. Потому что вокруг на пляже были люди с обильной едой, с питьём, их дети копошились в воде с весёлым визгом, и носились, как угорелые из воды и в воду… И не было строгого инструктора со свистком, который мог бы выдворить из воды любого нарушителя. Все наши инструктажи по технике безопасности для БАССЕЙНА были тут со смехом «растоптаны и утоплены» сотнями визжащих в воде ангарских ребятишек. И мы поняли, что деткам нужен теперь другой инструктаж. Мы нашли такой в интернете, и я им с удовольствием поделюсь: памятки в стихах и картинках! http://babyzzz.ru/parents/10059.html

Кирилл плавать не умеет, с ним проще – надел на него надувной жилет, и мама не горюй. С плавающими детьми на водоёме куда тревожней… Моя мама рассказывала, что когда я была совсем маленькой, она привязывала меня верёвочкой за руку и сидела на берегу, подёргивая за верёвочку в нужный момент… А что, вариант! Говорю о нём деткам — смеются, не верят. "Завтра, смотрите, привяжу вас!" Танюха, как ни зарекалась в воду ни ногой, тут опять купаться полезла. Ну, что ж, давай опять попробуем, поди, не утонешь на мели-то... Не утонула, слава тебе, Господи! Стояла по пояс, расставив руки в стороны, чтобы не пускать детей на глубину.

Когда проходило минут 15-20, и дети начинали лацкать зубами, мы садили их на берег, накрывали полотенцем и рассказывали байки (а в самом деле – вовсе не байки, но для современных детей – уже точно байки), о том, как тут был дремучий лес; как мы ловили раньше тут пескарей на банку. Накрошишь в банку хлеба, замотаешь горлышко марлей с небольшой дырочкой, и кинешь банку на верёвке в воду. Пескари рвутся в банку за хлебом табунами; как только полная банка пескарей набьётся, так дёрнешь за верёвку. Наши домашние коты были довольны. Особенно весело было, когда мы живых пескарей в ванну дома выпускали, а кот прыгал туда за ними и ловил. Дети смеются, опять не верят… Конечно, теперь пескарей тут не видно, одни люди в воде кишат. Их на банку не половишь...

А ещё, помню, через Еловку, у выхода её из плотины, у дамбы, была перекинута какая-то труба, шириной со ствол осины. Мы в детстве на спор («не слабо?») с дворовыми ребятами ходили по этой трубе через речку. Сердечко дрожит, коленки трясутся, но идёшь, упрямо, стиснув зубы… Недалеко был лагерь «Ленинец». Там отдыхали дети ангарских начальников. Мы, дети простых работяг, отдыхали в лагере «Имени героев-космонавтов», в «Здоровье». Теперь «Ленинца» нет, как и памяти о Ленине… Интересно, что там настроили взамен счастливого пионерского детства… «Мамик, а кто такой Ленин?» — «Эх, как бы тебе рассказать, чтобы понятно…»

Ещё один лагерь – «Сковородка», (с круглыми, в виде юрты, корпусами), совсем старинный, ровесник Ангарска, был на Китое, возле озера, что у Пойменной улицы. Теперь там пустырь. Мы с Илюшей и Юлей туда тоже ходили, в однодневный поход. Обошли берег Китоя, искупались в озере. Озеро стало очень грязным – жёлтая муть. Дома потом с мылом отмывались. А раньше в этом озере водились ондатры и утки, цапли ловили лягушек. А зимой на озере и вдоль Китоя была проложена лыжня. Спустишься с лыжной базы к озеру, и наматываешь круги на деревянных лыжах. 20 кругов по озеру разными лыжными ходами: одношажный, двухшажный, бесшажный, попеременный, одновременный… Нас тогда учили классическому стилю чемпионов мира Василия Рочева-старшего и Галины Кулаковой: их фото висели на стенах лыжной базы, а тренеры гордились тем, что были с ними лично знакомы. Ну, а мы гордились нашими тренерами, и наматывали, наматывали круги по озеру, в надежде на светлое будущее…

Ну вот, слёзы подступили. Детям это не нужно видеть. Пожалуй, пора закруглять мой сумбурный рассказ, и не углубляться в историю, дабы не спровоцировать очередное «почему, мамик?» Мы ещё несколько дней с детками весело проводили время в Ангарске, гуляли в парке за «Современником», кормили белок, катались на роликах и самокатах – всё, как когда-то давно, более сорока лет назад это было со мной и моей мамой, и около тридцати лет назад — со мной и моими первыми детьми. Время идёт, жизнь колесит по спирали. Всё возвращается с обновлениями. Но ничего уже не вернуть в том же формате. Даже сны. «Природа, время и терпение – три великих доктора» (С).

Вернёмся в копчёный город, к асфальту, тесным улицам, шумным машинам, грохочущему метро, к тревоге, к бессоннице… «Возвращаемся мы, просто некуда деться…» (С) Дети пойдут в школу. Я – на работу. Начнётся суета сует. До следующего Байкальского лета.

Гул уставших машин целый день, и всю ночь до утра,

И чуть свет ни покоя…

Под подушкой усни, не мешай, городская хандра,

Мне тревожно с тобою.

Суета одичавшая суть бытия изжила,

Схоронила, забыла.

И подрезала крылья, и жарко меня обняла,

Понесла, закружила.

В сине море б упасть, и уплыть в безымянный залив

Дорогого Байкала,

На горячем песке всю тоску и тревогу разлив

По шаманьим бокалам…

За окном – мегаполис. Пусть дождь заглушИт вой машин,

И напомнит о вечном:

О природе, о времени, и о терпеньи души —

Докторах безупречных...