Природа Байкала |
РайоныКартыФотографииМатериалыОбъектыИнтересыИнфоФорумыПосетителиО 

Природа Байкала

авторский проект Вячеслава Петухина

Четыре года назад я покидал Шумак верхом на лошади, поскольку передвигаться самостоятельно не было решительно никакой возможности. Размеренно покачиваясь в седле в такт её неспешным шагам, я уныло оглядывал уплывающие вдаль горные вершины. В голове неспешно, с какими-то необъяснимыми грустью и ленцой пульсировала мысль: «Да чтобы я… еще хоть когда-нибудь… хоть раз в жизни… выше пятого этажа… поднялся без лифта!..» Тогда казалось, что всё – хватит! Находился навсегда. Китой, Ара-Ошей, Яман-Гол, Нарын-Гол, Шумак – прощайте. Больше — ни за какие коврижки!

За четыре года в жизни случилось много всего хорошего и плохого. Немало воды унесли стремительные горные реки, вдоль которых тогда пролегал наш маршрут. И всё это время, как снежные шапки на вершинах Тункинских гольцов по весне, потихоньку таяла уверенность-зарок, казавшаяся поначалу незыблемой, что, мол, всё – в горы ни ногой. А вместо этого исподволь, поначалу робко и едва заметно, а потом всё сильнее и сильнее, росла надежда на то, что рано или поздно появится возможность снова выбраться в Тунку, побродить по Саянским рекам, полюбоваться красотами горных пейзажей, подышать дымком вечерних костров. Надежда росла, превращаясь со временем в страстное желание, которое за последний год подкрепилось уверенностью в своих силах. «Это возможно, а раз возможно – значит, осуществимо!» — прочно укоренилась мысль. Дело оставалось за малым: выбрать время, маршрут, сформировать группу. Я готовился к походу и теоретически, изучал специальную литературу, зубрил термины. Иногда в этой подготовке я начинал становиться похожим на деда Щукаря, штудирующего толковый словарь: «Кулуар» — «не что иное, как гулящая баба»; «морена» — «это всё едино, что душенька моя, милушка ты моя»; «траверса» — зубчатое металлическое кольцо для установки щеток в электродвигателе, «дюльфер» – «пустяковый человек, сволочь и больше ничего».

Выбор времени начала похода особого труда не составил. Не являясь экстремалом в распространенном смысле этого слова, я, как и все нормальные люди, выход наметил на двадцатое июля – самый благоприятный для этих целей период. С определением маршрута пришлось помучиться. Очень сильно хотелось чего-нибудь этакого – попикантнее, посложнее. Но, увы… Возникающие желания неумолимо разбивались об суровые жизненные реалии. Трезво взвешивая существующие «за» и «против», холодный рассудок подсказывал, что необходим реальный подход, основанный в первую очередь на осознании собственных сил, возможностей и физических кондиций. Единственным, не подлежащим никаким сомнениям и обсуждениям, было неуемное желание снова попасть на Ара-Ошей, пройтись по ее берегам, посидеть на утесе в месте входа реки в каньон, любуясь стремительным течением искрящейся на солнце изумрудной воды.

Еще сложнее оказалось найти компаньонов в группу. Как это частенько бывает, жизнь внесла свои коррективы в существующие задумки и предположения. Давние проверенные друзья-товарищи в силу сложившихся обстоятельств оказались не у дел. У кого-то работа, у кого-то – семейные планы… Решение возникло неожиданно, и, как говорится, откуда не ждали: во время одного почти случайного разговора желание составить мне компанию высказал Николай Кобзарев – мой старый друг, которого я меньше всего представлял в качестве попутчика в горном путешествии. Никогда ранее горы не посещавший, он, тем не менее, обладает качествами, с лихвой перекрывающими перечень каких-то необходимых для похода специфических навыков, — надежностью и готовностью прийти в трудную минуту на помощь. Тем не менее, учитывая его неопытность и собственные возможности, а также малочисленность нашей группы, с большим сожалением пришлось отбросить существующий в воображении первоначальный вариант маршрута: через перевалы Олимпийский и Улан-Дабан – к истокам Ара-Ошей, дальше вниз по реке до Яман-Гола, ну, и потом – на Шумак. После недолгих раздумий пришло неожиданное, но вполне очевидное решение: пройти по уже хоженому четырьмя годами ранее маршруту. Конечно же, повторяться безумно не хотелось, но… Выбор маршрута путешествия – это, как и политика – «искусство возможного», плод компромиссов. Всё, как говаривали древние, «выбор сделан». Цели определены. Вперед!

21 июля

Началу путешествия предшествовала, естественно, заброска, которую любезно согласился осуществить еще один мой старинный друг Евгений Баторов. Выехав с Иркутска двадцать первого июля ни свет, ни заря, до озера Ильчир мы добирались долгих семь часов. По пути несколько раз срывался дождик, каждый раз сея в душе тревогу. Под дождем я немало походил в предыдущих походах. Насколько это неприятное, неблагодарное, а порой и мерзкое занятие – знаю слишком хорошо, не понаслышке. Настолько хорошо, что однажды сам себе пообещал: «Всё, больше под дождем ни шагу! В палатку, и, пока не закончится – никуда!» После Монд моросящий дождик усилился, превратившись в ливень. Хорошего настроения, понятно, это не добавляло. Очень не хотелось начинать путешествие с сидения в палатке, а по всему выходило, что именно так и придется поступать. Нужно было искать разрядку сложившейся гнетущей тишине, и поэтому я «гневно» обрушился на мирно посапывающего на заднем сидении машины Колю: «Видишь, льет?! А ведь это всё из-за тебя!» А когда он недоуменно отозвался, мол, я-то здесь причем? – продолжил свою тираду: «Причем-причем – притом! Новичок в горах – всегда к дождю!» Но на подъезде к Ильчиру дождь неожиданно прекратился. Ну и ладно, придется идти.

Восстанавливая в памяти события четырехлетней давности, я вспоминал подробности того путешествия, особенности пройденного тогда маршрута. И, тем не менее, «точку высадки», с которой мы в тот раз стартовали, мы проскочили, уехав километра на три дальше. Возникшие в связи с этим сомнения развеял охранявший некий технический объект абориген, к которому мы обратились за помощью. Он указал нам начало дороги, ведущей к озеру Голечное, до которой мы не доехали буквально несколько сот метров. Мы поблагодарили его за помощь, проехали оставшиеся метры, свернули вправо и оказались у цели. Здесь завершалась автомобильная часть нашего пути, и начиналась самая интересная – пешая. С первого же взгляда стало понятно, что незадолго до нас отсюда стартовала другая группа путешественников. Об этом свидетельствовали следы трапезы, сопровождавшейся, судя по количеству оставленных пустых бутылок, обильными возлияниями, «любезно» не убранные за собой ее участниками, — свежие, максимум, — двух-трехдневной давности. «А может, это и не пешие туристы, — подумалось мне тогда, — может, просто свернули с дороги ехавшие куда-то в Самарту по делам мужички, выпили и закусили. Заодно и нагадили!»

Ну да ладно – надо топать, пока обступившие нас со всех сторон тучи не разразились новым дождем. Пока мы выгружались-собирались, Женя, наблюдавший за нашей суетой с огромным сомнением на лице, наконец не выдержал и спросил: «А вы уверены? Может, все-таки, обратно, домой?» Эх, Женя-Женя! Знал бы ты, что попал своим вопросом в самую точку, угадав мою сокровенную мысль, которая непрерывно буравила мне мозг на протяжении последних полутора-двух часов! «Нет, конечно. Как ты мог о нас такое подумать! — стараясь казаться как можно более веселым и беззаботным, ответил я, — померла, так померла, в смысле, топать, значит, топать!»

Фото на память в начале пути, и казавшийся таким теплым и уютным автомобиль, который ох как не хотелось покидать, и который я проводил полным грусти и уныния взглядом, исчез за поворотом.

А мы остались. Навьюченные тяжеленными рюкзаками, в начале пути, сулившего нам неизвестность. Делать нечего, пошли! Сюрпризы начались с первых же метров. То, что раньше называлось дорогой, пробитой по склонам сопки тяжелыми вездеходами, превратилось в два ручья, весело несущих нам навстречу свежевыпавшую дождевую воду. Попытки сойти с дороги на ее условную обочину ни к чему хорошему не привели: ноги по щиколотки проваливались в обильно напоенный влагой мох, плотным слоем укрывавший сопку. Потом, со временем, мы, конечно же, переступим через этот порог восприятия окружающей действительности, начнем воспринимать «каждую погоду, как благодать», не замечать мелких неприятностей, вроде промокшей обуви или одежды, не выбирать особо пути, не обращать внимания на то, камни ли под ногами, грязь или вода. А пока что – мы все такие чистые, сухие, и так не хочется лезть в болотную жижу, мочить башмаки, пачкать одежду. Но это очень-очень скоро пройдет, мы сольемся с природой и перестанем озабочиваться по мелочам. В последние же два дня путешествия, когда нам, наконец-то, начали попадаться навстречу люди, я, представляя, что их ждет впереди, испытывал к ним сильнейшую жалость с примесью зависти: надо же, чистенькие все такие, аккуратненькие, мужчины побриты, женщины с прическами! Некоторым, глядя на их неумело подобранную обувь и экипировку, бросающуюся в глаза неопытность и неподготовленность, так и вовсе хотелось сказать: «Шли бы вы, дорогие, куда подальше, домой, например! Ох, и помучитесь вы, бедные, ох, настрадаетесь!»

Дорога, обогнувшая вершину сопки, привела нас к озеру. Дальше она уходила вправо, к расположенному на берегу зимовью, в котором мы останавливались на ночь четыре года назад. В тот раз оно мне особо не приглянулось, поэтому мы повернули в противоположную сторону, влево. Обогнув озеро, решили, что на сегодня задача выполнена, и нужно останавливаться на ночлег, искать на небольшой возвышенности место для установки палатки. Поиски оказались недолгими – их ускорил внезапно начавшийся дождик, который на глазах усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Пришлось спешно ставить палатку, забрасывать в нее рюкзаки, упаковываться самим. Забегая вперед, скажу, что этот навык – по скоростной установке палатки и упаковке в нее наших бренных тел и пожитков – в дальнейшем мы отработаем до совершенства, научимся делать это стремительно, наперегонки с дождем. Этому в полной мере поспособствует погода, которая будет тренировать нас на протяжении всего пути, щедро орошая его дождями, поливая, как из ведра, ливнями. Даже больше. Я, по прошествии десятилетий, наконец-то пойму, а на кой, собственно, в детстве, участвуя в «Зарнице», мы до изнеможения тренировались в скоростной установке той самой злосчастной, монтируемой при помощи двух колышков, брезентовой палатки. Почти что с ужасом вспомню ее размеры и вес. С недоумением задумаюсь: а как же раньше с таким счастьем в походы-то ходили – неужели на собственном горбу таскали?..

Ливень закончился так же быстро, как и начался. Последние дождинки отстучали по тенту, и на смену барабанному бою дождевых капель пришла тишина. Мы выждали несколько контрольных минут и выползли из палатки на свет божий. Пролившаяся дождем туча быстро уходила, открывая землю для солнечных лучей, а небо – для возможности его созерцать. Близился вечер, а вместе с ним – совершенно обыденные и необходимые в походе заботы: костер, ужин, «расквартирование». Воспользовавшись возникшей возможностью, я достал камеру и немножко потрудился, объединив приятное с полезным: созерцание и возможность наблюдаемую красоту запечатлеть. Первый день похода завершался. Это был всего лишь самый-самый первый день из череды идущих вслед на ним.

22 июля

Утро второго дня путешествия запомнилось густым туманом, внезапно скатившимся с горных вершин на озеро. Он то чуть-чуть приподнимал свои ватные космы, на несколько минут открывая окрестности для обзора, то снова и снова накатывал на озеро, поглощая в себя окружающую местность, укутывая предметы плотным слоем мельчайших водяных капель. Рассиживаться, любуясь создаваемыми туманом эффектами, времени у нас не было, поэтому после недолгих сборов мы тронулись в дорогу. Путь наш пролегал к седловине между двумя вершинами, с которой в дальнейшем было необходимо спуститься к речке Шара-Гол. Седловинка эта безымянная, на карте никак не обозначена, но восхождение к ней из-за этого легче отнюдь не становилось. Идти пришлось напрямки, дорог особенно не выбирая, да и нет там никаких тропинок; не ходит там почти никто. Болото, которое мы преодолели, прыгая по кочкам, сменилось склоном, обильно покрытым серого цвета лишайником, с небольшими вкраплениями зеленой травки. Обычно похожий на пересохшую пыльную мочалку, в этот раз лишайник походил на неизвестную студенистую субстанцию, обильно напитанную влагой, склизкой, неприятного вида и консистенции, реагирующей на каждый шаг, услужливо прогибаясь, давая ногам возможность провалиться в нее и утонуть, тут же наполняя образовавшиеся углубления водой. Забегая наперед, скажу, что такого количества воды, с которым мы встретились во время этого похода, я не встречал и не видел раньше никогда. Вода была везде, в огромных, не поддающихся осознанию формах и объемах: в атмосфере, в горных озерах, ручьях и реках, в ледниках, болотах и на лугах, укрывающих горные склоны, в лесах, устланных толстым ковром пропитанных влагой мхов и лишайников.

Спустя пару часов мы поднялись на седловину, и нашим взорам открылся спуск к Шара-Гол. Здесь нас ждал очередной сюрприз (о, сколько их еще встретится нам в дальнейшем!) – ручеек, который четыре года назад выглядел пересохшим, и только в конце спуска, практически перед самым впадением в Шара-Гол, наконец-то становился едва-едва заметным, сейчас выглядел как полноводная горная речка. Начинаясь прямо здесь и сейчас, откуда-то из-под наших ног, он уносил в долину свой стремительный поток. Следуя указанному ручьем направлению, спустились в долину и мы. Снова неожиданность, в этот раз уже вполне прогнозируемая, — Шара-Гол оказалась широкой, бурной рекой, вытекавшей из не собирающегося таять ледника. Мы остановились на несколько минут, чтобы отдохнуть и испить водицы, и тут началось… Туча, которая неотступно следовала по нашим следам, и которую мы пока игнорировали, в надежде, что авось пронесет, внезапно разразилась молниями, громом и обильным дождем. Ну, что же… К установке палатки – приии-ступить! Пара минут – и «мы в домике», по крыше которого тут же гулко забарабанили дождевые капли. Дождь длился, наверное, с час, извергая на землю бесконечные водяные потоки. Потом, очевидно, иссякнув, туча ушла, грохот прекратился, мы вылезли из палатки и увидели робко забрезжившее солнышко. Нужно было решать, что делать – топать дальше или останавливаться на ночевку. После недолгого совещания было решено: не дергаться, поскольку и день близился к вечеру, и бродившие по небу дождевые облака не внушали никакого оптимизма. Кроме того, магнитом тянул к себе расположенный буквально в полукилометре от нас огромный, полутораметровой толщины, ледник, сияющий в робких закатных солнечных лучах бело-голубыми искрами. Вооружившись фотокамерой, мы отправились на его обследование. Картина, конечно же, удивительная и завораживающая! В обрамлении яркой зелени горных склонов, усеянной оранжевыми, розовыми и белыми цветами, источая из себя стремительный горный поток, ледник смотрелся совершенно фантасмогорически. Как будто неведомая сила забросила его сюда из другой, неведомой реальности, из параллельного, невидимого нам мира и, сделав свое дело, оставила его и ушла, оставив ледник на этом месте умирать, медленно истончаясь и тая. И струятся его слезы, собираясь в ручьи, давая при этом жизнь полноводной горной реке!

Мы не выполнили задание на день, отстали от намеченного графика, согласно которого к вечеру должны были оказаться в месте впадения Шара-Гол в Китой. Ну, да и ладно! Увиденное сегодня чудо природы того стоило. А отставание – да куда оно денется – нагоним!

23 июля

Утро третьего дня пути ничем примечательным не запомнилось. Подъём, короткие сборы, и мы уже в пути. Погода наконец-то решила нам благоприятствовать: голубое чистое небо, яркое солнышко настраивали на рабочий лад. Мы тронулись в путь с твердым намерением отыграть упущенное время и войти в предполагаемый график. Однако, как это очень часто случается, «что-то пошло не так»! Причем пошло с самого начала, не откладывая в долгий ящик. Это «что-то» имело имя — Шара-Гол. Я хорошо помню, как выглядела эта речка четыре года назад: узенькая, маловодная. После входа в каньон мы многократно преодолевали ее, перепрыгивая от берега к берегу по камушкам, умудряясь при этом оставить в сухости обувь. Нынче же всё выглядело абсолютно по-другому. Напитанная ледниковыми и дождевыми водами, широко разлившись, Шара-Гол являла собой серьезное препятствие, к преодолению которого мы приступили с первых же минут пути. Делать нечего, пришлось лезть в ледяную воду, поскольку буквально в нескольких сотнях метров левый берег, на котором мы расположились вчера, обрывался, превращаясь в высокий прижим. И понеслось! После нескольких километров пути по правому, относительно несложному берегу, начался настоящий поединок – двух человек со стремительным, сильным горным течением. Туда, на левый берег, обратно, — на правый. Снова туда, и вновь обратно. «Да какой же это Шара-Гол, — с недоумением думал я, в очередной раз погружаясь в бурлящий ледяной поток, — это настоящий Яман-Гол, причем, в нижнем течении!» А в сознании уже зрела, превращаясь из небольшой занозы в саднящую рану, мысль: «И что же это собой представляет Китой, который нам немного погодя придется форсировать, если маленький Шара-Гол превратился в горную реку?» Ну, да ладно, главное – не паниковать и не подавать виду. А проблемы будем решать по мере их поступления… С этой речкой связаны наши первые потери: у меня сломалась палка, предохранив тем самым от опасного падения, Коля потерял нож, непонятным образом выпавший из подвеса. Уплыла, очевидно, унесённая горным потоком, первая бутылка, в которой мы мешали белковую смесь (потом, со временем, уплыла и вторая, и «Спайс», как его обозвал Коля, мы начали готовить в обычной жестяной кружке, размешивая ложкой!)

Было совершенно очевидно, что, как пел поэт в одной из своих песен, «это были так еще – цветочки!» А настоящие ягодки начнутся совсем скоро, вон за той скалой, за тем поворотом… Действительно, поначалу приглушаемый скалами гул вскоре окреп, приобретая ревущие нотки. Китой, стрелка его и Шара-Гол, возникли неожиданно, показавшись между скал. Ох-ох! Действительность подтвердила самые мрачные предположения. Китой, вытекая из расщелины между двух огромных глыб «Первых Щек», с шумом и грохотом разбивался об скалу, резко менял направление течения и буквально в нескольких десятках метров разливался на перекате, превращаясь в неглубокую и неопасную речку. Но ведь переходить-то его первый раз нужно было здесь, в узком пространстве между «Щеками» и скалой, где течение самое сильное и стремительное! Делать нечего, как говорится в одном анекдоте: «что тут думать, прыгать нужно!» Мы немножко посидели, переводя дуг и собираясь с силами, сцепились друг с другом руками и шагнули в поток. Китой с первых же секунд навалился на нас с чудовищной силой, пытаясь сбить с ног, оторвать от дна, превратить людей в щепки, которые потом можно будет швырнуть о скалу и понести течением. Со временем, вспоминая пережитые ощущения, я вспомнил, что подобное я уже испытывал когда-то – давным-давно, в юности, когда занимался спортом. Примерно так же себя ощущаешь, попадая в захват сильному и неумолимому сопернику; он начинает тебя безжалостно ломать и корежить, пытаясь провести бросок. И если хоть на мгновение дашь слабину, зазеваешься – все, пиши «пропало» — ноги твои мелькнут над ковром, и ты с грохотом приземлишься, подтверждая своим падением верность закона всемирного тяготения. А если упрешься, продолжишь бороться – глядишь, и выстоишь; выдохнется соперник, ведь он не железный!

Но в те минуты нам было не до пространных размышлений: нужно было бороться с неистовым напором речного течения. Я чувствовал, что еще чуть-чуть, еще мгновение, и оно оторвет меня от дна. «Ы-ы-ы-ых!» — какой-то нечленораздельный, звериный крик вырвался из моей груди. И, когда положение показалось критическим, я вдруг понял, что я не один, что рядом со мной друг. Я в самом прямом и буквальном смысле почувствовал в нем опору – оперся на его руку, на его плечо. Еще несколько секунд, и мы преодолели опасное место, где течение было самое быстрое и сильное. Проделав несколько оставшихся самых трудных шагов, мы вышли из реки и, как подкошенные, попадали на прибрежные камушки переводить дух. Вдвоем мы оказались сильнее реки! «Ну, ничего себе!» — единственные слова, которые у меня нашлись, чтобы прокомментировать только что произошедшее. (Немножечко другие, конечно, слова были произнесены, ну, да ладно, вдруг этот рассказ будут дети читать!) А Коля долго потом будет надо мной насмехаться, припоминая мне мое «Ы-ы-ы-ых!». До тех пор, пока при переходе через Ара-Ошей сам не окажется в подобной ситуации и не «ыхнет», в отличие от меня, два раза. Уж тогда я над ним поглумлюсь!

Ну а пока нам было не до особых душевных смятений и переживаний – нам предстояло переходить Китой еще трижды, плюс, планировалось также форсирование реки Урта-Гол, поэтому, передохнув, мы снова пошли. После только что перенесенного оставшиеся три брода, конечно же, показались легкой прогулкой. Побродив по реке, мы оказались в настоящем хвойном лесу, состоявшем из лиственниц, сосен и кедров, со следами проводившихся здесь когда-то лесозаготовок. По лесу мы шли примерно час, пока не вышли к Урта-Гол. С этой речкой, как и со всеми другими, встречающимися нам на дальнейшем пути, происходило то же самое, что и с Шара-Гол: четыре года назад выглядя как маленький ручеек, сейчас она имела вид большой, широкой, полноводной горной реки. Но теперь нас этим не запугаешь! Мы сходу преодолели и ее. Нужно было останавливаться на ночевку, пока еще не спряталось солнышко, использовать его теплые летние лучи, чтобы высушить одежду, отогреться самим, и мы, найдя приемлемый для этих целей пятачок суши, вскоре разбили наш состоящий из одной палатки туристический лагерь. «Ну, ж был денек!» — написал когда-то поэт… Мы прошли немного, если измерять расстояние по карте, но мы прошли через очень многое, если мерить количеством потраченных сил и пережитых эмоций. Остаток дня провели, как это обычно и происходит в походах: огонь, ужин, сушка, разговоры.

24 июля

Четвертый и пятый дни путешествия, учитывая отсутствие на нашем пути серьезных природных препятствий, я бы условно назвал, как это часто происходит в различных ралли, «скоростным участком». Нам предстояло нагонять потраченное накануне время, входить в намеченный график. Тем более что часть маршрута совпадала с проложенной по берегу Китоя нефритодобытчиками дорогой. Дорога эта, укатанная в тайге тяжелой вездеходной техникой, проходит то по одной, то по другой стороне реки, вброд переходя с берега на берег, пока не исчезает из виду за одним из очередных крутых изломов Китойского русла. Не воспользоваться подобной форой было бы совершенно неразумно, да мы и не пытались. Немножечко побродив с утра по буеракам, мы вскоре вышли из лесу и попали, что называется, «в колею». После узеньких, зачастую едва уловимых, таежных тропинок шагать по «автобану» было легко и приятно. Препятствия в виде рек Ара-Хонголдой иБого-Хонголдой всерьез рассматриваться как существенные не могли, при всей их ширине и многоводности. Единственное неудобство, доставленное нам ими в тот день – снова пришлось лезть в ледяную воду так заботливо высушенными накануне башмаками. Забегая наперед, напишу, что это вообще было очень похоже на бесплодные занятия тружеников колхоза «Напрасный Труд» — сушка обуви! С вечера мы долго и тщательно жгли костер, вертели вокруг него, как планеты вокруг Солнца, ботинки, пытаясь достичь равномерного и полноценного прогрева. А поутру, как правило, не проходило и нескольких сотен метров, как возникало очередное водное препятствие, которое быстро и неумолимо сводило насмарку все наши вчерашние труды, вмиг перечеркивая их результаты. Одно слово – «Напрасный Труд»!

К вечеру, покрыв изрядное расстояние, мы остановились на ночевку, решив использовать для этой цели заброшенный, судя по его состоянию, несколько десятилетий назад лагерь шишкарей. Местоположение лагеря было выбрано весьма удачно – на небольшой сухой возвышенности, в нескольких десятках метров от Китоя. Со всех сторон небольшую площадку окружали кедры – невысокие, но с пышными, развесистыми кронами, верхушки которых были рясно увешены большими, с кулак, шишками. А вот состояние лагеря ничего, кроме уныния, вызвать не могло. Покосившиеся навесы, полуразрушенный шалаш, колченогий стол с двумя скамейками – все эти, с позволения сказать, «строения», когда-то наспех сколоченные из грубых неструганных реек, сильно устали от времени и создавали впечатление ветхости и тлена. Ну, да ладно! – для одной ночевки лагерь вполне годился. К воде близко, дрова, в качестве которых мы использовали элементы полуразрушенных строений – в изобилии. Мы по полной воспользовались предоставленными «удобствами» — сожгли добрую часть разрушенного шалаша, устроив душевные посиделки у костра.

25 июля

Начало пятого дня как-то сразу не задалось. Несколько раз срывался непродолжительный, но весьма густой дождик. Пришлось заниматься ставшим уже привычным делом: спешно упаковывать и себя, и вещи в укрытие. Благо, в виде укрытия мы использовали навес с крышей из рубероида, так что установку-сбор палатки в то утро мы не выполняли. И, когда в голове уже основательно засела мысль: а не придется ли нам остаться здесь еще на денек, дождь прекратился, облака расступились, являя ярко-голубое, свежеумытое небо. Мы быстренько, словно опасаясь, как бы погода не передумала, собрались и тронулись в путь. Сегодня тропа уходила от Китоя – спустя час-полтора на противоположном берегу показалось зимовье геологов с установленными поблизости от него солнечными батареями – ориентир, хорошо запомнившийся мне с прошлого похода. Миновав его, тропа, и мы вслед за ней, повернули вправо – вдоль речки с удивительным названием Андольте, вверх, к перевалу Новогодний. Нам предстояло пройти его, еще несколько безымянных, ложных перевалов, плюс – Проходной, или, как его обозначают на многих картах – Дабан-Жалга. Задачей максимум, на исполнение которой мы нацелились, был выход к реке Ара-Ошей. Андольте, как и Шара-Гол была покрыта ледником, который, по ощущениям, и не собирался таять – сиял на солнце голубыми огоньками, искрился миллионами ледяных кристалликов. Где-то на полпути к перевалу брызнул дождик. Ситуация повторилась: до последней минуты надеясь, что пронесет, мы стремительно разложили палатку и спрятались в ней сами, когда поняли, что – нет, не избежать нам холодного душа. Дождь оказался недолгим. Несколько минут барабанного боя, непродолжительный контрольный отрезок – и мы снова в пути. Нужно было торопиться – мы и так потеряли непозволительно много времени. Час за часом, перевал за перевалом – мы увеличивали темп, стараясь восполнить потерянное. С каких-то неведомых глубин памяти возникла и крепко приклеилась к языку песенка, которую я начал напевать в такт отмеряемым шагам. Вернее, всего лишь две строчки из нее:


Радiсним кроком, мiстом i полем

Всi ми крокуем за комсомолом!

Я уж и ругался, и плевался, а песенка всё не отставала…

Радiсним кроком, мiстом i полем

Всi ми крокуем за комсомолом! – звучало в голове снова и снова.


Мы преодолели ложные перевалы, и вышли в долину реки Жалги. Цель казалась уже близкой, но тут некоторые члены нашей команды начали проявлять слабость, требуя пусть и небольшой, всего лишь на несколько минут, передышки. Я был не против, но одно внезапно возникшее обстоятельство заставило меня подавить жалость и продолжить движение, еще больше увеличив темп. Это обстоятельство – огромная иссиня черная туча, которая начала формироваться в верховьях Китоя, разрастаясь, растекаясь по небу прямо на глазах, неумолимо поглощая небесную лазурь, перекрашивая ее в лиловый цвет. Опасение быть настигнутым этой тучей подстегивало, заставляло нас идти быстрее и быстрее, забыв об усталости. Передохнув несколько минут на берегу Жалги, мы пошли дальше, стремясь преодолеть перевал, а там – как сложится. На подходах к перевалу я не удержался – остановился на несколько минут, чтобы проверить возникшие воспоминания. И действительно: память меня не обманула! В одной из сосен я безошибочно узнал дерево, приютившее, укрывшее нас от дождя четыре года назад. Мы тогда целый день шли, щедро поливаемые дождем (вот ведь несмышленые были!), вымокли, промерзли, а к вечеру мучительно начали искать хоть какой-нибудь более-менее сухой клочок земли для ночевки. И нашли – под кроной гигантской сосны, где было сухо, даже, невзирая на ливший с самого утра дождь. Точно: вот она сама, сосна, вот полянка со следами от костра, вот вбитые в землю палки, на которых мы сушили у костра башмаки, а вот эти иссушенные ветки когда-то были сосновыми и еловыми лапами, которыми мы щедро устлали участочек земли размером с две палатки. Вот так вот! – не прошло и четыре года… «И вновь я посетил!» — написал когда-то поэт. Но — времени на ностальгические воспоминания не было; дело к вечеру, и туча, которая хоть и остановила свою погоню за нами, тем не менее, никуда не делась и продолжала давить на психику. Надо топать! Собрав последние силы, мы преодолели Проходной перевал и, все-таки, решили останавливаться на ночь. До Ара-Ошей оставалось еще километров пять, и, трезво рассудив, мы решили пройти это расстояние завтра, а сегодня – готовиться к ночевке. Тем более, что график четырехлетней давности мы наконец опередили, и могли позволить себе отдых. За четыре дня пути у нас уже начал вырабатываться вечерний ритуал, некая церемония остановки на ночевку. Сначала бросались наземь рюкзаки, от них отстегивались коврики, потом несколько минут безмятежного отдыха-лежания, в буквальном смысле – «без задних ног». И только потом начинались обычные и неизбежные вечерние хлопоты: палатка, костер, ужин, разговоры. Увы, на этот раз установившуюся процедуру пришлось в спешке корректировать. Дождь, на протяжении всего дня следовавший за нами по пятам, все-таки нас настиг! Делать нечего, мы спешно упаковались в палатку, в надежде, что это – не насовсем. И точно: отбарабанив по палатке свою музыкальную партию, дождь прекратился, позволив нам приготовить на костре пищу и погреться-обсушиться.

26 июля

Начало шестого дня до боли напомнило день вчерашний. После утреннего сбора, когда мы уже и «спасибо этому дому» сказали, и «Господи, помоги!» — попросили, внезапно заморосил дождь. «Ну, что — опять?» Пришлось устанавливать палатку и прятаться в нее. Который уже раз за поход. Но, памятуя прошлые дни, мы надеялись, что эта неприятность – ненадолго; побарабанит, и улетучится. Кто мог предположить, что утренний дождик – это предвестник четырехдневного ливня, который скоро нас накроет! А пока что мы сидели в палатке, ожидая финальных аккордов партии ударных инструментов, и, как только они смолкли, по-быстрому свернули и упаковали палатку и пошли вниз по тропе, ведущей к Ара-Ошей. Быстрее, быстрее, мы и так потеряли слишком много времени! Мы не ведали, что у небесной канцелярии на этот и на три последующих дня уже были составлены абсолютно другие планы, расписан совершенно другой распорядок.

Не прошло и получаса, как пошел дождь. Мы к тому времени преодолели открытое пространство и вошли в лес. Пришлось спешно искать подходящую для установки палатки полянку и прятаться от надвигавшейся непогоды. Ничего страшного: необходимыми навыками мы овладели в совершенстве. Подшучивая друг над другом, мы упаковались, в надежде, что, как и в предыдущие дни, дождик пошумит и перестанет, предоставив нам в скором времени возможность двигаться дальше. Однако, не тут то было. Прошел час, потом второй, потом третий… А он все не унимался. Мы уже и вздремнули от нечего делать, и перекусили, потом опять вздремнули. И только часам к шести вечера дождь угомонился. Зависнуть между небом и землей, то есть между перевалом и рекой нам категорически не хотелось, поэтому, потратив на сборы несколько недолгих минут, мы немедленно покинули приютившую нас полянку. Быстренько-быстренько мы скатились с горки и оказались на берегу. Ну, здравствуй, Ара-Ошей, как долго я мечтал о встрече с тобой! Стремительная горная река величественно несла свою слегка помутневшую воду; вспухшее от дождя течение с шумом и грохотом преодолевало пороги и перекаты. Мы прошли еще несколько километров вниз по течению, и, делать нечего, остановились на ночевку. Немножко помучились, разводя костер, так как отсыревшие дрова разгораться отказывались наотрез, но, в конце концов, управились с этой проблемой. Костер получился большой и жаркий, сушка промокших вещей прошла успешно, и настроение, подпорченное непрекращающимся в течение практически целого дня дождем, начало улучшаться. Тем более что, когда мы уже собирались ложиться спать, плотное одеяло облаков начало расползаться на лоскуты, и в образовавшихся просветах показались звезды. Даже Большая Медведица засияла на горизонте, игриво свесив над нами свой хвост. Все это внушало оптимизм; казалось, что самое страшное уже позади, а завтра мы продолжим свое путешествие.

27, 28, 29 июля

Но поутру нас поджидало жестокое разочарование. И этот день, и следующий, и третий – стали похожими друг на друга как близнецы, они слились в одно целое и тянулись бесконечно долго, монотонно и однообразно. Дождь, возобновившийся еще ночью, лил, не переставая, в течение трех дней. Палатка, этот наш уютный домик, который всегда с нами, внезапно превратился в тюремную камеру, или, учитывая ее невеликие размеры, в келью монахов-отшельников. Подобной аналогии вскоре начал добавлять и специфический запах, установившийся в ней примерно со второго дня – сырости и затхлости. «Как в бомжатской квартире» — определил я, забираясь в нее после одной из недолгих прогулок на свежем воздухе, когда дождь смилостивился над нами, прекратившись на несколько минут.

Плотные ватные шапки облаков укутали горные вершины, густой туман скатился с них к самой реке, сузив, поглотив окружающее пространство. Краски поблекли и посерели, природа – деревья, кусты, трава – казалось, пробрели одинаковый сизый оттенок – в тон облакам и туману. Вода поглотила время и пространство: вода, низвергаемая с небес дождем, взвесь из мельчайших капелек облаков и тумана, колышущаяся в воздухе, вода на ветках и иголках деревьев, на траве и кустах, вода, стремительно несущаяся руслом реки. И казалось, что конца этому никогда не предвидится, что хляби небесные разверзлись навсегда. В первый же день, поняв, что дождь этот надолго, я сформулировал условия, которые, на мой взгляд, должны были помочь нам скоротать время, не потеряв оптимизма. Получилось некое правило трех «не…»: «не ныть, не паниковать и не компостировать друг другу мозги!» (опять же, сформулировано было немножко по-другому, но… вдруг дети будут читать) Потому что я хорошо знаю, как разлагающе действуют на людей скука, лень и монотонность. Вроде, получилось – присутствия духа мы не потеряли, ныть не начали, с места не сорвались, не дождавшись окончания дождя. Зато говорено было переговорено, казалось, обо всем на свете. Выспались тоже – кажется, что за все бессонные ночи года прошедшего и года грядущего. К исходу третьего дня меня посетило странное ощущение: мне показалось, что от долгого лежания на отнюдь не мягком подголовнике начала сплющиваться голова, кости черепа начали смещаться с двух сторон друг к другу, сжимая мозг. Ощущение было непривычным, никогда раньше не испытываемым, и от этого слегка пугающим.

Дождь барабанит с утра и до вечера,

Время застывшее кажется вечностью, -

Строки из этой песни, в первый день дождя звучавшие строевым маршем, к исходу третьего дня наполнились, наконец, заложенными в них поэтом унынием и тоской.

Все это выглядело, как улыбка судьбы: Ара-Ошей, к которой я так стремился, услышала пожелания пришедших на ее берег путешественников, и не захотела нас от себя отпускать.

30 июля

Но когда-нибудь все заканчивается. Утро четвертого дня сидения, или, вернее, лежания на берегу Ара-Ошей, началось не с заунывной партии ударных инструментов, с которой мы уже свыклись, а громким пением птиц и тусклыми солнечными лучами. Серая вата облаков, плотно укутывавшая окружающие нас горные вершины, сменилась густой дымкой, сквозь которую едва-едва проглядывало восходящее солнце. Это было удивительно и совершенно необъяснимо: четыре дня, не прекращаясь, лил дождь, но, едва он прекратился, землю накрыло дымом от лесных пожаров. Выходит, что, пока в одном месте с неба на землю обрушивались потоки воды, где-то, совсем рядом, все это время природа изнывала от жажды, жары и огня. Вот уж, воистину, чудны дела твои, Господи!..

Сборы были недолгими. Более-менее просушив палатку, проветрив спальники и прочие пожитки, мы тронулись вниз по течению. Не прошло и получаса, как мы подошли к каньону – самому удивительному, самому красивому и самому величественному месту в течении Ара-Ошей. Месту, которое влекло меня и притягивало, как магнит, на протяжении всех четырех лет, прошедших со времени предыдущего похода. Вот оно! – широкое русло сужается до каких-то пяти-шести метров, превращается в узкое горлышко между двух утесов, куда с грохотом и ревом устремляется изумрудный поток. Вода клокочет и бурлит, преодолевая пороги и каскад водопадов. Потрясающее зрелище, которым можно восхищаться, можно любоваться и восторгаться, казалось бы, бесконечно.

Эх – дожди, дожди! Вы украли у нас драгоценное время, отняли четыре дня, перечеркнули все наши планы, в которые нужно было вносить коррективы. Сидеть на утесе, свесив ноги вниз и любуясь стремительным течением реки – это занятие стало для нас непозволительной роскошью. Единственное, что мы могли себе позволить, прервав ненадолго наш путь – несколько сделанных в спешке фотографий. Нужно было идти. Нам предстояло в этот день еще одно испытание: переход через реки – ставшую пугающе многоводной Ара-Ошей и Ара-Хубуты, которая, судя по всему, ни в чём ей не уступала. Первое по ходу место брода, обозначенное кем-то деревянной стрелочкой-указателем, мы прошли, задержавшись лишь на минутку: переходить здесь русло казалось совершенно немыслимо, бурное течение не оставляло нам ни малейшего шанса. Возможно, это место подходило для путешествующих на лошадях, возможно, — уровень воды подразумевался совершенно другой. Но не сегодня и не сейчас, поэтому мы пошли дальше. Еще немного, и справа показалась Ара-Хубуты, стрелка ее и Ара-Ошей. Там, на стрелке, мы увидели нехитрое клеенчатое туристическое жилище, развешенные на ветках деревьев для просушки вещи и двух человек – первых за десять дней путешествия! Судя по всему, их постигла та же участь, что и нас – заставший на полпути дождь, который они пережидали на стрелке. Мы прошли еще немного. Момент, который мы невольно и неосознанно всё оттягивали и оттягивали, неумолимо приближался: дальше тянуть было некуда, нужно было лезть в воду, нужно было преодолевать течение, переходить на противоположный берег. Делать нечего, надо идти! Как и на Китое, особо не мудрствуя, мы подхватили друг друга за руки и шагнули в воду. Да уж! Всё повторилось снова: скользящие под ногами камни, чудовищной силы напор воды, моментально коченеющие от холода ноги. Только в этот раз первым против течения шел Коля, и его река оторвала от дна, пытаясь снести, опрокинуть, сбить с ног. И в этот раз из его груди вырвалось непроизвольное, звериное «Ы-ы-ы-ых!» И в этот раз мы поменялись ролями: я стал для него опорой, которая помогла ему устоять, не поддаться течению. Шаг за шагом, мы преодолели русло, вышли на берег, и, как подкошенные, упали на землю отдыхать. Всего несколько минут длилась переправа, но сил на нее было потрачено, как на дневной переход! Громко колотилось сердце, руки и ноги казались ватными после испытанной огромной нагрузки. Так бы лежать и лежать, никуда не двигаясь и даже не шевелясь! Но нас поджидала еще одна переправа – через Ара-Хубуты.

В связи с потерянными из-за дождя четырьмя днями, скрепя сердце, мы приняли решение: на Шумак не ходить, выходить на Нилову Пустынь через Хубутский перевал. Мы приняли это решение, взвесив все за и против, трезво оценив остатки наших сил и провизии.

После только что преодоленной Ара-Ошей переправа через Ара-Хубуты, несмотря на всю ее стремительность, глубину и полноводность, показалась легкой прогулкой. Пара-тройка минут, и мы уже оказались на тропинке, стремительно уходящей вверх от реки. Поначалу показавшаяся похожей на парковую аллею, тропинка вскоре превратилась в сущий кошмар: крутой, нескончаемый подъем, чавкающая под ногами грязь, поваленные ветром и временем деревья. Плюс ко всему странное, необычное поведение собственного тела. Размякшее, отвыкшее от нагрузок в результате четырехдневного лежания в палатке, оно как будто стало чужим, совершенно отказывалось слушаться: ноги отказывались идти, легкие отказывались дышать, сердце отказывалось биться. Одолев подъем, мы остановились отдохнуть; попить воды и отдышаться. Идти дальше не было никакого желания, и, только приложив огромное усилие, мы поднялись, и пошли. В скором времени мы встретили еще одну группу путешественников – из четырех человек. Выглядели они немножечко комично: чистенькие, бодрые, полные сил и энергии, они шли размеренными шагами и, казалось, — в ногу, повинуясь неслышным командам: «Левой, левой!». В такт шагам замыкающий, пол которого невозможно было разобрать из-за опущенного на лицо накомарника, раз за разом свистел в невидимый свисток. «Раз-два, левой, фюить! Раз-два, левой, фюить!» Мы накоротке переговорили. Оказалось, что бравые туристы приехали из далекой Белоруссии, путь держали не пойми куда, и неизвестно, судя из их ответов, откуда. Спустя два дня, когда мы, одолев Хубуты, вышли на Сухой Ручей, в разговоре с хозяином расположенной там турбазы вспомнили об этой встрече. Вспомнил забавных туристов и он, так как забрасывал их от турбазы до известной поляны с шалашом на машине. Он тогда тоже немало подивился белорусским гостям; загадочный свисток вызвал изумление и у него. Как выяснилось из разговора, скрытый смысл свистка – отпугивать встреченных по пути медведей. Якобы, если медведи и боятся чего-нибудь больше всего на свете – так это звука этого волшебного свистка. Я не великий специалист в деле как охоты, так и отпугивания диких зверей, но почему-то мне кажется, что встреться этой группе в лесу настоящий мишка, вряд ли его отпугнули бы эти звуки, скорее, наоборот – приманили. Ну да ладно, нет смысла рассуждать о вещах, в которых некомпетентен…

Мимолетная встреча длилась всего несколько минут, мы разминулись, уходя в противоположные стороны, белорусы – вниз, к Ара-Ошей, мы – вверх, против течения. Далеко внизу остались узкий каньон и водопад, расположенные в нижнем течении Ара-Хубыты. Выглядели они также фантастически, как и на Ара-Ошей. Вот только сил и желания спуститься немножко пониже, чтобы запечатлеть эту красоту на фото, категорически не хватило. Так и остались воспоминания – как заноза — в подсознании: как же так, как можно было это не сфотографировать?! Хоть бери, да возвращайся! И вообще, нехорошо получилось – по Ара-Хубуты я шел, как это ни странно, впервые, и, не смотря на это, ни одной нормальной фотографии этой речки не сделал. Хотя места там безумно красивые, и поснимать, конечно же, есть что. Но, видимо, физическое и моральное состояние на тот момент были таковыми, что не располагали к длительным остановкам и фотосессиям. Хоть бери, да возвращайся…

Спустя время, тропинка круто пошла вниз, и скоро мы опять оказались на берегу, у воды. Здесь в Ара-Хубуты впадала речушка с неизвестным названием, а также было расположено небольшое зимовье. Маленькая, приземистая, захламлённая, больше похожая на большую собачью будку, избушка не внушала ровно никакого желания залезть в нее, и, тем более, остановиться в ней на ночевку. Поэтому мы прошли мимо, не останавливаясь. Тропинка из лесу вышла на русло реки, нам следовало переходить ее в этом месте на другой берег вброд, да вот только кто бы об этом догадался! Мы пошли дальше вверх по левому берегу, вскоре уперлись в утес, поняли, что нужно переправляться, начали искать место переправы и не нашли его сразу. По всему выходило, что нужно возвращаться, искать место брода. Вскоре мы нашли подходящее местечко, перешли на противоположный берег, прошли еще немного, преодолев короткий, но весьма крутой подъем, и… Все, остановились; сил на сегодня не осталось больше никаких. Время было – пятый час вечера. Коль уж так получилось, рассудили мы, нужно потратить оставшиеся до заката часы с пользой. Повалявшись немножко на ковриках и придя в себя, мы занялись извечными туристическими хлопотами. Нужно было проветрить и просушить напитавшиеся влагой за четыре дождевых дня спальники и палатку, а также, по возможности, обувь и одежду, в которых мы целый день бродили по рекам. Поэтому выпавшее нам для передышки время мы постарались использовать с максимальной пользой, и костер, который заменил ушедшее за гору солнце, в этот день получился у нас большим и жарким, по-настоящему «пионерским».

31 июля

Утро следующего дня выдалось ярким, солнечным и по-летнему теплым. Дымка, сопровождавшая нас на протяжении дня минувшего, исчезла. Небо снова стало ярко-голубым и ослепительно чистым. Казалось, что природа встрепенулась, глубоко выдохнула, и это дыхание, этот вздох наконец смёл, вычистил всё, что ее засоряло и омрачало – и толстый, гнетущий слой дождевых облаков, и пришедшую ему на смену пелену дыма. Как будто бы и не было ничего! Не затягивая надолго, мы тронулись в путь, наскоро перекусив и собравшись. Буквально в сотне метров от места выхода нас поджидало первое разочарование этого дня – тропинка, немножко пропетляв по кустам, вышла к руслу. Вот ведь как коротко счастье туриста – нужно лезть в воду! А у нас все такое теплое и сухое – и одежда, и башмаки, которые мы накануне старательно вертели у костра туда-сюда, стараясь просушить их как можно более тщательно. В таких случаях так и подмывает подумать: «Недолго музыка играла…» Недолго выпало туристу быть сухим! Ну, и полезли – один раз, второй, третий, потом еще и еще. Так, перебираясь с берега на берег, мы дошли, собственно, до конца, или, вернее будет написать, начала реки Ара-Хубуты: места слияния речек Архат и Зун-Гол. Все эти слияния и разливы, стрелки и разветвления с некоторых пор вызывают у меня стойкую нелюбовь, с примесью тревоги. Изрядно поблудив в предыдущих походах, я начал побаиваться мест, где нужно было выбирать направление, оказываясь в положении витязя на распутье: «А налево пойдешь – ничего не найдешь…» — ну, и так далее. Тревога росла по мере приближения к слиянию. Очень уж не хотелось уйти на Зун-Гол, хоть карта и обещала нам живописные места: и скалы, и каньон, и водопад «Стакан». Но лучше – в другой раз, как-нибудь, а сейчас – нужно выбрать правильный путь, на выход. Собственно, заблудиться было сложно. Сверившись с картой, мы поняли, что нам – направо. Туда и пошли. Проследив взглядом тропинку, я понял, что нам предоставляется выбор – либо три брода, либо прижим. По бродам мы в этот день уже находились – сверх всякой меры, поэтому после короткого совещания было решено – через прижим. Ну и началось! Когда я находился уже в самом конце, всласть наобнимавшись со скалой, взгляд, брошенный назад, подсказал мне: что-то пошло не так. Коля сидел в самом начале пути, прижавшись к камню и не двигаясь. И, если мои объятия с выступами скалы были порывистыми и короткими, в его позе чувствовалась основательность и решимость: видно было — расцеплять свои крепкие объятия и отпускать подвернувшийся валун он не собирался. Вот ведь печаль! Надо обратно. Деваться некуда, полез. «Сдрейфил?!!» — было первое, что я ему сказал. «Нет, просто рюкзак тяжелый, назад оттягивает», — ответил он. «Ну, конечно, — рюкзак оттягивает. Скажи – сдрейфил!» — такой, примерно, короткий диалог у нас состоялся. Поговорили, подшутили друг над другом, и, делать нечего, полезли в воду, прошли три брода. Попытка минимизировать купания в студёной воде закончилась неудачей. Спустя пару десятков минут мы еще раз форсировали Архат, преодолев на пути к этому броду крутую горку, и на этом наши купания в этот день, и в этом походе закончились.

Дальше начинался не очень крутой, но весьма длинный и нудный подъем – заход на Хубутский перевал. Сначала вдоль Архата, а потом – Баром-Гола. Было ясно, что каждый шаг, сделанный нами на этом пути, приближает нас к конечной цели, но как же тяжело давались нам эти шаги! Здесь нам, наконец, встретились две группы, вышедшие с Ниловки после окончания дождя. От них мы узнали последние новости. Узнали о новой волне наводнения, вызванной ливнем, узнали о подъеме и разливе рек, которые в первое наводнение не выходили из берегов – Китое и Иркуте. Узнали, что многие туристы пережидали четыре дня на турбазе в юртах, а кто-то не выдержал, и уехал, закончив свое путешествие, не успев его начать. Узнали о группе, которая, переждав дождь за Хубутами, развернулась и ушла назад, на выход. Ощущения было странными и необычными – людям, перекормленным новостями, живущим в эпоху Интернета и переизбытка информации, почувствовать себя Робинзонами, вернувшимися с необитаемого острова на Большую Землю.

К вечеру мы подошли под перевал. Время было еще довольно раннее, всего лишь шесть часов, и перевал был совсем рядышком, казалось – протяни руку и дотянешься. Да только сил уже не оставалось. Совсем. И подумать было тяжело, что сейчас придется скрестись вон туда, вверх, обливаясь потом и ловя разреженный воздух уставшими легкими. А уговорить, заставить себя это сделать – так тем более! Мы ведь не те, из кого можно делать гвозди, мы – обычные, уставшие и выдохшиеся на сегодня люди. Поэтому уговаривать себя мы не стали – остановились на ночевку, выбрав более-менее сухую и ровную, подходящую для установки палатки площадку, решив перенести покорение горных вершин на завтра.

1 августа

Последний день путешествия начался для нас ни свет, ни заря. План на сегодня стоял четкий и конкретный – дойти до конца. Сборы были недолгими; не исполнилось еще и восьми часов, а мы уже были на ногах. На перевал мы взобрались часа за два. В своем прошлом повествовании — о походе по Большой Байкальской тропе — в похожей ситуации, чтобы хоть как-то попытаться передать все, что чувствуешь и испытываешь в подобные минуты, и при этом не скатиться до откровенного нытья, я цитировал великого Николая Васильевича Гоголя. Получилось в тот раз всё равно излишне мелодраматично. Поэтому сегодня я напишу гораздо нейтральнее: долго ли, коротко, мы всё-таки взошли на перевал.

Совершенно ясно и понятно: Хубуты ведь не крыша мира. Есть много разных горных вершин и перевалов – и повыше, и покруче, и потрудней, и подраматичней. Но ведь все люди, и их цели, и вершины, и пути их достижения абсолютно разные. Кому-то подавай Эверест, а для кого-то поход выходного дня на Витязь – тоже весьма серьезное достижение. Подытоживая все выше сказанное, я напишу: да, я безумно доволен и горд, что удалось сделать хотя бы это – пройти через Хубутский перевал, да, я счастлив, что рядом со мной в эти минуты был друг, готовый придти на помощь. И, изо всех сил стараясь не скатиться к пафосу, тем не менее, хочу написать другим – колеблющимся, сомневающимся, не верящим в собственные силы и возможности, словами не менее великого украинского поэта Тараса Григорьевича Шевченко: «борiтеся – поборете!»

На этом, собственно, и всё. Дальше – вниз. Тоже – длинно, тоже – нудно. Но ведь – вниз. Еще несколько часов, и мы были на поляне. Сначала на той, которая всегда условно называлась «Сараи» (сараев там в этот раз почему-то не оказалось, видно, давненько я там не хаживал, — снесли). А потом на следующей, являющейся конечной остановкой «маршрутного» ЗиЛа-131. На котором, без преувеличения сказать, толпы туристов катаются вверх-вниз – от турбазы на поляну, и назад. Здесь уже было очень многолюдно. Засидевшиеся в период дождей туристы волнами накатывали на поляну, останавливались на несколько минут, отдыхали и растворялись на ведущей вверх тропе. А на их место тут же приходили другие. «Ну, сколько их! » — почему-то пришли на ум слова из песни. У них всё еще было впереди: трудности, вершины, их преодоление! А мы – у нас на сегодня всё, конец маршрута!

А завершить, как уже повелось, хочется благодарностями…

Всевышнему – за посланные нам трудности и испытания, которые мы преодолели, не сникнув духом и оставшись людьми.

Доброму мудрому доктору Игорю Викторовичу Шашкову — благодаря его помощи и вопреки его же советам-рекомендациям всё же был осуществлен этот поход.

Своим старым-добрым друзьям Евгению Баторову и Николаю Кобзареву – за помощь и поддержку в осуществлении задуманного.

И, конечно же, вам – уважаемые читатели – за то, что не смотра на угрожающе большое количество «БУКОФФ» таки дочитали рассказ до конца!

Ну, и совсем уж в завершение… Как сейчас пишут многие путешественники по бескрайним просторам Интернета,

«ЗЫ»:

После всего пройденного и пережитого… чтобы я хоть когда-нибудь, хоть единственный разок, поднялся выше пятого этажа без лифта!!!


Петр Туревич


Ольга ТарасоваПрекрасно написано, спасибо!
Да, погода нынче внесла свои коррективы в летнюю активность, а кому-то и повысила сложность маршрутов.
04.09.2019, 23:25:09 |
Петр ТуревичСпасибо за прочтение и за отзыв, Ольга!
Многим людям в этом году погода очень сильно в целом усложнила жизнь, а у кого-то и отняла её. Поэтому... Что на неё обижаться — я в конце своего рассказа по этому поводу высказался, в принципе повторив мысль знаменитого режиссёра из его ставшей бессмертной песни.
05.09.2019, 09:36:45 |
И. ФефеловДа, хлебнули водички!

** той самой злосчастной, монтируемой при помощи двух колышков, брезентовой палатки**
Покажите мне человека, который бы смог смонтировать палатку при помощи двух колЫШКов
Впрочем, однажды рассказывали, как одни собрались поставить такую палатку, а кольев-то в округе и нет. Есть только кустики высотою до метра. Ни без стоек натянуть, ни стойки поставить. Из такого кустика в итоге и вырубили две стойки, высотою они получились по 60 см. Соответственно такой же вышла и высота палатки. Благо хоть дождя ночью не было.
05.09.2019, 09:59:46 |
Александр Казиначиков**Забегая наперед, напишу, что это вообще было очень похоже на бесплодные занятия тружеников колхоза «Напрасный Труд» — сушка обуви!**
В своём первом настоящем походе , я не мог понять, как можно идти в мокрой одежде и обуви, старался подсушиться при первом удобном случае. Сейчас всё гораздо проще- выливаешь воду из ботинок и выжимаешь носки, и всё!
Спасибо, "не смотра на угрожающе большое количество «БУКОФФ» " читается быстро и с большим интересом. Написано доступно и гладко, невольно возникает эффект материализации и собственного присутствия в этом походе.
05.09.2019, 15:42:17 |
Игорь ВороновИмхо, не хватает маршрута похода (чтобы на карте-схеме все увидеть или отдельное фото с маршрутом на карте).
Несколько раз в отчете упоминается про "проблемы" с мокрыми ботинками, но нет мнения автора про, на мой взгляд, часто используемое решение — сапоги.

Отчёт было интересно прочитать!
05.09.2019, 17:33:23 |
Петр Туревич**Покажите мне человека, который бы смог смонтировать палатку при помощи двух колЫШКов**
Игорь Владимирович, спасибо за отзыв!
Да уж, нахлебались, что называется — "за все года".
А по поводу кольев, колышков — это же в чистом виде фигура речи, в основе которой — субъективное восприятие действительности. Мне, например, люди с ростом ниже 175см кажутся невысокими. Потому что самого природа ростом не обделила. Так и эти деревяшки — кому-то колышками кажутся, а кому-то — кольями.
05.09.2019, 19:42:51 |
Петр Туревич**В своём первом настоящем походе , я не мог понять, как можно идти в мокрой одежде и обуви, старался подсушиться при первом удобном случае. Сейчас всё гораздо проще- выливаешь воду из ботинок и выжимаешь носки, и всё!**

**Несколько раз в отчете упоминается про "проблемы" с мокрыми ботинками, но нет мнения автора про, на мой взгляд, часто используемое решение — сапоги.**
Собственно, проблем никаких с мокрой обувью не было. Ботинки мокрые были, практически, всю дорогу, а вот проблем с ними — нет. Ну, мокро, да и ладно. Тут ведь в чем дело — мы отлично понимали, что по другому быть просто не может. У нас ведь поход изначально был задуман, скажем так, "водоплавающий". И речки, которые мы вброд переходили, отнюдь не самые мелкие. Плюс, ежедневные дожди — в виде бонусов.
А к сапогам у меня отношение резко положительное. Это я утверждаю как человек, не одну пару этого вида обуви истоптавший. Только вот конкретно в этом походе толку от них было бы — ноль. Потому что почти все броды, которые мы прошли, были явно выше колена, а некоторые — так и вовсе — выше пояса. Вот и выходит, что в подобных условиях единственное преимущество сапог перед ботинками разве что в том, что из сапог можно воду быстренько вылить, и дальше — в дорогу налегке, а с ботинками, увы, такой номер не проходит; вода, почерпнутая ими из очередного водного препятствия, задерживается в них надолго, до очередного "купания".
05.09.2019, 20:25:55 |
Петр Туревич**Имхо, не хватает маршрута похода (чтобы на карте-схеме все увидеть или отдельное фото с маршрутом на карте).**
С этим я постараюсь что-нибудь придумать. "Визуализация" — это ведь сейчас в тренде!
05.09.2019, 20:35:56 |
И. Фефелов

 Петр Туревич:  в подобных условиях единственное преимущество сапог перед ботинками разве что в том, что из сапог можно воду быстренько вылить, и дальше — в дорогу налегке,


Ну, знаю людей, которые именно так и поступают: сапоги снял, штаны снял, сапоги надел, преодолел брод, сапоги снял, воду вылил, штаны надел, сапоги надел... Но — у них всегда с собой более чем много сухих носков или портянок, а у иных — также старых газет: весь день ходить в мокрых сапогах — то еще удовольствие.
06.09.2019, 08:25:03 |
Петр ТуревичИ. Фефелов: Но — у них всегда с собой более чем много сухих носков или портянок, а у иных — также старых газет.

Так вон, оказывается, куда подевались из библиотек подшивки всех этих "Правд", "Известий", "Труда" и прочих разных пафосных и серьезных газет!
06.09.2019, 22:12:31 |
Валерий АСпасибо за рассказ, больше напоминающий небольшую поэму в прозе. Прочитал, что называется — "не переводя дыхания". Испытываю лёгкую зависть от того, что сам так не способен написать. :)
22.09.2019, 20:49:00 |
Петр ТуревичВалерий, спасибо за отзыв! Без излишней ложной скромности и кокетства напишу: читать такие отклики безумно приятно.
23.09.2019, 06:18:37 |
Игорь БлиновПетр, спасибо за отчет! С удовольствием и легко его прочитал, и ваши размышления мне близки и понятны. Сам вот все никак не могу посетить Ара-Ошей и Китой в том районе...порыбачить...все вокруг да около и в основном на Шумак, для общей профилактики и из-за отсутствия времени. Что касается сапог, то сейчас, пусть и лишним весом (0,7-0,9 кг), беру с собой сапожки из ЭВА по типу Nordman Light. Пока сухо иду в походной обуви. Также есть такие же только болотные, также легкие с пропиткой материала все что выше колен. Как дожди, либо реки одеваю их и проблем не знаю, всегда сухой. Конечно это не для бродов по пояс, но это уже и близко к экстриму и в такие глубины заведомо не лезу, подискивая подходящие броды, либо уходя для этого в верховья. Примерно так....Молодцы, что донесли до нас свой поход, на Ильчире и рядом бывал не раз, но вашим маршрутом не ходил....возьмем на заметку, чтобы на пенсии не думая о времени топтать родные места...И Вам того же желаю!...)))
31.01.2020, 12:49:47 |
Петр ТуревичСпасибо за отзыв, Игорь! Слова "экстрим" в своих описаниях я старательно избегаю, а при планировании своих прогулок прилагаю максимум усилий к тому, чтобы ничего особо экстремального во время их осуществления не случилось. Другое дело, что "человек предполагает, а Бог располагает", и далеко не всегда получается так, как задумывается... Что касается выбора маршрутов, и, соответственно, снаряжения — основной "сдерживающий фактор" — состояние здоровья. Хоть я и не использую в своём повседневном обиходе весьма любимые некоторыми уважаемыми авторами этого сайта медицинские процедуры, тем не менее, проблемы со здоровьем испытываю значительные. Соответственно, лишний раз куда-то в гору лезть ой как не хочется! Мне проще и легче перейти несколько бродов, ну, и, конечно — вдоль по речкам да по бережкам... Естественно, и каждые лишние полкило-килограмм в рюкзаке имеют для меня очень серьёзное, подчас критическое, значение. Приходится с этим считаться, и все, что может хоть немного облегчить поклажу, самым безжалостным образом выбрасывать. В том числе, и из-за этого сапоги в рюкзаке оказались непозволительной роскошью, а сапоги на ногах — в сложившейся обстановке — бессмысленным атрибутом.
Если честно, для бродов нами были приготовлены некие тапочки: есть такие гламурные резиновые шлепанцы с задниками. Одно время мне они казались идеальной обувью для форсирования водных преград... Подошёл, по-быстрому переобулся, речку преодолел, посидел, отдохнул-подсушился, и вперёд... Но, увы; многоводность рек, сила их течения после прошедших прошлым летом ливней оказались такими, что о гламуре пришлось напрочь забыть и входить в воду в походной обуви. Плюс, каждый раз приходилось ещё и качество шнуровки проверять, — как бы на самом интересном месте ботинки не слетели и не уплыли, унесенные течением.
31.01.2020, 20:18:34 |
bikozПрекрасный слог, вот самая эротичная часть мужчины!
Об этом стараются умолчать и забыть, ибо редкость)
17.06.2020, 12:06:33 |
Константин Суханов

 Петр Туревич: Хоть я и не использую в своём повседневном обиходе весьма любимые некоторыми уважаемыми авторами этого сайта медицинские процедуры, тем не менее, проблемы со здоровьем испытываю значительные.


Вот эти проблемы со здоровьем как раз и являются прямым следствием неприменения известных процедур!
17.06.2020, 17:33:19 |
Петр ТуревичВ конце концов, Константин, может, уже перестанете томить, поделитесь: частота, объем, состав этого волшебного снадобья, место введения?
17.06.2020, 19:31:43 |
Сообщения могут оставлять только зарегистрированные пользователи.

Для регистрации или входа на сайт (в случае, если Вы уже зарегистрированы)
используйте соответствующие пункты меню «Посетители».

На главную