 Маршрут
С началом всё было понятно. Слюдянка - перевал Чертовы Ворота – перевал Рассоха – пик Босан – пик Маргасан – гора Тумбусун-Дулга – пик Утуликская Подкова – озеро Перевальное (перевал Утулик-Дабан) – озеро Субуту-Эхак – озеро Патовое – гора Ретранслятор – гора Хан-Ула… А вот дальше….Рассматривали: От Хан-Улы – перевал Нухен-Дабан - перевал Лангутайские Ворота – по реке Лангутай – по реке Хара-Мурин – выход в поселок Мурино. От Хан-Улы – перевал Нухен-Дабан – вниз и выход либо на озеро Соболиное, либо на гору Треух (через п Нефтяников), либо на гору Мамай (через перевал Обручева). Как сложится. Ели что-то пойдёт не так, был возможен выход от озера Патового к перевалу Чертовы ворота, т.е. обратно в Слюдянку. А пока что пятничным вечером на перрон станции Слюдянка спрыгнули два предвкушающих отличный отдых туриста. Впереди было 24 свободных дня. Позади порядка 35 кг в рюкзаке на каждого. В основном, продовольственные запасы. Одна тушенка в железных банках чего стоит. Что поделать, если полюбившаяся нам монгольская в железо-пластиковых пакетах «настолько подорожала, что везти её стало невыгодно» (с) хозяин фирмы-поставщика монгольской тушенки в РФ (Да, мы настойчивые и упорные в поисках! Дозвонились.). Затем шесть газовых поллитровых баллонов с двумя горелками. Малюсенькая, но мощная и чуть побольше, с отражателем. Карты, компас, GPS, палатка (трехместка! Да, мы любим комфорт - есть свои соображения, об этом по ходу рассказа), топор, аптечка да минимум вещей. Да, ещё описания маршрутов, загнанные в электронную читалку. Так что огромное спасибо Марине Васильевой (Красноштановой) и Игорю Кравчуку за их отчёты "Паломничество к небесам" и "Хамардабанская дюжина"
Вечер дня отъезда. Отметившись в МЧС, потопали в нужном направлении. Лучше пройти как можно больше по ночной прохладе, чем переться с тяжеленными кулями по жаре. Прошагав по дороге, в первом часу зашли на тропу и почти сразу упали на ночевку, не дойдя до поляны Горелой каких-то километра четыре. В ночной темноте в соседях по полянке угадывались походники «старой школы». Полиэтилен, растянутый на жердях перед пылающим костром, как бы свидетельствовал. Довольно внушительный песик соседей нам не обрадовался. Но было не до того. Например, до меня, наконец-то, дошло, что нам предстоит, по крайней мере, с неделю, пока не полегчают рюкзаки.
День первый. Утро следующего дня встретило хмурым небом. Соседи давно проснулись, шумно позавтракали и уже сматывали полиэтилен. Как понял, чей-то папа вёл девочку и парнишку на пик Черского. С завистью проводив взглядами идущих совсем налегке, позавтракали, собрались и двинулись к сегодняшней цели. К перевалу Чертовы Ворота. По дороге разъяснило. На перевале были во второй половине дня. Поставились и рванули купаться, чтобы смыть соленый пот, вытопленный тяжеленными кулями да солнцем. Увы, недолго. Погода начала быстро портиться. Ужин и спать. Завтра подъем в полседьмого и скорей вперёд.
День второй. Скорей вперёд? Не тут-то было. Ночью разбудил сильный дождь. День начался с проливного дождя, порывов холодного ветра, тащившего клубы плотного «молока» (густого малопроглядного тумана) закрывшего всё вокруг. Само собой, два туриста-лентяя, имеющие перед собой «аж целых двадцать четыре дня» решили пересидеть. Оставался вопрос «Дневка или полудневка?». Забегая вперёд, скажу, что он стал самым актуальным всё оставшееся путешествие. Постепенно «молоко» стало подниматься вверх. Ответ получен. Полудневка! Быстро собрались и под всего лишь мелко моросящим дождиком рванули в сторону перевала Рассоха. Чуть погодя в низко нависшем пасмурном небе появились синевшие разрывы, сквозь которые проглядывало солнце. Идти стало уже веселей. Первый день похода всегда самый сложный. Ещё не втянулся, рюкзак ещё не набил плечи, тело не свыклось с тяжестью груза и мышцы протестуют. В общем, к озеру под перевалом Рассоха подходили к закату. Впереди была ложбинка, да небольшая горочка. Это мы, плохо знающие маршрут, так оценили. Ведь до этого лишь один из нас ходил до Маргасанской сопки, год назад. Думаю, тут будет уместным упомянуть, что есть у нас с напарником одна «самобытность». Первая часть её часть называется «А не пойти ли нам тут другим путём?». Как известно, множество неприятностей часто следуют сразу за этой фразой. Так что начало, как понимаете, многообещающее. А вторая часть «Влетели в полную ж… кхм….? Пофиг, пляшем!» Что не добавляет ни нам ума, ни легкости походу, но обогащает впечатлениями. Не всегда приятными. Так что решили мы «немножко обойти вот эту наполненную водой болотину по, «скорее всего», сухому краю и выскочить на горку». По краю оказалось ничуть не суше. Но добавился глубокий мох. Чавкающий под ногами где-то внизу, под плотными зарослями карликовой березки. По-моему, одно из предназначений мха – всячески утруждать путь путнику под тяжелым мешком на лямках. Чтобы много о себе не воображал и старательно месил ногами, еле-еле продвигаясь вперёд…. В общем, на стоянку о озера под Рассохой дошли с налобными фонариками в ночной темноте. Наскоро ополоснулись в озере, поужинали и скорее спать. Завтра с раннего утра будем наверстывать упущенное время.
День третий. Фиг мы угадали. Подъем прошел под мерное шуршание тента палатки. Снег. Причем, не очень чтобы мокрый, а вполне по-зимнему. Становясь всё гуще и гуще. «Дневка или полудневка?» Через полтора часа палатку основательно подзасыпало, а снегопад не прекращался. Дневка. Ну, раз такое дело – надо погулять. Чуть увязая в довольно глубоком снеге, пошли навестить двухэтажное зимовье за перевалом. В зимовьё кто-то приволок тяжеленный сверток резины. Видимо, чинить старую крышу. Эх, по-моему, зря. Сгниёт дерево под резиной то. А ещё кто-то перевесил оставляемые народом продукты. Сняв с гвоздей под потолком и развесив по стенам. Но ведь в тетрадке черным по белому. Мол, по стенам не вешать. Мышь тут тусуется. Нет же… Само собой, все пакеты по стенкам основательно погрызены. Повесили на место и потопали обратно. Решили, если к ночи станет холодней, свернёмся и пойдём сюда на ночевку. Пока шли, снег прекратился. К вечеру разъяснило, слабое заходящее солнце чуть-чуть подтопило сугробы. Решили рискнуть и остаться на стоянке.
День четвёртый. Как ни странно, ночью почти не мерзли. Утреннее солнце не спешило таять вчерашний снег. Горы впереди прятались под снегом и в «молоке». Но семь градусов тепла всё-таки делали своё дело. Вышли часов в двенадцать, когда хотя бы сошел туман с предстоящего нам перевала Рассоха. Благо тропа на него и с него была уже заметна. Спускаться траверсом крутого склона, покрытого подтаявшим и тающим снегом – одно удовольствие. А лезть в лоб на следующую горку мокрой, грязной, разъезжающейся пародией на тропинку, под сорок пять градусов – другое. Да, перед этим ещё поиграв в любимое «А не пойти ли нам…. кхм.. другим путем? А пойти!» попытавшись залезть туда с какого-либо бока. Опомнились, только когда задрав голову, увидел практически прямо над собой озадаченную физиономию товарища. Тот соображал, как умудрился залезть на почти вертикальную стенку. И, главное, как слезть обратно по мокрым, со снегом, осыпи и мшистому склону. Попутно не спустив камень на мою такую же дурную голову. На горке попробовали поймать сотовую связь. Нету. И пошли они до городу Париж… в смысле по холодку на пик Босан. Босан встретил нас небольшими сугробами, ветром, красивейшими видами и слабо различимой под снегом тропкой. Пообедав на столбах с другой стороны, довольно резво выдвинулись под Маргасанскую сопку, на перевал Солнечный. Солнечный подманил синим небом, вечерним слабым солнцем. И холодным сильным ветром. Найдя сухой и просторный пупырь со следами чьей-то стоянки, упали на ночевку. Ближе к ночи, по тенту палатки забарабанили сильные капли дождя.
День пятый. Утро. День рожденья. Мой. Перевал Солнечный без подарка не оставил. Дневкой «одарил». Ибо дождь, порывистый ветер и сплошной туман-молоко весь день. Напекли блинов, наварили киселя (интересное сочетание, в эту погоду и в этом месте, и в такой день, правда ведь?) и валялись в палатке, прикидывая, как рушится расписание похода. Порешили так. Мы на отдыхе? На отдыхе! За категориями и достижениями, типа «Шумак-за-два-дня-туда-обратно-языки-на-плечо-но-есть-чем-выпендрится» не рвёмся? Не рвемся. Тогда к черту график. Идём, как погода и время и лень позволят. Скажу сразу: лень тут же позволила многое. Вставать в десять, выходить в двенадцать... Иногда. Несмотря на обычно строго соблюдаемую заповедь «не оставлять даже намека на еду на стоянках» вытаскиваем Бурхану блин и мармеладку. Под камешек. «Побурханить» - это само собой разумеющееся, кстати. Правда напарник совсем не пьёт и приходилось уговаривать на глоточек или отдуваться в одиночку.
День шестой. С блином не прогадали. Наконец-то, с утра солнечно и тепло. Маргасан, жди нас сегодня. Правда, перед этим есть Маргасанская сопка. Удержаться и не сыграть с ней в любимое «А не пойти ли нам другим путём?» мы не могли. Нарезав пару восьмёрок по склону, траверсом всё-таки вышли под пик Маргасан. На вершине которого оживленно и нецензурно дискутировали, что именно Марина Васильева (Красноштанова) именует перевалом Надежда. Ту ложбинку, или эту? GPS точки здесь заканчиваются надолго, почти до озера Патового. Выбрали наугад. Перевалили следующую по пути вершинку и спустились к верховьям одного из притоков реки Усун. На ночь разбили лагерь на высоком берегу, на ГЗЛ, прямо на мшанике. У текущего со снежника ручья. Кстати, снежники лежали практически на всем пути. Часто и много. Дожди и грозы постоянны. Так что в чем, в чем, а вот недостатке в воде мы не испытывали. Даже лучше было бы, если бы её было поменьше. Здесь в первый раз разожгли костер. Чтобы дымком заявить о себе возможным когтисто-мохнатым соседям.
День седьмой. Утренняя стирка и помывка – дело нужное. Спешить, как уже выяснилось, особо теперь нет смысла, а когда ещё солнце увидим. Опробовано ноу-хау. Пока горелка пыхтит под котелком, черпануть из него кружку, не спеша облиться, добавить новую порцию ледяной воды из реки, снова черпануть-облиться, опять добавить. Промежутков хватает горелке, чтобы чуть-чуть подогреть котелок. Выдвинувшись по реке, поймали сначала тропу до стрелки. А от неё – в нужную нам сторону. На высоту 2301 м. Затем левой стороной склона вышли на гору Тумбусун-Дулга. Обрадовавшей дождем и сплошным туманом-молоком. На вершине – кучу туров-обо. Судя по расположению, обозначают спуски в ту или иную долину. Ориентируясь по GPS и турам нашли нужную торную тропу вниз, к верховьям реки Дунда-Нарын. Ненадолго прояснилось. Очень ненадолго. Поливаемые холодным дождиком бодро скакали с горы, рассчитывая пройти верховьями притоков Дунда-Нарына. Чтобы к вечеру встать как можно ближе к Нуртойским перевалам (северному и южному). Дождь становился все сильней, лес вокруг всё гуще, а тропа всё лучше. Пока не привела к сгоревшему в лесном пожаре зимовью. После чего вдруг обмельчала и разбежалась по сторонам мелкими тропками. Уж не знаю, кой лесной черт нас опять дернул отказаться от логики, отключить разум и пойти именно по той и туда, куда ходить совершенно не следовало. Коварная дорожка завела нас в болота с горельником над крутыми осыпными берегами одного из притоков. И бросила. Смеркалось. Дождь лил всё сильней. Внизу по курумнику шумела речка-ручей. А мы стояли по колено во мху над крутым бережком полуручья-полуреки и задавали себе ещё один из главных вопросов этого похода «Ну и кто мы после этого?» И даже отвечали. Вслух, хором. Карабкаясь по каменным глыбам русла, набрели на крохотный неровный бугристый мокрый пятачок на стрелке двух мелких притоков. Где и упали на ночевку. Чтобы хоть как-то выровнять дно, в ход пошли рюкзаки и вещи. Напарник зло сопя надувал коврик, я пытался поровней разложить вещи под мою обычную «пенку». Настроение было не самое замечательное.
День восьмой. За ночь какой-то окрестный грызун утащил шнурок оставленного по недосмотру на улице свистка. Оные были предназначены для произведения различного рода шумов, дабы наряду с криками составить мнение у местных медведей о нас, как об особах скандальных, громких и даже, наверное, невкусных. Вдобавок сие чудо китайской мысли с одной стороны было снабжено мини-термометром, а с другой – махоньким компасом. Что характерно – оба не врали! Шнурок был восстановлен из «закромов Родины», ака верхний клапан рюкзака со всякой всячиной. Поднимаясь в сторону Нуртойского северного перевала северо-восточным склоном высоты 2267 м, сверху увидели, как отлично, прекрасно и без забот можно было повернуть от зимовья чуть вверх и влево. Границей зоны леса почти не теряя высоты выйти на тот самый склон, где взбирались сейчас. Не говоря о прекрасных местах ночевок по пути, в кедраче, открывавшихся с высоты. И снова среди тишины горных высей прозвучало «И кто мы после этого?!» С дружным самокритичным ответом. Перед перевалом Нуртойский южный немного поспорили. Каждый видел самый удобный путь преодоления и считал неправильным выбор товарища. Одному нужно было пойти прямо, чтобы не увеличивать километраж. Другому надо было идти траверсом по склонам, делая небольшой крюк, но «не сбивая коленки на крутом спуске». В общем, разошлись на полкилометра. И не теряя друг друга из виду, пошли каждый по-своему. Я чуть пониже набрел на старую тропу, бегущую по самому короткому пути. Напарник пошел кругом. Наверху с той стороны мне преградил путь лежавший карнизом снежничек. Пришлось брать левее, пройдя через седловинку, куда вышел напарник. Отдохнув друг от друга, сошлись на подходе к Нуртойским озерам (два озера, из которых вытекает река Утулик). Поймали заросшую диким луком отмеченную на карте хорошую тропу, огибающую озеро справа и уходящую наверх. Солнце, тепло и природная лень уговорили остановиться в лесу над озером. Прямо на тропе попалась стоянка со сложенным из камней очагом и хорошим местом под палатку. Немного перекладывая камни очага под котелок, заметили, что костровище подзаросло мхом, а под брошенными рядом камнями-сиденьями образовался маленький муравейник. Давно стоянкой не пользовались. Дров хватало с избытком. Вокруг много ревеня и мы не удержались - сварганили компот. Выше к границе леса слышался стрекот кедровок. Они же как сороки, тут же оповещают весь лес, если кого увидят. Интересно, кого сейчас?
День девятый. Всё утро в лесу, выше, треск веток и стрекот кедровок. На завтрак решили опробовать сушенное в инфракрасной сушке мясо. Года два назад прикупил сию полезну штуку. Теперь ходим на сушеных картошке, помидорах, сладких перцах, капусте свежей и солёной, морковке, луке, прочих овощах, травах-приправах, своей компотной смеси, и таком прочем. Даже огурцы соленые под рассольник сушил. Разница между обычно высушенным, и из инфракрасной - после замачивания или разварки всё становится, будто свежим брошенное. С некоторыми мелкими хитростями, вкус как дома у плиты. Обычный суп с сайрой приправить морковкой, картошкой, помидорами, да присыпать диким луком… ммммм… пальчики оближешь. А весу почти не добавляет. С этого года приступил к экспериментам над мясом, рыбой, сыром. Очень уж тушенка тяжелая. А монгольскую, как уже говорил, в ближайшем будущем к нам не привезут. По итогам проверки могу сказать, что мясо буду сушить мелкорубленным фаршем. Ибо кубиками сантиметр на сантиметр разваривалось средне. Получалось жесткое вареное мясо. Зато, так как мясо сначала маринуется, как шашлык, после сушки можно есть, как мясные чипсы. Вкусно. Что курица, что говядина. Опыт с сыром полуудачен. Для макарон и прочего его надо будет ещё молоть в порошок. В следующий раз попробую что-то с творогом, нашел в сети отзывы. Двинувшись по тропе наверх, прямо на повороте в грязевой луже наткнулись на свежий след мишки. Вода даже не успела набраться. Размера так 41-42. Явно где-то в метрах 10-15 залег под камешек и наблюдает. Ну, извини, топтыгин, что беспокоили, уже уходим. Выведя на горку после Нуртойских озер, тропа пропала. Ну и шут с ней. Наш курс на Утуликскую Подкову – высоту 2396 м. Точнее, на перевал Субутуйский, под ней. Туристам на заметку. В условиях хорошей видимости, нет смысла лезть по верхушкам горок. По направлению к Утуликской подкове хорошо видны три седловинки. Две по пути, третья как бы в стороне, левее. Это перевал Хангарульский. Вот туда, через две других траверсом склонов и надо идти, не теряя и не набирая высоты. Потому что напрямую с той стороны – обрывистый скальник. С Хангарульского вроде бы полагается спуститься в ложбину и выйти вправо, на тропу к перевалу Субутуйский. Но мы вспомнили о традициях. «А не пойти бы нам? А пойти!». И с перевала траверсом двинули сразу в сторону тропы. Удачно, кстати. Крутоватенько, но в хорошую погоду вполне проходимо. Пообедав на снежнике под пиком Утуликская подкова, нашли тропу и по ней вылезли на перевал Субутуйский. Сбегали на пик. Не особо впечатлились. При спуске с Субутуйского тропа пошла вниз, по реке Субутуй. По карте, на стрелке двух притоков она должна была встретиться с другой тропой, спускающейся от озера Перевального – нашей цели. По идее, можно было немного сбросить вниз и подняться наверх по удобной тропе. Но, во-первых, не спортивно. Во-вторых, у нас были описания. Например, живописного немасштабного озерка, на котором одна из групп обедала. Пошли напрямик. Сначала влетели в болотистый мшаник с зарослями карликовой березы на нём. Взвыли и полезли левее и выше. На склон. Изрезанный, будто распаханный огромным плугом сверху вниз. Нет больше озерка. Смыло, похоронило под грязью. Оползни оставили в склоне рвы-раны глубиной под два метра. Теперь лучше идти либо как мы, по склону траверсом, либо по удобной тропе немного спуститься к слиянию двух притоков Субутуя и подняться по торной тропе к озеру. Оба куска тропы есть на карте. Тропу снизу мы у Перевального встретили. И сброс высоты небольшой. На ночевку встали у озера. Гадая, отчего маршрут проложен слева, через перевал Утулик-Дабан на перевал Турист, когда вроде бы логично было обойти озеро справа и сразу вылезть на Турист. Напарник рванул купаться, но фонтаны газа, взбурлившего со дна при первых же шагах в воду охладили пыл. Ограничились банно-гигиеническими процедурами.
День десятый. С утра решили, хватит испытывать судьбу и пошли проверенным другими путем - слева. На Турист через Утулик-Дабан. Мокрые от палящего солнца вылезли на перевал Турист. Умылись в очередном ручейке от снежника и пошли к озеру Субуту-Эхак прогулочным шагом. Почти плоский, сухой путь при солнечной погоде располагал. Грозовый тучи над долинами рек по сторонам нещадно поливали землю, а над нами синело безоблачное небо. Рано радовались. Прозевали коварно собравшийся грозовой фронт, радостно нагонявший нас сзади. Заметили только у самого озера. И лихорадочно стали ставить тент у этого Субуту-Эхака. Палатка наша опционально позволяет ставить верхнюю часть отдельно, тентом. Из-за этих соображений наплевали на вес в два с лишним кг – удобство прежде всего. Нагнавшая гроза тут же налетела на хрупкое убежище. Ветер с силой застучал крупными частыми каплями по тенту. Потом пришлось гадать, станет ли крупней град, забивший по тканевой крыше над нашими не самыми умными головами. Так что часа на два с половиной занятие нашлось. Гроза умчалась дальше, а нам пора к Патовому озеру. И опять задача. Группа Васильевой (Красноштановой) шла левее. Группа Игоря Кравчука - по правому краю. Куда податься? Решили пойти напрямки, потом увидим. И увидели, мало не показалось. Патовое плато – это Патовое болото. Нет, не так. Это Болото, уважительно, с большой буквы. К чести остатков наших умственных способностей, довольно скоро сообразили, что пора лезть выше на склон. Оказалось, почти под горками, слева по краю, очень неплохой проход между россыпями камней. Тропы на правом краю не видели, сколько не силились разглядеть завистливыми взглядами на кажущемся ровным, зеленым и приветливым склоне с той стороны. К озеру зашли слева, встали прямо на берегу.
День одиннадцатый. Проснулись от барабанного стука ночного дождя по палатке. Пожелали ему к утру закончиться и захрапели снова. Дождь пожеланиям не внял. Разошелся в грозу. Утром всё как обычно. Ветер, частый дождь, молоко вокруг. «Дневка или полудневка?» Часам к двенадцати дождь утих, стало растягивать. Пора собираться. Уши, привыкшие к звенящей тишине да шуму ветра, раздражал новый звук. Сотен комариных туч. Прямо, как в фильмах ужасов – по берегам озера, заросшим карликовой березой и ивняком стоял отчетливый и громкий звенящий писк. Проходя мимо кустов, не могли избавиться от ощущения, что в героях какого-нибудь рассказа Стивена Кинга. А сидящие в засаде стаи комаров-убийц только и ждут прохожего путника, чтобы затащить и сожрать в кустах без помех. Потом разглядели: в серых облаках насекомых над кустами много комаров без носика. Садились на нас они так же обильно, как и кровопийцы, но жалить было нечем. Пьют кровь у комаров – самки. А это кто? Самцы что ли? Тогда, скорее всего, мы оказались незваными гостями на грандиозной комариной свадьбе. За этими увлекательными и крайне полезными размышлениями мы обошли озеро слева, ориентируясь на старые туры, хорошо заметные среди ровных полей зарослей карликовой березы. Тропы между турами сильно заросли. Костровища на стоянках колосились свежей травкой. Давно людей не было. Перепрыгнули по кочкам речку Хара-Мурин. Это внизу, у Байкала, она становится грозной и полноводной. А у истока – вполне себе неглубокий ручеек. И по едва заметной и сильно заросшей тропе двинули вверх по склону. Тропа иногда терялась, замытая водой. Но редко разбросанные давнишние туры помогали не сбиться с пути. Кое-где из земли выпирали полубревнышки гати старомонгольского тракта, строенного каторжанами ещё в девятнадцатом веке. Теперь эта дорога только угадывалась. Занялись благим делом – подновляли, подкладывали и укрепляли туры. Пару пришлось восстанавливать заново. Мало ли кому доведётся пройти здесь потом. Выйдя на верха, обнаружили плоскотинку, тянущуюся в нужную нам сторону к высоте 2310 м, она же гора Ретранслятор. Тут наше везение на хорошую погоду и вообще на спокойный и относительно комфортный путь закончилось. До этого всё шло более-менее. Вставали обычно на хорошем месте. И, главное, вовремя. Пора обедать? Встаем, разбиваем тент. Опа-па – дождик, грозонька – очень вовремя. Пока готовим –жуём, всё закончилось, тент обсох. Собираем – топаем дальше. Перед дневкой и полудневкой обычно находилась неплохая стоянка. Решения «не ломить до упора, а встать ночевать именно тут, на таком удобном месте» на поверку следующего дня, оказывались самыми подходящими. Ибо дальше было «слишком далеко», «никаких удобных мест», «нет воды» и всё такое. Но тут нам сказали «хватит с вас». По прошествии времени, пришли к выводу, что сказал это лежавший впереди пик Ретранслятор. Меня, например, туда теперь фиг заманишь. Сначала якобы ушедшая с Патового озера гроза сделала круг. И поперла нам вдогонку. Видя такое нехорошее дело, мы решили встать в одной из совсем небольших ложбинок на пути к высоте 2089. Переждать, спокойно попив чайку под тентом. Проскочив хороший ровный пятачок, встали пятнадцатью метрами дальше, с другой стороны ручейка из небольшого живописного озерца. Растянули тент под небольшим скальничком, прямо на берегу, на кочках. Ненадолго же…. Это мы так думали. Гроза нагнала нас не одна. По дороге, зацепилась с соседками. Грохотавшими над долинами рек Шибетуя и Уту-Жалги. Всё это дело собралось в сплошную густо чёрную тучу от края и до края. И устроило вечеринку над нашими головами. Похолодало, ветер бил то с одной стороны, то с другой, то вдруг налетал с третьей. То дальше, то ближе воздух вспарывали разветвистые молнии. Бабахало, аж уши закладывало. На тент не капало, а лило без перерыва, как из ведра. Часа через три дождь было поутих. Только собрались свертываться, как всё вернулось обратно. И началось заново. Ещё через час до нас дошло, что на сегодня ходьбы достаточно. Ночуем здесь. Но спать враскоряку на кочках – не самый лучший вариант. Пришлось перебираться на ранее замеченный пятачок под грозой. Упаковав рюкзаки, две улитки перетащили тент-домик, подстегнули низ, вернулись за рюкзаками. Вокруг сгущался туман-молоко. Только впереди, там, где должен быть Ретранслятор, висела сплошная черная завеса из клубящихся туч. Красивое, но несколько зловещее зрелище. Устраиваясь на новом месте, обнаружили, что продолжавшие бесноваться над нами грозы спалили gps-ник. Так-то, на самом деле, очень интересное дело, если представить. Ты под грозой в молоке, фиг знает, что по краям – а тут престает работать половина функций столь необходимого в этот момент навигатора. С подписью «компас отключен» и полным игнором нажатий половиной кнопок. С простого компаса взятки гладки – крутится стрелка, как бешеная, так оно понятно. Молнии намагничивают железо в рудах на месте удара и стрелка компаса на это реагирует. Но хваленый гарминовский девайс, да такие сюрпризы? Вот, спасибо-то. Кстати сказать, в дальнейшем иногда gps-ник прорывало и какая-то из кнопок начинала работать на неопределённо короткий момент, но неизменно умирала в очередной раз. Так что девайс не реанимировался. С той поры мы двигались по совмещенному ориентиру. Карта, компас, направление движения по инвалиду-gps-нику. Грозы развлекались всю ночь.
День двенадцатый. И большую половину следующего дня. Причем, всё это в «молоке», но с ветром. Как только наметилось успокоение, собрались и пошли дальше. Здесь наши пути с описанием группы по «Чертовой дюжине» временно разошлись. Там пошли к горе Хан-Ула речными долинами. Явно кто-то хорошо знал тропы тех мест. Или просто разбирался в логике их прокладывания. У нас с этим не особо. К тому же давно решил, что мхи и болота как-то не то, лучше уж по верхам. На ночь встали рано, на старой стоянке, на седловинке спуска с высоты 2089 м к поперечной горке, перед подъемом к Ретранслятору. От намеченного графика давно отстали, расслабились. Так что путь выхода был определен без вариантов. Через Лангутайские Ворота. Хотя, знали бы, куда идём, наверняка поднапряглись бы и ушли другим путём… Но это потом. А пока хорошая стоянка в редком кедровничке, вода по тропе, поднимающейся от Шибетуя и уходящей вниз, к Шара-Жалге, море сухого кедрового стланника и вызвездившее небо. Что ещё нужно туристу после почти матрасного перехода и дневки? Сплошное батонство, прямо скажем. Напарник-гурман вытащил припасенный на такой случай лапсанг-сушонг. Это такой сорт копченого чая, высушенного после ферментации над горящими сосновыми дровами. На любителя, но с молоком обожаем оба. Молча пили чай и смотрели на догоравший далеко вдали закат. Завтра должно быть солнце.
День тринадцатый. Проснувшись с отличным настроением быстро собрались и рванули вперёд, пересекать гребешок и подниматься к Ретранслятору. «Погодка шепчет», легкий ветерок обдувает, красота! По описанию, с гребешка поперечной горки должны была быть тропка по старому горелому лесу. Но это чёрти сколько лет назад. Сейчас никакого намека на тропу, конечно же, нет. За прошедшие годы дожди и ветры вымыли и высушили горельник. Земля заросла яркой зеленой травой. Серебристо-серые голые стволы, частоколом по склону, выглядели сказочным лесом. Траверсом спустились к притоку Байги под Ретранслятором. И поймали хорошую, но давно не хоженую тропу, бегущую вверх, на юго-запад. Решили по ней подобраться к Ретранслятору и там уже решить, пойти ли по описанию Марины Васильевой (Красноштановой) или «А не пойти ли нам своим путём?». Забирая всё выше и выше, тропка вела к западной седловине под Ретранслятором. Это мы потом поняли. Но пока не знали и не видели. К тому же оставшиеся для нас загадкой неведомые причины заставили группу Марины Михайловны идти другим склоном, почти в лоб. Поэтому, когда до невидимой снизу седловины осталось совсем неможко, я внезапно решил, что идём куда-то не туда. С воплем «Пофиг, пляшем!» рванул вверх, по сильно крутому юго-западному склону под седловиной у Ретранслятора. Товарищ не отставал. И только после подъема наверх мы снова дружно ответили на любимый вопрос «И кто мы после этого?». Брошенная тропка привела бы к самому удобному и логичному месту подъема на этот столь нелюбимый теперь мною пупырь. Возможно, группа Марины Михайловны просто пропустила тропку, поэтому заходила так неудобно. Путь дальше хорошо просматривался с седловины под пупырем. Не надо было ни набирать, ни терять высоты. Траверсом, от седловинки к седловинке, легок, удобен и прям. Почти до самого невидимого пока из-за склонов перевала Анигта. Пробежать - раз плюнуть. Решили бросить рюкзаки, сходить на саму горку, вернуться пообедать и спокойно продолжить прогулочным шагом. Как понимаете, пупырь, по недоразумению зовущийся пиком, мне не понравился. Сильнее разочаровывался только лет шесть назад от горы Хан-Ула. На поверку оказавшейся таким же унылым развороченным молниями балбахом. А ещё где-то тут, вроде бы не дойдя совсем немного до этого унылого пупыря, в 1993 году погибла группа туристов. Если бы не одна выжившая, наверняка была бы ещё одна загадка, вроде пресловутого «перевала Дятлова». На подходе к вершинке, где до сих пор стоят разбиваемые молниями конструкции бывшего ретранслятора в некогда «братскую Монголию», валяются куски кабеля, изоляторов, алюминиевые трубки, брошены огромные армейские аккумуляторы. По гребешку хорошо видны следы дороги, видимо, от БТР из долины реки Снежной. Остовы каких-то техсооружений ржавеют чуть пониже. Ещё подумал, завались таких пейзажей на месте любой брошенной армейской части в любой условной степи. Даже виды на окружающие горы не компенсируют общую убогость. Судя по взглядам напарника, он со мной был молчаливо согласен. Пора было возвращаться к рюкзакам, обедать. На обед мы даже не хотели тент ставить. А зачем? Вокруг легкие облачка, солнышко припекает, совершенно ничего не предвещает никаких безобразий. Решили вариться под камешками на свежем воздухе, а тент оставить в ложбинке исключительно, чтобы после жраловки поваляться в теньке полчасика. Но, судя по всему, унылому пупырю мы тоже не понравились. Гроза подкралась совершенно незаметно. Ещё десять минут назад – никаких признаков. А уже полнеба закрыто черной мрачной тучей на дождевых ногах, без преувеличения стремительно летящей к нам. Еле-еле успели упихаться под тент. Грохот, молнии, потоки воды. Дождь то затихал, то с новой силой принимался лупить по тенту. Часа три подряд. Наконец, основная гроза, кажется, свалила в сторону реки Снежная. Выглянули и обалдели. Настолько плотного, густого тумана-«молока» под моросящим дождём пока не встречали. Видимость – метра три, от силы. Ретранслятор точно обиделся. Но и у нас откуда-то появилось твердое ощущение: Отсюда надо уходить. Во что бы то ни стало. И мы пошли. Температура быстро упала до плюс семи градусов. Несмотря на очень плотное, мокрое «молоко», поднялся сильный, порывистый ветер пытающийся развернуть, наплевав на тяжесть рюкзака. Дождь усилился. Весь набор «удовольствий», короче говоря. А посреди всего этого два туриста, пытающихся ориентироваться с помощью карты, компаса, инвалидного gps-ника (по вектору движения) и такой-то матери. Сильно петляя, всё же удалось пройти траверсом мимо вершинок к озеру на пути к перевалу Анигта. Ведь общую картину пути до него мы видели, пока было ясно. На передышке у озерца вдруг молоко раздернуло, словно кто развернул молочно-туманный занавес. Склон, уходящий куда-то в сторону Анигты, обнажился почти весь. Исходя из описания и карты, помнили, что справа должны быть опасные скальники. Надо держаться левее. Тем временем, нас будто кто-то приглашал встать у озерца. Вечерняя синева неба, красивые виды с клубящимся внизу молоком располагали. Но у меня по-прежнему крепла суеверная, глупая, но твёрдая уверенность, что тут оставаться нельзя. Нипочему. Вот нельзя - и точка. Как потом выяснилось, у напарника – тоже самое. Может, там какие-то геологические процессы способствуют? Стоило нам не сговариваясь рвануть вперёд, картинка мигом изменилась. Серьёзно, не прошли даже пяти метров от озера, как словно по колдовству снизу налетел туман. Густое «молоко» снова тщательно закутало всё вокруг. Опять ничего не видно дальше двух-трех метров. Одновременно снова поднялся сильный ветер. Но мы решили не поддаваться, идти дальше. Ничего нам не помогло. Ни карты, ни компасы (аж три, с учетом свистковых) ни инвалид-девайс. Промахнулись в густом тумане мимо перевала, раньше начали спуск. И оказались в самом начале одного из притоков речки Анигты. В русле под углом в сорок пять градусов. С обоих сторон высились ещё более крутые берега, засыпанном «живым» курумником. Где-то под ним шумела вода. Неважно, какого размера был камень – с комнату, чемодан или с голову. Любой мог качнуться, поехать под ногами. Растягивающийся ниже туман нас мало обрадовал. Перед нами всё круче опускающийся вниз вверх склон из осыпей разнокалиберных шатких черных камней. Сзади – не лучше. Далеко внизу зеленел редкий кедровник, до которого надо было добраться засветло. И что тут поделать? Только одно: «Пофиг, пляшем!» Когда каменистые осыпи под углом градусов шестьдесят, сменились на травянисто-осыпные, сил радоваться почти не было. На одной вредности доковыляли до кедровника. Где и упали на ночевку, среди мягкого мха. Но до самой ночи нас не отпускало чувство правильности ухода от озерца рядом с Ретранслятором. И ещё какое-то странное, неприятное и даже жуткое. Скажем так. Если бы, вот, сейчас, из сумерек вынырнул какой-нибудь старик-охотник, присел попить с нами чайку у вечернего костерка. Потом поднял взгляд. И вместо глаз – черные, мертвые провалы. Вот тут я бы ничуть не удивился. Наоборот, подтвердились бы все смутные опасения. Такое вот, специфическое ощущение в тринадцатый день. Так что на перевал надо от озерца забирать не на крайний верхний бугорок вправо, как мы поначалу. Наоборот – надо идти на самый левый край склона, в самый низ. Разрез курумникового русла, куда так неосмотрительно влетели по туману, останется справа. И прямо как по асфальту выйдете на перевал Анигта.
День четырнадцатый. Утро началось с дождя и плотного «молока» вокруг. Ничего необычного, ага. Пока неспешно собирались, дождик почти закончился. Поднимались к перевалу Анигта по хорошей тропе, идущей откуда-то снизу. В облаках появились разрывы. С перевала углядели торную дорожку в сторону гольца Ягельный. Решили на время отложить описание Марины Михайловны и топать по тропе левее. В смысле северней, чем шла её группа. Через несколько мелких ручьев вышли на склон и бодро взлетели на Ягельный. Голец сверху - ровная, почти не заболоченная плоскотина. Пересекли напрямую, справа от высоты 2204 м. Солнце, безветренная погода и тепло расслабили. Двигались не спеша. Поглядывая на весь день плотно укутанный облаками пупырь Ретранслятора, радовались, что убрались оттуда. Уже мечтали о хорошей тропе по Лангутаю в Мурино. Строили планы сбежать дня за три и уехать поваляться на Темной пади - старой Ангасолке. Три раза ха-ха, но об этом позже. На подходе к «трем горкам перед Ханулой»(см. описание Марины), перед седловиной, в которой совсем рядом друг с другом начинают разбегаться в разные стороны речки Зун-Байга и Зун-Цаган-Чулутуй, нас стала догонять гроза. Просчитав, что проскакать тремя горками до нужного места прямо под Хан-Улой не успеем, скатились вниз, к притокам Зун-Байги. Зря, как потом выяснилось. Ещё когда раскидывались под большим кедром, заметил, что вокруг – либо болотные заросли карликовых березки и ивняка, либо густой мох, в самых высоких местах переходящий в ягель. «Это жжж – неспроста», лениво подумалось тогда – «Здесь наверняка постоянно сыро».
День пятнадцатый. Всю ночь громыхало и поливало. Утро не принесло изменений. Опять ничерта не видать из-за тумана-молока, снова холодный ветер и непрерывные потоки воды сверху. Дневка, однозначно. К вечеру - без изменений. Молоко то чуть-чуть рассеивалось, то снова сгущалось. Решили, что если так будет продолжаться дальше, завтра надо отсюда уходить. На мой взгляд, долина Зун-Байги – почти идеальная труба для протяжки всякой хмари в другую трубу – долину Зун-Цаган-Чулутуя. Через нужную нам низкую седловину перевала под горой Хан-Ула. Кто знает, сколько тут так может продолжаться….
День шестнадцатый. Видимо, сколько угодно. Всю ночь шел дождь. Не прекратился и утром. Туман немного рассеялся и стало видно, как холодный ветер тянет обрывки облаков в сторону того самого перевальчика. Под дождем обрались и побрели туда же. Тропы там есть, много. Чавкающие по мху, пересекающиеся, сходящиеся и разбегающиеся по мало понятной логике. Мокрые, пропадающие в ручьях, текущие водой. Вода снизу, вода сверху, вода со всех сторон. Ветер часто менял направление. Десять градусов тепла. Мы – на седловине под Хан-Улой. Решили подниматься вдоль горельника берегом истока Зун-Цаган-Чулутуя к озеру Галичьему. Оттуда - на саму гору. На подъеме от Галичьего пошел сильный ледяной плотный дождь. А мы безрадостно карабкались всё выше и выше…. И вдруг оказались перед треногой, стоящей на Хан-Уле. Так, совершенно внезапно из тумана-молока на нас буквально выскочила вершина. А ведь думали, она ещё где-то там, в непроглядных туманных далях. Верх весь перепахан грозами, будто огромной лопатой. Поэтому заслышав гром, решили быстро спуститься в какую-нибудь из сторон, чтобы не попасть под молнии. Неожиданно резко похолодало. Градуса три-четыре тепла. Скорее всего, на Хан-Улу село облако. А мы – мокрые насквозь, до нитки и уже порядком подуставшие. Мхи да болота сделали своё дело. Мне легче, природная броня – слой жирка. А вот напарнику пришлось туговато. Там одни мослы и кости. Что поделать, коль такая конституция. И она замерзла. У него перестали слушаться руки. По локоть. Не чувствовались ноги. Необходимо было срочно ставиться, греться и переодеваться. Ибо когда организм начинает переохлаждаться, первым делом отключает периферию, направляя тепло к жизненно важным внутренним органам. Конечностями жертвует. Честно сказать, испугался за товарища. Пока носился и ставил палатку, он пытался помогать. Пальцами работать уже не мог, пытался использовать руку, как рычаг. Понимая ситуацию, мой непьющий напарник, как мог, между делом, открыл фляжку с запасом водки и хорошо хлебанул из горла…. Поставились, с грехом пополам. Даже низ подстегнули. Тут нам очень пригодилась горелка с отражателем. До этого всё время ворчал, мол, нафига тащить лишних полкг, если они совершенно ни к чему. Но раскочегарив сейчас, поняли всю полезность. Под инфракрасным отражателем обогрелись, даже высушились. Между делом пообедали. Тем временем, на палатку сквозь молочный туман стало проглядывать солнце. Появились робкие, сразу затягивающиеся разрывы. Оделись, провели сеанс ориентирования и двинулись дальше, наблюдая, как ветер постепенно пытается растащить туман вниз по распадкам. На Хан-Уле я был лет шесть назад. Группу вели, поэтому особо за дорогой не следил. Да и подзабылось. Но как только растащило «молоко» и рванули вперёд, меня стали одолевать сомнения. Не помнил такой дороги, хоть убей. Сверили с вектором направления на инвалид-девайсе и показаниями компаса. Оказалось, нас в молоке развернуло, мы обошли Хан-Улу по спирали и теперь радостно скачем обратно. В ту самую трубу, откуда только что вышли. А вот те клубы тумана впереди – пупырь Ретранслятор, опять он. Развернулись, благодаря наладившейся погоде визуально сориентировались, соотнеся имевшиеся приспособления с наблюдаемым, и пошли в нужную на этот раз сторону. Пока туда-сюда прогуливались, время не стояло на месте. В итоге, на ночевку встали в ложбинке перевала над притоком Барук-Юнкуцука с одной стороны и Тит-Тита с другой. Опять только поставились, сходили за водой и умылись, вмиг из долины наползло «молоко». В считанные минуты всё утонуло в белесой мгле тумана.
День семнадцатый. Ясное утро располагало к скорым сборам. Сразу скажу – в этот день мы пробежали неплохой километраж. От ложбинки над центральным притоком Тит-Тита, верхами, над перевалом Нухен-Дабан ушли на перевал Лангутайские Ворота, и прошли вниз по Лангутаю километров на восемь. Помогло, во-первых, что мы не стали спускаться на тропу на Нухен-Дабане, а прошли дальше. Во-вторых, поэтому на спуске к Ара-Буректаю, поймали старую, заросшую тропу на середине склона. Не спускаясь в самый низ, пошли по ней. Теряя, но упорно находя и топая дальше. Перед мореной на заходе к Лангутайским воротам наша тропа соединилась с поднимавшейся снизу торной, практически дорогой. По которой не бежать – себя не уважать. В-третьих, после Лангутайских ворот пошла вполне себе замечательная тропа. И баловала нас до вечера. Мы даже грешным делом стали загадывать спуститься в Мурино не за три, а за два дня. По карте и по такой тропе – раз плюнуть. В-четвертых, погода наладилась. Весь день не было дождей и гроз. Пытавшихся нас догнать и полить стаскивало в сторону долины речки Хара-Мурин. Особенно порадовал низкий уровень воды на самом первом броде сверху. Прошлый раз возвращаясь, пришлось бродить по грудь. Камень из-под ноги поехал, подбросило, развернуло и пришлось быстро выдираться из стенки, чтобы не развернуло остальных и плыть, надеясь проскочить на камень до ухода в свал-бочку. Успел. И девочку у нас чуть не стащило в бочку за камешками. А сейчас – чуть выше колена. Плевое дело. На ночевку встали неплохо, жаль за водой пришлось далеко ходить. Но это же мелочь, по сравнению со скорым выходом и мечтаемой дневкой на стрелке Лангутая и Хара-Мурина. Красивейшее место в каких-то пяти километрах от ж/д станции.
Дни восемнадцатый и девятнадцатый. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Ответственно заявляю: Средняя треть тропы по Лангутаю – мука мученическая. Тропа ныряет под многометровые сплошные завалы и упорно отказывается из-под них выбегать. Пропадает в болотах, среди трав высотой под два метра. Жмется к камням, залитым изменившимся руслом Лангутая. Если бы путь только зарос. В некоторых местах его просто нет, шли по логике, то теряя, то снова подхватывая. Местами тропа уходит на прижимы, так замаскировавшись в наросшей зелени, что найти почти невозможно. А ещё сплошной бурелом даже там, где тропу можно с трудом отследить. Правда, говорят, с той поры там лавины несколько раз сходили серьёзные. Шесть лет назад, на заходе, мы прошли здесь за день. Сейчас шестнадцать километров шли два дня. Лангутай бродили четыре раза, в поисках лучшего прохода. На стоянках в кострищах – муравейники. Явно давно никто не ходит. Зато всё богато разрыто медведями. Ям накопано, что на старом прииске. А потом пошли клещи. Толпами, стадами и косяками. Через каждые десять метров приходилось осматриваться, снимая с себя очередную порцию кровопийц. Что сильно замедляло движение. Противоклещевой опрыскиватель им – что слону дробина. Ещё шибче лезут. Причем, нашествие продолжалось именно эту треть тропы. Несмотря на все меры предосторожности, выловили не всех. Обоих укусили по разу. Хорошо, что оба были привиты заранее от энцефалита. От ещё трех зараз, типа лайма-боррелиоза, есть рекомендованное, проверенное и научно правильное средство – доксициклин, разовая доза в 300 мг (три капсулы) в первые три дня после укуса. Чем раньше, тем лучше. Само собой, у нас с собой было. Даже больше, чем может понадобиться нам обоим зараз. Вообще, товарищ – дипломированный врач-фармацевт, умудрился впихать в стандартную пластиковую коробку из-под сссровской автоаптечки всё необходимое. Понемногу, но в продуманной упаковке и в достатке на любой всякий нехороший случай. От и до – по полной. В общем, рассказ можно было озаглавить прекрасный поход по вершинам и два дня ада по Лангутаю. На второй день нас опять нагнала гроза посередине дня, перешедшая в дождь. Плюнули и снова устроили полудневку. И правильно сделали. На следующий день дальше пошли прижимы, один за одним. Чего по ним в дождь-то уламываться? Уместно отметить. На картах показаны переходы тропы с одной стороны на другую, с бродами. Но до главного (первого снизу) брода мы шли всё время одним берегом, по иногда очень прижимистой тропе. И мест, где на карте и в инвалид-девайсе был отмечен брод, просто не встречали. Не было подходящих, совсем.
День двадцатый. На третий день, после сильно крутого прижима, тропа успокоилась и вывела нас к месту, где по моей памяти должна была быть переправа. Её (конечно же!) не было. Вот почему сюда мало кто ходит. Брод здесь сложный, зависит от уровня реки. У нас он был средний. Мелкий дождик накрапывал с утра, а вчерашняя гроза должна к этому времени немного стекла. Как положено, с руками на плечи друг другу, тут не шибко перейдёшь. Больно дно неровное, с большими камнями. Решили двигать стенкой, взявшись за руки, расстегнув нижние поясные ремни рюкзаков. Чтобы быстро сбросить, случись чего. Как более тяжелый, встал выше по течению. Когда вода дошла до груди, совокупный напор на рюкзак и моё не самое худое тельце стал разворачивать. Опершись под водой на вибрирующий от напора течения альпеншток (моля, чтобы выдержал), смог зацепиться ногой за камень и удержаться, помогая более легкому товарищу продвинуться и закрепиться чуть впереди. Потом уже выправился сам, с опорой на него. Так и перешли. Пройдя немного, повернули по тропе, уходящей от реки в сторону, вверх. Рискнули пойти дальше. Метрах в восьмистах тропа вползла наверх горки и пошла параллельно реке по лесу. Долго мы чертыхались на размесивших её в грязь и болото каким-то транспортом, типа мото или квадроцикла. К сожалению, по ней мы обошли стрелку Лангутая и Хара-Мурина, выйдя почти сразу к трассе М-55 и её мосту через Хара-Мурин. В принципе на электричку в Слюдянку могли успеть. Но хорошая погода и жаркое солнце уговорили остаться на полудневку, привести себя в порядок, постираться, помыться, побриться. Загореть под футболками хоть немного, в конце концов. Помятуя о нежелательности встречи с местным населением, часто несколько недружелюбно настроенном по отношению к шляющимся «городским бездельникам», свернули на тропу, идущую вдоль Хара-Мурина и прошли километра полтора-два назад. Встали на берегу, на достаточном расстоянии от аборигенов, которым обычно лень ноги бить «в такую даль». Закончив с очистительными процедурами, загорали до позднего вечера.
День двадцать первый. А ночью пришла гроза. Дождь решил напоследок баюкать нас всю ночь напролёт. Электричка должна была быть без малого в пять часов. До станции – пять километров. Чтобы не заблудиться, решили выйти к ж/д минут за сорок. Встретили по дороге велосипедиста из Мурино, с которым даже подзабыли опасения насчёт «местных». Нормальный чел. Однако, общения на станции с другим «местным населением», уже хорошо поддавшим по случаю середины дня пятницы (великий праздник же, что и говорить!) избежать не удалось. Но поить себя не дали, агрессии особой не вызвали, а степень напитости собеседников ещё не позволяла перейти к беспричинным выяснениям, кто кого здесь не уважает и за что. В общем, нормальные мужики, хорошо поговорили. Заодно понаблюдали за кусочками местной жизни и нравами… Но это уже другая история. Электропоезд уносил нас в Слюдянку, а там нам дальше. Домой, в Иркутск. Так что, на памятку: лучше выходить на станции вне населенных пунктов или подгадывать время в аккурат.
Итого: Рассказ о походе специально написан без ахов и вздохов от окружающих красот. Это не передать. Когда, например, стоишь на Маргасане, любуясь окружающей панорамой гор, просто захватывает дух. Но что это скажет никогда не видевшему подобное? А видевшему и так всё понятно. Для выдержки намеченного графика движения лучше сразу произвести заброски по пути на пик Маргасан, на Нухен-Дабане и, при возможности, на Патовом озере. Чтобы избежать ненужных трудностей и задержек на первой трети пути из-за тяжести рюкзаков. Коленки спасибо скажут. Раскладка из расчёта 800 ккал на одного несколько многовата. Но могли позволить, добирая за счёт легких сушеных продуктов. Полбанки тушенки на одну варку «с мясом» или одна банка рыбных консервов на суп-уху для двоих – «обжираловка». Колбасу сырокопченую палочками где-то по 200 гр, нормально использовать одну – на три варки. Без ущерба для меню заменили ей четверть варок с тушняком, надо было больше. Отличная каша «с молоком» вместо сгущенного молока готовится на конфетах типа «Коровка» или «ирисках» (года два уэе используем в этом качестве). Растворяются быстро. Сахар заменили на стевиозид. Легкий порошок, в 250 раз слаще сахара, минимум веса и места. Вместо последнего взяли больше сладкого: мармелад, халва, щербет. Продукты, типа горох, перловка, ржанка лучше использовать на завтрак, замачивая теплой водой с вечера. Вместо гречки хорошо брать гречневый «пробой» - время готовки заметно уменьшается. На двадцать с хвостиком дней двум человекам за глаза достаточно шести пол-литровых баллонов газа. При завтраке, обеде, ужине и внеплановом чае. На Ретранслятор в ближайшем времени – ни ногой. Как и по тропе на Лангутай. Модные и современные девайсы – это хорошо. Но жизнь показывает – без карты и компаса – никуда. Будут подспорьем, а то и выручкой. Прививка от клеща - вещь необходимая жизненно. Палки-альпенштоки – насущно. Фонарики-снежники на обувь – не очень. Двести пятьдесят км за двадцать один день – позорно мало. Утешает, что ходовых из них в общей сложности дней четырнадцать было. Да ещё знать бы, что поджидает на Лангутае. |
Описания походов
Мультимедия
Фотоотчеты
Маршруты
Файлы
GPS-файлы
Звуковые файлы
Ссылки
События
Живопись
