|
|
| Кольцо этого маршрута начало формироваться в 2012 г. почти сразу после нашего забега, описанного мной в опусе “Саянский марафон” и получилось практической противоположностью “марафона”. Тогда мы прошли в ударном темпе довольно большой путь от Хургутов до Угутэрэ, очень много было горизонтального маневрирования для перехода из одного интересного района в другой. Сложные перевалы (в том числе и 2Б) были, но они были сконцентрированы в четыре дня, остальное время мы изображали из себя “добропорядочных” туристов, собирающих (в несколько завышенном темпе) все встреченные тропы и перевалы Восточного Саяна (а точнее его западной части). Под конец это немного достало и, несомненно, наложило отпечаток на дальнейшие планы. В итоге к следующему маршруту сложились такие требования: - небольшое (дней 8-10) кольцо в восточной части Тункинских гольцов (заход и выход в Аршане); - сложность перевалов средняя, высокая и очень высокая, сложные перевалы более-менее распределены по всему маршруту; - перевалы либо вообще непосещаемые, либо редкопосещаемые, приветствуются первопроходы и восхождения на вершины. Так как район вокруг Аршана вообще-то порядочно исхожен, найти нечто свежее было довольно трудно, но в жизни всегда есть место подвигу. В итоге глубокомысленных размышлений родился следующий Кынгарга — пер. Пеших туристов (2Б) (или через Братчанку по 1Б альпинистской) — Правый исток Эхе-Гола — пер. 8-е марта (2А) — Толта — пер. Постышева (1Б?) — Левый исток Эхе-Гола — первопроход на Крутую — пер. Стена СОАНа (2А-2Б-3А?) — Зун-Хандагай — пер. Лазаря (1Б*) — Барун-Хандагай — радиалка на вершины его правого борта — первопроход обратно на Зун-Хандагай в районе п. Домашняя — подъем на п. Башня по известному кулуару и 1Б альпинистской — перевал Сфинкс (Хусим) (1А-1Б) — выход по ручью, стекающему из-под Башни в долину, называемому Малым Бугатаем. Кто разбирается — оцените оригинальность. Там, где нормальные люди идут вдоль, мы идем поперек и почти все время не туда. Во время планирования (в 2012-м) многие из указанных перевалов были почти никак не затронуты в отчетах и походах современников, а если и затронуты, то лучше от этого не становилось. В следующем 2013-м у нас с братом впервые чуть ли не за 10 лет не получилось сходить в задуманный поход. Он ходил со своими, я со своими, а маршрут пылился в архивах. За этот год (и может чуть ранее) другими группами были заново пройдены перевалы 8-е марта, Лазаря, Пеших туристов. Я, в рамках своего похода с детьми, специально заглянул в цирк Братчанки и налегке попытался разведать возможность безверевочного прохождения Пеших туристов. То ли форма у меня была не та, то ли за оставленных на границе леса детей тревожно, однако, пройдя с трудом снежно-ледовую пробку в верхней части кулуара между Бригом и Братчанкой и забравшись на его правый по ходу борт, я испугался и с большим трудом слез с последней, как мне показалось более-менее проходимой полки, не дойдя до перемычки метров 30 по вертикали. На некоторое время возможность захода через Пеших туристов мной была отвергнута. В августе того же 2013 г. Женей с Костей, с применением альпинистских девайсов в двойке был пройден перевал Пеших туристов с рюкзаками на заход (тогда я понял, что июль и август — две большие разницы), а зимой мой брат дюльфернул при возвращении с Братчанки этот перевал на спуск. После этого я подумал, что если проникнуть на седловину перевала через Братчанку, и бросить репик сверху, то можно попробовать вытянуть таким образом кули, а второму участнику подняться уже налегке. В крайнем случае, пройти с рюкзаками через Братчанку на Эхе-Гол. Таким образом, перевал Пеших туристов был первым неизвестным в системе. По перевалу 8-е марта (как я наивно полагал) мной была собрана более-менее полная информация, поэтому вторым неизвестным был перевал Постышева (1Б — неизвестно кем присвоенной). Про него была масса противоречивой информации с тремя (!) не пройденными никем (!) вариантами седловин с Толты и безумное фото с характерным названием “перевал Постышева?” с левого истока Эхе-Гола. А был ли мальчик? До сих пор (на момент написания этих строк) на сайте nature.baikal.ru как основная указана неверная седловина для этого перевала. Третьим неизвестным была возможность перевалить с Левого истока Эхе-Гола на Крутую. Есть ряд фото как с одной, так и с другой стороны, которые дают возможность наметить предполагаемые пути пересечения этой гряды. Слава Петухин как-то раз поднимался на нее с Крутой, но полного прохождения на тот момент зафиксировано не было. При планировании я больше склонялся к варианту, выводившему в цирк со стороны Крутой куда выводит перевал Дубекрут. Это неизвестное меня не очень-то и тревожило. Самым большим (в прямом и переносном смыслах) неизвестным был ключевой перевал Стена СОАНа (не альпинистская пятерка, а перемычка между пиками Иркутск и СОАН). Очень высокий и очень загадочный. И ни одной нормальной фотографии. Вообще ни одной. Вся информация о нем состоит из трех невнятных отчетов прошлого (!) века. В единственном из них (Бездитко) (зимнем — а значит бесполезном для нас) он был пройден полностью, но весьма нестандартно и с применением всего альпинистского набора (“триста метров перил на подъеме”, “12 крючьев и 2 петли”, “дюльфер 50 метров и затем дюльфер 70 метров на спуске”) — ребята поработали ударно. В другом отчете (Чуприк) на перевал забрались по ошибке, попробовали разведать спуск на Крутую и увидели, что “до самого низа уходят скальные склоны 70 и более градусов без каких либо полок”, после чего вернулись назад. Единственным светлым пятном в этом “ужасе” был отчет туркулуба Урал (но перевал снова не был пройден полностью): со стороны Зуна “без рюкзаков можно двигаться свободным лазанием, с помощью гимнастической страховки. При подъёме больших проблем нет.” “В долину р. Крутая ведёт широкий 40° склон, без кулуаров. Спустились на 200 метров. Перегибов склона не наблюдается. Спуск хорошо просматривается и не представляет технической сложности.” Однако далее при их возвращении обратно на Зун: “Спуск технически много сложнее подъёма даже налегке и даже в сухую погоду. Перевал технически сложнее перевалов Энтузиастов, Мраморный, Шоколадный”. И ни одного описания попытки прохождения с Крутой на Зун. А нам нужно идти именно так, то есть “стену” мы проходим на спуск и с рюкзаками. С категорией Стены СОАНа вообще неясно: на сайте — 2А, в хребтовке Стрелюка — 2Б, где-то видел даже 3А. Забегая вперед, скажу, что могу усугубить эту неопределенность: тот вариант, что прошли мы — спокойно укладывается в 1Б*. Дело в том, что стена очень протяженная и разнородная, каждый желающий может найти место под нужную ему сложность (в основном там почти вертикальные 100-метровые стены категории 3А), но, если постараться, найдется и единственная несложная тропинка примерно 1Б, по ней можно спокойно пройти без веревки. Последним неизвестным была возможность перевалить с Баруна на Зун в районе Домашней (на нее с Зуна идет альпинистская 4А, а спускаются с нее обратно на Зун по очень крутому, неожиданному, но проходимому пешком кулуару рядом). Оставалось подняться к Домашней с Баруна. А вот можно ли это сделать без веревки — так с ходу и не ответишь. Решили, что можно. Остальные элементы маршрута были тоже достаточно редко посещаемыми (Братчанка, 8-е марта, Лазаря, Стол, Купол, Башня, Сфинкс, спуск по Малому Бугатаю), но менее волнующими. Единственным серым пятном был известный всем и каждому заход по Кынгарге… 28 июня 2014 года и этот недостаток был исправлен.
5 августа После наводнения прошло уже более месяца, но каково там, в ущелье Кынгарги, информации так и не было. Все ограничивалось фоторепортажем о спасении группы детей, попавших в самый переплет, на выходе их эвакуировали спасатели с применением спецсредств, что несколько настораживало. “Процентов 98 тропы уничтожено” (А. Шеметов — руководитель той детской группы).
Выгружаемся из маршрутки примерно в час дня. Аршан живет обычной жизнью. Следов наводнения много, но особо катастрофических не видно. Над тропой к дурацкому перевалу и высоко над каньоном Кынгарги скользит по стальному канату с йодлеподобным криком (шучу) местный тарзан — теперь там есть и такой аттракцион. На самом перевале стоит палатка, пока, пыхтя, выползаем на перемычку, из палатки вылезает абсолютно голый мужик, смотрит на нас и бурчит “Ааа… Туристы…”. “Ааа… Нудисты…” думаю я и начинаю спускаться в новое ущелье Кынгарги.
При ближайшем знакомстве все кажется почти по-старому. Русло, конечно, немного другое, но все те же три колена имеются в наличии, катастрофических обрушений и спрямления пути нет. На тех же местах три скрепленных скобами мостика. Я уж подумал, что все описанные ужасы наводнения слегка преувеличены и тут началось… После очередного поворота налево тропа, проскакав по каменным выходам, обычно поднималась к довольно уютной поляне, откуда плавно спускалась по прямой к руслу. Поднимаюсь туда и обнаруживаю, что тропа обрывается на краю поляны, дальше пути нет. Пришлось мне спускаться назад и дальше идти по завалам камней в русле. Здесь лежит зрительно самый впечатляющий результат наводнения: край прибрежной скалы метров десяти в высоту как ножом отрезало, он обвалился прямо в поток, сделав правый берег пока абсолютно непроходимым. На этом обломке под нелепым углом торчит кедр, гармонично подчеркивая масштабы катаклизмы. Переправа уже весьма хлипкая имеется, обходим завал и после снова возвращаемся на правый берег. Становится понятно, что основные разрушения поток произвел здесь, в более-менее прямой части каньона. Некоторое время пробираемся по камням в русле, иногда маневрируем с берега на берег. Наконец выходим к месту, где каньон заканчивается, Сергей обращает мое внимание на селевой сход с левого борта, полностью изменивший привычный вид: из ущелья Кынгарги теперь можно увидеть пик Любви. На равнинной части тоже непривычно: куски тропы метров по двести полностью исчезли, много песчаных наносов. Несколько новых селевых выносов, которые приходится пересекать поперек. Так продолжается до стрелки, там опять приличный мост, скрепленный скобами, а после уже никаких признаков никакого наводнения. Довольно быстро движемся в сторону Надежды, погода отличная, сухо настолько, что в траву можно ложиться для передышки без опасения намокнуть. Выходим к приюту, тут явно живут, внутри коврики, вещи, рюкзаки, но никого не видно. А нам выше — под морену, подпирающую вход в дальний цирк Братчанки. Там граница леса, ровное приятное место. Там мы с детьми жили в прошлом году, когда я ходил на разведку перевала Пеших туристов. Основная проблема всего необъятного верховья правого истока Кынгарги — отсутствие надежных источников воды. Вот до сих пор ума не приложу, где ее добывают летом обитатели Надежды — все ложбины и русла в ее окрестностях сухие, вода там, судя по всему, только во время дождя. А сейчас очень сухо. Но в том месте, куда мы стремимся (под мореной на входе в цирк) вода в прошлом году была — слабый ручеек сочился прямо из-под морены и через тридцать метров снова скрывался в ее левом борту.
Вечером, после ужина, устраиваем на склоне занятие со снарягой — не удержался, взял ее порядочно. Итак, у нас есть: 20 метров восьмерки, 35 метров шестерки, три карабина и (впервые) жумар. Для спуска потренировали карабинный тормоз, на шестерке он требует дополнительного перекручивания. Попробовали подъем на жумаре по шестерке — сопливо, но возможно. В качестве обвязок предполагается использовать два расходника по пять метров. Для того чтобы спуститься с десятиметровых стенок можно обвязывать их под мышками или вокруг пояса и недолго висеть. Завтра нам нужна исключительная погода.
6 августа Утром погода как по заказу. Понимаемся, подкрепляемся, собираемся, выдвигаемся. План такой: идем вместе до середины взлета, там я оставляю свой рюкзак. После этого разделяемся: я забираю все веревки, немного перекуса, и налегке ухожу на противоположный борт цирка, по которому проходит известная альпинистская единичка. По ней выхожу на Братчанку, спускаюсь к перемычке. Тем временем, Сергей челночит оба рюкзака максимально вверх под стену. Я, при помощи имеющихся веревок, организую перила и вытягиваю рюкзаки наверх. Сергей после этого либо свободным лазанием с верхней страховкой, либо на жумаре выходит так же на перемычку.
Вначале все так и происходит — вместе поднимаемся до явного контрфорса справа по ходу — начала альпинистской тройки на Братчанку. Там перепаковываю веревки в пакет, пристраиваю к нему в качестве лямок один из расходников, получается подобие вещмешка. На подъеме в какой-то момент упустил возможность попить-набрать водички — надеюсь сделать это, спустившись обратно вниз. Однако до того места, с которого я начинаю подъем на единичный гребешок, воды так и не появилось. Дальше меня почти полдня мучает недетская жажда. Поднимаюсь на единичку значительно выше приметного провала в гребешке, до соединения с основным гребнем двигаюсь дальним склоном, там трава и комфортный подъем. По основному гребню идет тропа, там можно даже бежать, абсолютно никакой сложности. Прикидываю возможность спуска отсюда на Федюшку — вроде по зеленке совсем несложно. Поднимаюсь на Братчанку, отсюда видно многое из того, что хотим пройти потом. Особенно хорошо просматривается перевал 8-е марта — абсолютно безобидный, покрытый зеленкой до самого верха. С вершины осторожно спускаюсь к перемычке, на спуске много живых камней. Перемычка Пеших туристов представляет собой узкий гребень, слегка наклоненный в сторону Кынгарги, в котором вырезано треугольное отверстие углом вниз, вмещающее как раз одного человека. Выглядываю — вниз уходит отвес и что-то мне подсказывает, что 35 метров тут не хватит. Зову Сергея, барабанная дробь… Через пять секунд он показывается, причем совсем недалеко, но значительно левее через пару перегибов склона. Говорю ему, что перекушу и организую перила.
Едва прожевал сникерс, как раздается шорох и в треугольном отверстии совершенно неожиданно показывается Сергей. Я в некотором ауте, а он говорит, что в подъеме нет ничего сложного кроме пары мест. Мне что-то не верится, но факт есть факт — вот передо мной стоит человек, который без всяких страховок свободным лазанием поднялся на перевал Пеших Туристов. Чуть позже он сделал это еще раз, на этот раз с полным рюкзаком. Остается только повторить его путь, провесив перила. Сразу из отверстия нужно траверсировать влево, причем первые два шага производятся по микровыступам в скале и представляют самое сложное испытание. Не пытайтесь повторить их без страховки, если есть хоть малейшая влага на скалах. Далее появляется некоторый рельеф и возможность перевести дыхание. Сергей быстро уходит назад по этому пути, я бросаю ему конец восьмерки, и мы организуем на этом участке закрепленные с двух концов горизонтальные перила. Делаю упомянутые два шага на грани, под левой рукой, которой все еще держусь за край дырки, предательски крошится скала. Но это все психологические мелочи, руки и ноги делают свое дело независимо от этого. Вот и я рядом с Сергеем. Сначала решаю бросить вертикальные перила прямо отсюда, но до второго сложного участка, сразу над оставленными рюкзаками шестерки не хватает. Приходится переместить перила на один сброс ниже, а его идти без веревки. Этот сброс сравнительно некрутой, и его можно пройти даже с рюкзаком без перил, почти не выходя за рамки дозволенного. Организую ниже перила еще раз, на этот раз они достают до рюкзаков. Сергей на правах хозяина первым спускается к кулям. К моему удивлению, они лежат именно на той полочке, с которой я позорно ретировался год назад. До этой полочки снизу нужно пролезть по пятиметровой скальной плите с минимумом рельефа, и я до сих пор не представляю, как Сергей сделал это дважды, причем с тяжелыми рюкзаками. Сергей говорит, что попробует подняться вверх до горизонтальных перил без использования вертикальных перил из шестерки. Ну, бог в помощь. Взваливает рюкзак на себя, забивается в щель, в сложном месте ставит ногу на выступающую балду и проходит-таки сложный сброс до конца вертикальных перил (там суперполка, подпертая каменюгой, как на фото Жени Рензина). Я иду следом, продергивая в качестве страховки жумар, в сложном месте пару раз его нагружаю, дальше снова ногами. Первый участок пройден, собираю веревку в рюкзак. Далее простой участок, на котором перила особо-то и не нужны и выходим к горизонтальному траверсу.
Это, как я уже сказал, пожалуй, самая сложная часть подъема. Сергей упорно не хочет пользоваться перилами, и уходит с рюкзаком на перемычку, даже не почесавшись. Беспредельщик. Я долго психологически готовлюсь к траверсу, тихонько передвигаюсь по еще более-менее проходимой полке, после чего, непосредственно перед этими двумя шагами, пристегиваюсь жумаром к перилам и, используя его как страховку, но, не нагружая, делаю эти два шага. Струна в груди, натянувшаяся до предела и тихонько звеневшая, ослабляется и стихает.
Резко вспоминаю про жажду. Воды нет, и еще долго не предвидится. Чуть отдыхаем и начинаем спуск — у нас еще богатая программа на сегодня. Спуск тоже не сахар — крутая сыпуха, местами скальные выходы, но после подъема — вообще не воспринимается как препятствие. Сергей и на спуске движется намного быстрее, отпускаю его на достаточное расстояние, после чего потихоньку двигаюсь сам. Вот и долгожданная вода и отдых. Около четырех пополудни, самое пекло. Перекусываем, отдыхаем в тени стоящего камня. Далее — пешка к озерам правого Эхе-Гола. Перемещаемся на левый борт притока из цирка перевала Пеших туристов, пытаемся срезать при его выходе в долину Эхе-Гола влево и попадаем на крутые сбросы, по которым Сергей опять уверенно находит непростой спуск и вот мы в русле Эхе-Гола. Наступила усталость, идем медленно и печально. Часто садимся отдыхать. Но пока нет дождя, нужно пройти этот участок, уж больно он зарос высокой травой и кустами. Слева по ходу остается приток с перевала Чернышевского, обнаруживаю возможность идти в зарослях кустов прямо по руслу (раньше все ходил как-то по этим самым кустам), а тут, чуть выше даже появляется маркированная тропа. Она выводит почти к самому основанию водопада, гигантскими скачками падающего из верхнего озера. Принимаем решение обойти водопад справа по ходу, по крутому залесенному склону. Время от времени накрапывает дождик. Залазим на упомянутый склон, перед глазами некоторое время только мох, корни и основания деревьев, через некоторое время склон выполаживается и выводит к руслу, водопад остается ниже и левее. Еще немного усилий и выходим к нижнему, самому большому озеру. Тут, прямо на перегибе у истока из озера ставим палатку.
Перевал 8-е марта все так же безобидно маячит в замыкании ущелья на фоне СОАНа, не вызывая абсолютно никаких опасений. А зря.
7 августа Ночью погода испортилась. Нанесло густого тумана. Утром ничего не видно, даже озера, на берегу которого стоим. Не торопимся вылезать из спальников, но в какой-то момент все-таки начинаем готовить завтрак. Это правильная неторопливость — только позавтракали, начался сильный дождь. Залезаем обратно в спальники — имеем полное право. Дождь (в основном сильный) лил больше суток практически без перерыва. Это третий случай в моей практике, когда приходится ночевать два раза подряд на одном месте. До этого почти двое суток, практически без возможности даже высунуть нос из палатки по причине ливня, мы провели со Славой Петухиным под перевалом Зеленым в июле 2001-го года. Этот ливень, растопив многочисленные снежники, сохранишниеся после очень холодной зимы, и стал причиной ныне уже позабытого наводнения 2001-го года. Второй раз две ночевки подряд не были связаны с дождем — просто после радиалки к Моткиным щекам, мы с Сергеем вернулись вечером к месту, где утром оставили рюкзаки, в полной темноте, и искать другое место было просто бессмысленно. Те две ночевки стоили нам двух дыр: одна в рюкзаке Сергея, другая в днище нашей палатки — никогда не ночуйте в устье ручья Бобкова на шумакской тропе, уж очень наглые там мыши.
Так и закончился этот содержательный день.
8 августа Этот день запомнится мне надолго. А всему причиной — “простенькая” 2А 8-е марта, которую я явно недооценил по многим параметрам и легкомысленно поперся на нее без должного настроя, погодных условий и приготовленного снаряжения. При подготовке к прохождению маршрута я ограничился малодостоверной информацией из описания Стрелюка: ”Сложность перевала 8 Марта несколько спорна. В зимнее и межсезонное время при движении с Эхе-Гола на Толту, несмотря на короткий перевальный взлет, она все же соответствует 2А. При прохождении в обратном направлении она ближе к 1Б, т.к. спуск особой сложности не представит. В летнее время при нормальных условиях перевал соответствует 1Б к/с, в условиях дождя и мокрого снега — 2А.” Обычно его описания перевалов даже несколько преувеличивают сложность. Легкомысленному настрою способствовал и вид перевала с Эхе-Гола: сто-сто пятьдесят метров зеленки до самого верха. Крутизну в лоб оценить сложно и мне до того дня казалось, что уж по зеленке можно пролезть 50-градусные склоны без веревки. А вот если бы я прочитал далекозапрятанные в комментариях к фотографиям мнения Евгения Рензина и Константина Суханова, то задумался бы крепко. Уже возвратившись домой, я нашел эти советы, и согласен с ними на все 200%:
“В описании сказано, что сложность (2А) спорная. Она действительно спорная. Но только не между 2А и 1Б, а между 2А и 2Б! Такое впечатление, что те, кто ставил под сомнение 2А, видели перевал только на фотках или поднимались на него радиально со стороны Толты. Со стороны Ехэ-Гола выше стабильной осыпи травянистый склон. Первые 15-20 метров проходятся спокойно, но потом метров 5-7 крутейшей травы. Т.е. градусов 60-70. Если там сорваться, то пролетишь до самой осыпи. А сорваться там — раз плюнуть. При этом организация страховки крайне проблематична. Выше описанного участка большая плоская полка. Примерно 4 на 10 метров. От неё до седловины 40 метров травянистого склона, крутизной около 50-60 градусов. Промежуточные точки страховки и здесь организовать крайне сложно. Лидером здесь у нас был Костя. Поднимался он с фифой и — парень бесстрашный, — с рюкзаком.” (Евгений Рензин)
“Ходил я 8-е Марта с Ихе-Гола, будучи ещё непожилым (т. е., ещё до диалектического материализма). Деталей не помню, но то, что 2А там есть — сомнений не вызвало. Тоже с ходу, пошли так, обманувшись зелёнкой — но вскоре началась крутизна, пришлось надеть хомуты и достать железо.” (Константин Суханов)
Было бы неплохо эти мысли вынести на главную страничку перевала.
Дождь закончился (или сделал вид, что закончился) ближе к обеду. Более чем суточное сидение в палатке достало настолько, что любая получасовая пауза в дожде была для нас сигналом к выходу. Собрались и вышли ударными темпами. Пока двигались правым по ходу берегом озера, началась морось и к перевальному взлету мы подошли уже под плотненьким дождем. Рассматриваем этот взлет: снизу зеленка, далее по всей ширине пояс скальных выходов, его пересекают крутые травянистые “тропинки”, потом некоторое выполаживание, и снова травянистый крутяк, сужающийся к перемычке в одну точку, окруженную скалами. Вроде несложно. Может в сухую погоду это и так, но в дождь и после него не обманывайтесь этим видом. Заряженный нездоровым оптимизмом от долгого безделья, иду на взлет в первом попавшемся направлении, наметив пару сложных мест и способов их преодоления. Поднимаюсь влево по ходу, Сергей уходит чуть правее по своему варианту. Уже нижняя часть довольной крута и по мокрой траве очень неприятно. Все время кажется, что еще чуть-чуть и выйдешь на более-менее безопасное место, но оно, при ближайшем рассмотрении оказывается весьма неуютным, и нужно двигаться дальше. Уже метров двадцать лезу по каким-то соплям, лицом в траву. Выхожу под нижнюю часть скальной скользкой пятиметровой плиты, градусов сорока крутизной. Та травянистая “тропинка”, по которой думал обойти эту плиту, при ближайшем рассмотрении оказалась почти вертикальной массой зелени, непроходимой при таких условиях с рюкзаком. По плите можно подняться по редким кочкам до ее верха, там вроде есть выход на выполаживание. Кочки хлипкие, некоторые явно подаются под ногой. В каком-то оцепенении зигзагами перемещаюсь по ним к верхней части плиты и останавливаюсь в беспомощном состоянии. Надо мной травянистый карниз, сам стою на травяной кочке непонятной надежности, место только для двух ног, справа то, куда стремился: мокрый травяной крутяк градусов шестидесяти, метров семи высотой, в нижней своей части заканчивающийся также карнизом. Непосредственно над этим карнизом на уровне моего бедра из скалы точит заросший мхом выступ на полстопы, на него можно рискнуть встать, но насколько он прочный и нескользкий — можно выяснить только по бразильской системе. Если все-таки выдержит, то, вцепившись в траву и, забивая в нее ноги, можно проскочить до выполаживания. Страховаться не за что и нечем. Даже снять рюкзак — большая проблема, не то, что вынуть из него хоть что-то. Вниз вообще смотреть не хочется. Люди, никогда не доводите ситуацию до такого состояния. Очищаю выступ от мха, ставлю на него правую ногу, примеряюсь пройти в динамике, не решаюсь… Опускаю ногу… Снова ставлю ногу, снова убираю… Так топчусь минут десять… От долгого топтания кочка, на которой стою, явственно проседает… Дождь усиливается… Если бы можно было избавиться на минуту от рюкзака… С рюкзаком вставать на выступ очень опасно…
Совсем забыл о брате, а он вот — уже сверху — сумел как-то пробиться с другой стороны наверх этого травяного крутяка. Объясняю свое положение. К счастью, веревки у нас поделены — у него есть двадцать метров восьмерки. Прошу сбросить и принять рюкзак. Через некоторое время сверху прилетает конец. Извернувшись, привязываю свой рюкзак и перемещаю его вправо на крутой склон. Брат пытается его вытянуть, но получается только до середины, дальше рюкзак застревает. Нужно решаться. На секунду все мысли исчезают, тело становится легкой пружиной, пальцы впиваются в траву, правой ногой на выступ, выхожу на нее, левая вбивается в мох до самой скалы, правая-левая-правая. Вот и рюкзак. Вдвоем вытягиваем его к тому месту, куда я так стремился, и где обосновался Сергей. При ближайшем рассмотрении это “выполаживание” можно назвать таковым с большой натяжкой: стоять можно, рюкзак положить, чтобы он не улетел — нельзя. Сергей свой рюкзак положил выше — под скалой верхнего взлета. Там, как выяснилось, можно положить рюкзаки и даже оставить их без опеки — они с большой вероятностью никуда не улетят. Дождь вроде успокоился. Мы уже поняли всю серьезность положения, геройствовать никому не хочется. Вверх уходит заключительный сорокаметровый взлет, сужающийся на выходе в точку. У нас нет ни фиф, ни кошек, а как было бы хорошо с ними. Достаем 35-метровый репик-шестерку. Я деморализован, Сергей, как более уверенный в себе, берется организовать перила. Уходит без рюкзака, обвязавшись репиком, по дуге сначала вправо-вверх, затем влево-вверх. Перед выходом на перемычку трава кончается, там скользкая двухметровая плита. Как-то пролезает ее по диагонали влево-вверх и организует перила. Длины репика немного не хватает до того места, где лежат кули. Надеваю ”обвязку”- расходник, обвязанный вокруг пояса, организую ус и жумар, одеваю свой рюкзак. Пока еще боле-мене полого, поднимаюсь к перильному концу. Встегиваю жумар, поехали. Однако не очень-то и едется… Буквально через три метра подъема из-под ног уходит кочка, нагруженная до этого братом. Бешено буксую по скользкой плите, пытаюсь вытянуть себя на жумаре. С тяжелым рюкзаком за спиной это сделать очень трудно. Осознаю, что болтаюсь с рюкзаком на конце шестимиллиметрового репа над стометровым сбросом. Кое-как прохожу это скользкое место, дальше желания идти прямо по перилам вверх нет, пешком, но страхуясь на жумаре повторяю маневр брата сначала вправо-вверх, затем влево-вверх. Верхнюю плиту прохожу боком на жумаре. Возвращаться вниз совсем не хочется, но пересиливаю себя — я обязан спуститься за вторым рюкзаком. Бросаю вторые перила — двадцать метров восьмерки. На карабинном тормозе спускаюсь почти до рюкзака, затем просто сползаю. У Сергея, оказывается, рюкзак тяжелее. Не решаюсь с ним за спиной повторять пляску на скользкой плите. Привязываю рюкзак к концу перил, сам налегке прохожу скользяк на жумаре, потом вытягиваю рюкзак. Вот и вторые перила. Теперь легче: сам жумарю по одним перилам, рюкзак вытягиваю на других, Сергей сверху их выбирает и закрепляет. Седловина.
Так, посмотрим, что там. В ту сторону гребень нависает над мощной полкой, метров пять почти отрицаловки. Есть спусковая петля. Искать “облаз стенки налегке слева” по мокрым камням и после такого подъема совсем не охота. Тупо бросаю через петлю сдвоенную восьмерку, и отправляю Сергея первым. После выдаю два рюкзака, затем спускаюсь сам. Вот и все. Дальше крутой каменистый спуск до первой зеленой полянки. И хотя время около пяти — ставим палатку — нужно прийти в себя. После той трепки, что задал нам перевал 8-е марта, смотреть на то, что ждет нас на предполагаемом перевале Постышева, даже не хочется. А погода наладилась, камни подсохли, времени до заката еще много. Нужно идти на разведку. Сергей фотографирует при максимальном увеличении все варианты выхода на предполагаемый перевал и предлагает идти на средний. Я сначала вообще за то, чтобы справа по ходу просто подняться на гребень, но быстро понимаю, что вариант Сергея лучше.
Выходим налегке. Разглядываем все три варианта. Левый по ходу расположен особняком, левее большой дугообразной скалы, снизу к нему идет мощная сыпуха, но сам выход на перемычку очень подозрителен — крутой скальный желоб. Два правых разделены узким скальным треугольником, оба вроде проходимы до перемычки по крутой зеленке, но вот как туда попасть? Сергей показывает как. Оказывается, к месту, где оба варианта расходятся, ведет скрытый довольно пологий желоб, заваленный камнями. По нему и выбираемся к месту развилки. Здесь окончательно становится ясно, что подход к самому правому по ходу варианту — крутая, но однородная и проходимая зеленка. Полагаемся на интуицию и одновременно поворачиваем туда. Выбираемся на гребень, оцениваем ситуацию. Очень далеко внизу видно три озера левого Эхе-Гола и спуск по прямой явно чреват. Однако у нас есть серьезные основания полагать, что где-то здесь начинается мощный косой кулуар, его Сергей рассмотрел еще дома на гуглокарте. Ухожу чуть влево-вниз и вот он: узкий, справа закрытый мощным боковым гребнем, с нависающим левым бортом крутой секретный кулуар, покрытый мелкой каменной крошкой. К счастью, в него не впадает ни одного ручья, иначе кулуар давно бы размыло до непроходимого состояния. Иду в него уже один — вдвоем там опасно. Круто, но водопадов нет. Есть две снежно-ледовые пробки метров по пять высотой, тут тоже пригодились бы кошки. Но можно спуститься по канаве, проточенной водой, вбивая пятки в ледовые извилины. После примерно ста метров спуска с левого нависающего борта появляется водопад, течет по моему кулуару и тот сразу же обрывается вправо непроходимым водопадом. Но левее есть небольшой разделительный гребешок, а за ним вниз уходит еще одно продолжение, явно проходимое до самого низа. Довольный результатами разведки, начинаю обратный подъем, пробки вверх проходятся труднее, так как носки вбивать вверх намного сложнее, чем пятки вниз. С разбега заскакиваю на лед, потом буквально на брюхе выползаю до снега и далее до верха пробки. Вот и Сергей, он не терял времени и сфотографировал все, что можно увидеть отсюда. Например, видимый почти в профиль гребень следующего перевала-первопрохода между левым Эхе-Голом и Крутой.
Быстро спускаемся к палатке.
9 августа В очередной раз убедился, что если погода позволяет, обязательно нужно разведывать сложные и неизвестные перевалы заранее. Пока утром поднимались к разведанной седловине, снизу принесло густой туман и на перемычке мы были бы как ежики, если бы не вчерашняя разведка. А так — даже появилось время на поиски тура. Вчера почему-то его не обнаружили. В туре довольно хорошо сохранившаяся записка от 13.08.1992 комбинированной туристской экспедиции Ермак из Набережных Челнов. В записке перевал назван “Миссия-Т” по названию их туристской фирмы, но, в связи с единственностью этого варианта, это явно перевал Постышева (Средний), хотят того ребята из Татарстана или нет.
Уходим в косой кулуар, идем рядом, при прохождении Сергеем, двигающегося вторым, пробок, прячусь в боковых карманах — камни свистят в сантиметрах от рюкзака. Выходим к окончанию кулуара и на разделительный гребешок. Уходим в левый кулуар, являющийся верхним краем сыпухи до низу. Где-то посреди спуска по этой сыпухе туман разносит и можно сориентироваться. Настроение улучшается, у нас в распоряжении целый день на разведку и прохождение гребня на Крутую. Спускаемся к нижним озерам и сразу уходим к верхнему. Тут опять накатывает туман, гребня на Крутую совсем не видно. Вот тебе и “целый день в распоряжении”. Сначала просто стоим на зеленке у озера: пока идти можно (хотя первопроход в тумане — явно нездоровое занятие), но если к туману добавится дождь, то все станет совсем плохо, а палатку там уже не поставить. Так и есть — через полчаса из тумана начинает поливать дождем. Мы готовы — заранее поставили палатку, опять сидим, ждем. Так проходит полдня. Дождь то прекращается, то снова начинается, туман то слегка разносит, то снова сгущается. Постоянно мониторим ситуацию, но только к пяти часам наступает явное улучшение. Сергей убегает на соседний холм фотографировать косой кулуар перевала Постышева — его видно отсюда очень хорошо. Я собираю палатку. Все внимание на гребень первопрохода. Сергей планирует подъем посередине, к явно выраженному провалу-параболе в гребне, мне больше по душе слева по ходу по грандиозной сыпухе. Правый по ходу вариант со спуском в цирк Дубекрута как-то непопулярен. Решили решить куда идти на ходу. Выходим под морену, заграждающую дальнейший путь к гребню. Тут, практически не совещаясь, поворачиваем налево и уходим на упомянутую мощную сыпуху слева по ходу. По ней можно подняться на гребень вообще без проблем. Долго-долго ползем вверх. Снова приносит туман — будь он неладен. Выходим на гребень — не видно ни зги. Прямо вниз с того места, куда вышли, уходит чуток крутой зеленки, обрывающейся совсем уж плохим сбросом. Туман не позволяет даже предположить, где возможен спуск.
А время уже восемь — еще есть примерно час условно светлого времени, потом начнется экстрим, ведь назад мы не повернем. Разделяемся — Сергей уходит разведать возможность траверса на перевал Соанский, который, судя по GPS, совсем рядом, я ухожу вправо по гребню в поисках приемлемого спуска прямо с гребня. Иду, смотрю влево. Сначала есть пара зеленых довольно крутых кулуарчиков, но из-за тумана кажется, что они заканчиваются обрывом. Двигаюсь далее — в сторону Крутой только мокрые плиты. Прохожу (местами пролажу) по прямой метров триста до начала альпинистского взлета на какой-то жандарм и поворачиваю обратно. По пути назад туман чуть разносит и в сумеречном свете можно разглядеть, что те зеленки, которые пропустил вначале, на самом деле можно попробовать разведать и пониже. Ухожу по той, что ближе к седловине, на которой оставили кули. Чуть ниже мой кулуарчик заканчивается сбросом, но можно уйти правее и там, по крутому мокрому склону явно можно спуститься до широкой зелени, а там, как-нибудь сманеврировать до низу. Ободренный этим, ухожу на перемычку к рюкзакам. Там уже Сергей, разглядывает невесть откуда выкопанную бутылочку. В таких раньше продавали желтые драже с аскорбинкой внутри. Только в этой бутылочке не аскорбинки, а мокрая записка. Вот тебе и “первопроход”. Пластиковая крышечка разваливается в руках, записку пока трогать не решаемся. Уже назавтра, в палатке, Сергей все-таки смог извлечь и реанимировать эту записку. На бумаге проступили слова “Бобруйск”, “перевал Светлячок 1Б”, “22.08.92”, “руководитель Карпушенко А.А.” Таким образом, и этот гребень уже давно пройден и назван. Обожаю Бобруйск.
Сергей говорит, что пройти на седловину Соанского перевала с перевала Светлячок совсем нетрудно, но в сумме это потребует довольно много времени — спуск с Соанского порядочный и по длине и по крутизне, а времени у нас в обрез. Решаем спускаться моим вариантом. Спуск прошел штатно. Уже в сумерках выходим на нижнюю из двух возможных для стоянки в этом неприветливом цирке полян. Мы под самой “cтеной СОАНа”, что как бэ намекает.
10 августа. Утром видимость не совсем подходящая для прохождения “ключа” маршрута: туман плотно закрывает гребни. В сторону “стены” видно только примерно треть снизу, что там выше — ни вчера, ни сегодня мы не видели (вчера сначала был туман, потом темнота). Но общий характер вполне спокойный — “скальные склоны 70 и более градусов без каких либо полок”, конечно, поискав, можно найти, но в большей степени там сравнительно пологая зеленка. Сергей развлекается, реанимируя и фотографируя найденные старые записки. Так же можно достаточно хорошо рассмотреть наш вчерашний спуск. С того места, где стоит наша палатка (в профиль), он смотрится вполне мирно, (однако чуть позже, когда появилась возможность посмотреть на него прямо, его крутизна заметно увеличилась:). Все чаще туман разносит и на “стене”. Вот, наконец и она полностью открылась. Часть подъема с такого угла не видно, но страшного ничего нет в принципе, сверху и чуть справа по ходу, перемычка щетинится суровым скальным 50-метровым гребнем, но по центру все спокойно, там метров десять спокойных скал. Туда и пойдем.
В двенадцать часов убедили себя, что туман унесло насовсем, и собрали палатку. Движемся чуть левее по ходу под водопадик. Обходим его справа по ходу по отличной зеленке. Далее очень долгий и спокойный подъем по такой же зеленке с выходом под скальный гребешок перемычки. Минут за пятнадцать до моего выхода на гребень, с Крутой опять понесло туман. Максимально увеличиваю скорость подъема, хочу опередить туман на седловине и посмотреть, что с той стороны. Бросаю рюкзак под скальным гребнем, сам ломлюсь в первую попавшуюся щель в нем и вижу… Глубоко внизу подо мной узкий прямой цирк с уютной суперполяной. Прямо над ней, в мою сторону с большой скоростью ветер несет куски тумана. Минут через пять он будет здесь. Пытаюсь пока еще что-то видно разведать спуск прямо вниз. Ничем полезным это не кончается — ниже непроходимый сброс метров на сто. Все — время кончилось, туман сомкнулся, нужно ждать. Подходит Сергей, бросает рюкзак рядом. В тумане гуляем по гребню — со стороны Крутой под скальными выходами на перемычке можно ходить туда-сюда довольно далеко. Скалы очень контрастные — белая порода в центре резко сменяется зловещими черными скалами при попытке передвижения в сторону пика Иркутск. Здесь даже на гребень не подняться, не говоря уж о спуске в ту сторону. Вернемся-ка мы обратно к белым скалам. В сторону СОАНа можно пройти тоже довольно далеко, там метров через сто по гребню нашелся тур. Прямо возле него гнилая спусковая петля. Спускаюсь рядом с ней чуть ниже и понимаю, что именно здесь и есть 3А — даже в тумане видно, что вниз уходит скальный отвес-монолит метров в сто пятьдесят. Ну, это для гурманов. В туре записка от 24.08.2002 группы туристов ОблЦДЮТ, руководитель П.С. Трофимов, 4 человека, шли так же как и мы — с Крутой, сняли записку Л.Е. Стрелюка от 18.09.98. Чуть погодя туман слегка разносит и далеко внизу справа становится виден вполне приемлемый травянистый склон. Вот бы попасть туда. Движимый этим желанием, возвращаюсь к идее спуска по центру, однако на этот раз пересекаю скальный гребешок чуть ближе в сторону пика Иркутск, перед самым началом того боевого гребня. Сначала крутая зеленка вправо-вниз, потом перегибаю через поперечный контрфорсик и все так же вправо-вниз уходит сравнительно пологая каменистая сыпуха. По ней спускаюсь до водостока. Резкий поворот налево, тут сухое каменное русло, по его плитам можно пройти вниз, почти пешком. Однако в какой-то момент нужно все-таки лезть, метров десять-пятнадцать не сказать, что крутого, но лазания по скальным выступам, и вот я на самом верху той зеленки, на которую стремился. В принципе, совсем не сложно, твердая 1Б (но со звездочкой!) Дальше вариантов спуска множество, можно со спокойной совестью возвращаться за рюкзаками.
Возвращаюсь с позитивом на перемычку. Впряглись в рюкзаки, и пошли вниз. Все сложные места проходятся посуху на раз. Вот мы и на зеленке. Тут расходимся: Сергею приглянулся спуск резко влево, я, как и приглядел сверху, хочу спускаться вниз прямо вдоль сточного желоба, являющегося продолжением того сухого русла, по которому мы только что прошли. Моя идея явно менее удачная: Сергей уже давно отдыхал на поляне, а я все еще скакал по камням осыпной юбки. Потом он сказал, что там, где шел он — почти тропа вдоль-под грандиозной стеной — Стеной СОАНа, уходящей слева от “тропы” ввысь. Смотрим снизу на все это безобразие — слева стена Иркутска, справа стена СОАНа, посередине — мы — просочились между этими отвесами по простой дорожке.
Идем вниз, проходим мимо и справа от длинного узкого озера (я бывал в этом цирке ранее только зимой, и даже не подозревал, что здесь есть такое симпатичное озерко). Параллельно разглядываем спусковой кулуар с СОАНа — вот он виден весь. Выскакиваем на край висячего цирка — вид обалденный: далеко внизу извивается только-только сформировавшийся Зун-Хандагай, хвостом к нам сидит Динозавр, справа от него озеро Марабец и за-над ним угадывается перевал Лазаря. Нам туда. Попытка срезать без потери высоты ни к чему не привела — приходится валить вниз на Зун. После спуска — подъем по каменной мостовой, в которой теряется исток Зуна из озера Марабец, затем выходим к самому озеру. В какой-то момент на склоне появляется стадо козлов, они организованно и без паники отступают. Ставим палатку на некотором возвышении над озером. К вечеру все снова заволакивает туманом.
11 августа Где-то в это время сработали два переключателя: один у меня в голове переключился из состояния “повышенная опасность” в состояние “нормальный режим”, а второй, где-то высоко над нами переключился из состояния “дождь с туманом” в состояние “хорошая погода”. Мы прошли в не самых благоприятных погодных условиях чуть больше половины маршрута, содержавшей самые сложные и неизвестные перевалы. Вторая половина маршрута была явно проще, при этом погода установилась отличная, до конца похода не было ни одного дождя. Перевал Лазаря имеет сравнительно невысокий взлет, поэтому сложность 1Б* достигается исключительно крутым характером рельефа. И если со стороны Зуна это однозначный довольно камнеопасный кулуар с одним крутым сопливым местом, с которого в любой момент может уехать большая масса камней, то со стороны Баруна все совсем непонятно. Во-первых, то место на гребне, куда выводит кулуар с Зуна, навряд ли можно назвать седловиной перевала. Отсюда можно спуститься вправо по крутому песчано-каменистому лотку до пологих зеленых полок, но спуск с них до низу — отдельная тема. И хотя этот путь рекомендован самим Стрелюком, что-то мне подсказывает, что это не самое хорошее решение. Пока разведывал эту правую альтернативу, Сергей, недолго думая, с псевдоседловины по тому же песчаному желобу поднялся влево вверх на перпендикулярный основному гребешок и с него на основную седловину перевала Лазаря. Отсюда становится видно, что слева есть еще один кулуар, и он поуютнее правого. Правда в нижней части тоже крутой сброс, но он пониже и, на наш взгляд попроще. В туре ожидаемая прошлогодняя записка группы Славы Петухина от 1.07.2013. Как обычно, Слава пишет записки на всяких подручных материалах, и если раньше это были ненужные ксерокопии пройденных перевалов, то теперь записка сделана на картонке из-под чая “Greenfield”.
Спускаемся по левому варианту, в его нижней части имеется десятиметровый сброс. Сергей проходит его справа по сухому теперь скальному руслу стока из этого кулуара, я — левее по скальным сбросам. Время около одиннадцати, погода — отличная, мы — на оперативном просторе в верховьях Баруна. Движемся вниз. К часу дня по тропе добегаем до известной всем проплешины (условно на границе леса), где предпочитают вставать на ночевку почти все группы. Около часа отдыхаем-обедаем в тенечке, и начинаем вторую часть задуманного на сегодня. А задумано вообще-то немало: мы хотим радиально и налегке сходить на вершины Стол и Купол. Перепад более километра. Пакуем рюкзаки в непромокаемые накидки от дождя, предварительно (как и на Пеших туристов) увязываю в большой пакет перекус на двоих, репик-шестерку, еще что-то по-мелочи. Пакет при помощи расходника превращаю в вещмешок и пристраиваю за спиной. Рюкзаки уносим чуть в сторону и прячем под развесистый кедр. Мы готовы. Заход из известного грандиозными скалолазными стенами-маршрутами на Стол цирка. Чтобы попасть в него, нужно с места обеда подняться сначала метров на двести вверх. Цирк закрытый и очень уютный. Если где-либо в Саянах и хочется пожить более одного дня на одном месте — то это здесь. После прохождения суровых каменных завалов на входе в цирк, как в сказке появляется большая ровная зеленая поляна, по ней “разбросаны” гигантские каменные глыбы размером до десяти метров. У этих глыб ровные грани и углы. Одна глыба божественной болгаркой разрезана на две части и меньшая часть отодвинута от большей метра на четыре. В образовавшийся проем (используя уже готовые две стены) встроена старая щитовая хижина-развалюха. Это еще советские альпинисты постарались. Но жить лучше не в ней, а на поляне рядом — тут есть размеченные места под палатки. Рядом деревянные конструкции под тент, под ними стол с массой интересных хозяйственных мелочей. Одной из “мелочей” является громадный казан литров на сорок, сейчас заполненный дождевой водой. В стену забито большое множество крючьев и шлямбуров. Здесь матерые скалолазы явно тренируются перед тем как лезть на безумные стены Стола. В свободное время, крючья используются как крепеж для всяких хозяйственных нужд. Справа из-под глыбы вытекает маленький ручеек. Идиллия.
Изрядно подзарядившись в этом чудном месте энергией ци, движемся дальше. Сразу же слева по ходу над нами воздвигаются упомянутые скалолазные маршруты. В недоступной вышине можно разглядеть цепочки шлямбуров. Я — щуплый очкарик, даже достижения пожилых людей мне поддаются очень редко и всегда с напряжением всех сил и воли, а в брутальные красавчики-скалолазы меня вообще не возьмут никогда. Чтобы мой и так немереный комплекс неполноценности не раздулся до размеров окружающих вершин, наклонив голову, прошмыгиваю мимо скальных отвесов дальше в завершение цирка. Здесь влево, в обход отвесов Стола уходит мощнейший кулуар. Как-то раз, в 2004 году мы со Славой и Сергеем уже проходили тут в поисках перевала на Угутэрэ. Сначала поднялись прямо в лоб и попали под небольшую но крутую стенку, метров двадцати, которой заканчивается в том месте кулуар. Ее мы не полезли, а спустились назад и разошлись на разведку. Я, помнится, тогда пошел разведать возможность перевалить как раз по этому левому по ходу кулуару и вышел-таки наверх, но при окончательном “выборе”, победил Славин вариант направо по ходу, который он потом назвал “перевал Угутэрэ”. Теперь нам не нужно на Угутэрэ, а нужно на Стол, посему без каких-то сомнений идем левым по ходу кулуаром. Он имеет большую протяженность и набор высоты, но все по легко проходимым камням. Выходим на перемычку, отсюда можно легко спуститься на Угутэрэ, но с большой потерей высоты. А нам налево по ходу, лезем по легким сухим скалам еще метров сто пятьдесят. Вылезаем на Стол. Его вершина очень необычна для Саян: горизонтальная П-образная поверхность сто на сто метров. Один из углов буквы П является основанием для загадочно образовавшегося кургана метров пяти высотой, являющегося “высшей точкой” Стола. На другом краю лежат зализанные каменные трех-пятиметровые лепехи, по виду и форме живо напоминающие дарницкий хлеб (мы же на Столе). Особенно хороша эта аналогия для одной из композиций, которую, будь я Сальвадором Дали, то назвал бы “булка дарницкого хлеба, разрезанная великаном за секунду до пробуждения, в силу чего она окаменела и осталась на Столе навсегда”. Концентрация сюра в этом месте необычайно высока. Но в сторону Баруна, Стол из категорически горизонтального делается категорически вертикальным — самые длинные и идеальные отвесы здесь и на соседнем Куполе. Вот такая гора контрастов.
Далее нам нужно подняться на Купол. Однако для этого нужно попасть в кулуар между этими двумя вершинами. А это как раз и есть ключ альпинистского маршрута — там даже нужен небольшой дюльфер. Конечно же не охота терять высоту, да еще и по крутым скалам. Чуть спустившись, движемся в сторону Купола траверсом и в одном месте буквально просачиваемся между плитами, после чего оказываемся в разделительном кулуаре без существенной потери высоты. Нудный выполз на вершину Купола и вот она — высшая точка нашего маршрута.
В сторону долины видно: Аршан и расчесы, оставленные селем в лесу чуть выше, Тагархай, телескоп в Бадарах, Енгаргинское озеро и кучу заболоченных озер. В сторону гольцов еще лучше: собственно П-образный Стол с его грандиозными стенами, перевал Угутэрэ, верховья Угутэрэ со всеми перевалами вокруг пика Мойгота, перевал Лазаря, Домашнюю, пики СОАН и Башня, перемычку перевала Сфинкс (Хусим), перевал Стена СОАНа и много чего еще. Далеко внизу под нами в полукилометровой пропасти виден тот каменный поток, по которому мы сюда поднимались.
На спуск пошли по другому пути — следующим к югу кулуаром. Сначала все было просто — бегом спустились на рыжую сыпуху под Куполом, но далее пришлось обходить недетские сбросы. В какой-то момент стало ясно, что просто так они нам спуститься в русло не дадут, пришлось возвращаться и уже серьезно искать возможность спуска в обход. Нашли, даже местами промаркировно. Спустились сначала к более-менее горизонтальным местам, а затем по выгибающейся зеленке и в зону леса. Смеркалось. Хливкие шорьки пыряли по наве. Но мы все-таки вышли на тропу и по ней поднялись к месту, где оставили рюкзаки. А здесь — сюрприз: на поляне таборится группа товарищей, только что спустившихся с перевала Снежного. Ну да ладно, нам не жалко, забрали рюкзаки и спустились по тропе чуть ниже, нашли полянку и встали. Вечером богатая культурная программа — слушаем странный концерт из Медведева, Богушевской, Слепакова и еще кого-то. Из визуальных эффектов — потрясающий восход полной луны над бортом долины.
12 августа. Ночью просыпался несколько раз — в пакетах с продуктами (предусмотрительно вынутых из рюкзаков вечером, ведь мы ночуем на тропе) кто-то постоянно шебуршится. Не помогают никакие усташающие стуки — после десяти-пятнадцати минут тишины шуршание возобновляется. Совсем злой, открываю внутренний тент палатки и наудачу запускаю руку в кучу пакетов. В кулаке бьется ночной супостат. Спать хочется… Не разбираясь, просто сжимаю кулак сильнее — слабый хруст и долгожданная тишина. Почти по Чехову… Утром, быстро собравшись, спускаемся к руслу Баруна. Здесь это уже плотный поток, нужно разуваться. Находим участок погоризонтальнее и бродим, без каких-либо эксцессов. Сразу от места переправы рвем штурвал на себя. Очень затяжной подъем на борт долины сначала выводит из зоны леса и потом по мощным каменным курумам все выше и чуть левее по ходу к явной седловине. Подъем, хоть и затяжной (по моим оценкам набор метров пятьсот), но совсем несложный. Выходим на перемычку между тычкой Домашней и началом основного альпгребня. Устраиваю тур, в котором оставляю записку о “первопрохождении перевала”, который естественно называется “через Домашнюю”. Виды. Например, можно представить, что видно место в цирке Стола-Купола, где стоит избушка из фанеры, казан и подзарядка энергией ци. Стены Купола и Стола, всякие Клинки. Опять же СОАН. Иглы Хандагая с Удачным. Башня и Сфинкс под ней. Далеко внизу Зун. Спуска здесь на Зун по всем правилам жанра быть не должно. Но он есть. Крутой, чуть ниже — глубоко врезанный коленчатый кулуар, с пятидесятиметровыми вертикальными стенами. Местами завален крупными глыбами. Буквально в ста метрах правее и выше проходит альпинистская четверка — обычно в таких местах пешком не ходят. Но здесь все в пределах между 1А и 1Б.
Спускаемся к Зуну. Я брожу его в сандалях, Сергей пытается перепрыгать в ботинках чуть выше. Я тоже пробовал раньше прыгать через Зун в этих местах. Промочил обувь, с тех пор больше не прыгаю, шерсть на носу. Кажется, Сергей тоже промок, но виду не подает. По тропе на том берегу доходим до стрелки с ручьем из цирка СОАНа, называемым ручьем Колесникова. Тут перекусываем, я развлекаюсь тем, что плющу камнем пустой газовый баллон (хоть на нем и написано, что его плющить нельзя). Баллон знатный, кэмпингазовский, плющится с большой неохотой. Перекусив, начинаем подъем по ручью. Хоть и тропа, но мы пообедавши и крутовато. Идем медленно, не торопясь. Проходим все взлеты и сразу после них на уютной горизонтальной поляне, не доходя первого озера, ставим палатку. Прямо под кулуаром на Башню. Время еще часа четыре, можно почти полдня любоваться видами. Опять развлекаюсь: набросал в ручей, протекающий по поляне, камней, получился мостик, можно ходить с поляны на морену того берега. По всей видимости, это единственный (ну, кроме туров с записками и пары спусковых петель за все походы) след нашего пребывания в горах, все остальные мы старательно заметаем. Мусор уносим, костры, если и жжем, то почти всегда на старых костровищах, либо на камнях в русле рек, тогда остатки костра уносит первым паводком. Мне раньше казалось, что только так и можно общаться с горами. Но вид перевала Шумакского, да и всей шумакской тропы удручает. В горы ходит много людей, которые до них не доросли.
13 августа. Сегодня все просто — нужно подняться на Башню и спуститься в верховья Малого Бугатая. Снова штурвал на себя. Ползем вверх в кулуаре Башни. Здесь ходят только альпинисты, туристы с большими рюкзаками здесь исключительно редкие звери. Долгий подъем выводит на подушку под Башней. Она явно того же происхождения, что и Стол, мелкий песочек, даже травка. Прямо не альпинизм, а пляжный отдых. Над этим пляжем возвышаются еще метров двести собственно массива Башни. Пофотографировали и пошли смотреть, что за зверь этот Сфинкс. Тот который скальный останец — внушает уважение, а вот перевал — простенький, явная 1А. Оставили рядом с перевалом кули и полезли вверх на единичный гребень и далее на Башню. По сухим скалам идется легко, пара стенок пролазится без особых моральных проблем. Где-то здесь, говорят, можно улететь вправо. А туда просто не нужно смотреть, и нет проблемы. Уже после выхода на горизонталь к началу спускового кулуара нужно акробатически преодолеть последний нависающий камень в человеческий рост перед собственно вершиной. В туре записка некоего деятеля (скорее всего теперь уже заслуженного) С. Войличенко, побывавшего на вершине в качестве руководителя альпгруппы 9 мая текущего года. Сразу вспомнились “минувшие дни”, когда сам ходил с Киселевым в подобные мероприятия. А один раз даже условно руководил группой из Е. Тютрина именно здесь на Башне, хотя какой из меня руководитель. Эх, молодость, молодость… (сказал поручик Ржевский).
Погода замечательная, торопиться особо некуда, сидим, крутим головой, впитываем. Много чего видно, как из только что посещенного, так и из совсем непосещенного. В какой-то момент над нами начинают со свистом пролетать крупные черные птицы, скорее всего вороны. Они возвращаются и еще некоторое время выделывают фигуры пилотажа в вышине над нами. Пытаюсь представить, как мы выглядим с их точки зрения. Рожденный ползать заползает высоко.
Часа через два, когда от свежего воздуха и непрерывного верчения головой эта голова начинает кружиться, уходим на спуск. По спусковому кулуару. Узко, круто, все сыпется. Тут запросто можно устроить игру в русский бильярд, когда верхний спускает камень и тот, отражаясь от стенок, может поразить нижнего, в какое бы укрытие тот ни забрался. А летом (внезапно) вероятность сыграть в эту игру значительно увеличивается, камни не смерзлись и не под снегом. Но это так, лирика. Спустились нормально, но уже на более-менее ровной сыпухе под этим самым спусковым кулуаром с Башни, у меня из-под ног уезжают камни, падаю на левую руку, сильно обдираю ладонь. Буквально через двадцать минут, при попытке собрать тур на перевале Сфинкс, роняю солидный камень на средний палец той же левой руки, он лопается и у меня некоторое время культурный шок, слов в голове мало и те все какие-то не те. Выбираю из них более-менее интеллигентные, вписываю в записку.
Если на этом перевале и есть элементы 1Б, то они составляют метра два-три перед самым выходом на седловину со стороны М. Бугатая. Далее пешком. Доходим до воды и в тени камня долго сидим, я лечу руку, потом перекусываем. Отсюда Башня выглядит очень необычно, скальная стена (вдоль которой можно при желании улететь с единички). Возникает идея сделать фотозагадку, каковая тут же и воплощается на практике. Потом идем вниз, приглядываем место под ночлег. Хочется, чтобы было и ровное, и еще не в лесу, но максимально близко к нему, и чтобы вода была. Как много нужно человеку. Доходим до перегиба, дальше видно, что крутизна всего резко увеличивается, но до леса еще далеко. Ниже, непосредственно над ГЗЛ на правом борту просматриваются какие-то горизонтальные полки. Идем туда. Место ровное, козырное, видно далеко. Все, дальше не встать: лес и ничего ровного. Но вот воды здесь рядом вроде как нет. Я уже этим давно не смущаюсь. Походил вокруг, послушал. В двух местах шумит, но достать воду не получается. Поиски выводят прямо на поляну, тут можно разрыть, почистить от грязи, засунуть руку по локоть и черпать кружкой. Все, живем здесь.
14 августа. Ну вот, осталось немного. При планировании мне казалось, что спуск по Малому Бугатаю должен быть достаточно напряженным: река теряет высоту с 2000 до уровня Тункинской долины на очень уж коротком участке и, соответственно крутизна должна быть вполне сравнима со спуском с пика Любви. А при такой крутизне очень вероятны водопады, каньоны и прочие прелести. Но при более подробном рассмотрении можно понять, что эта река в зоне леса мало отличается от любой другой по соседству, только там, где Зун (при подъеме по нему) только “начинается” вглубь гор, набрав высоту до границы леса, Малый Бугатай просто уже заканчивается. Спуск же с границы леса у них происходит почти одинаковым по крутизне сбросом. И хоть спуск с нашей полки для ночевки до течения порядочной крутизны (местами приходится придерживаться за деревья), далее все более-менее хорошо. Идем по руслу, вначале даже просто по сухим камням. Потом слева впадает приток и воды становится побольше. Передвигаемся по камням и песку то одного, то другого берега. В чащу залазим редко. Пару раз на песке видны четкие следы сапог. В какой-то момент (примерно посередине спуска) осознаю, что справа над нами, если набрать метров пять высоты, должна быть ровная поверхность. Иду на разведку и обнаруживаю там супер-тропу в зарослях бадана, как на Бугатае. Выбираемся на нее и минут десять идем по приятному ровному лесу без бурелома. Но здесь все-таки не просто Бугатай, а Малый Бугатай. Тропа снова выходит на берег и теряется. Далее еще два-три раза натыкаемся на такие куски тропы. В одном месте тропа изящно выводит справа на пятачок между двумя водопадами, здесь переправа и далее обход второго водопада уже по левому берегу. Но суммарно, по тропе шли не так уж и много. Хорошо помню тот момент, когда очередной кусок тропы повернул влево и ущелье кончилось. Тут мы как-то расслабились, я подумал, что если уж в ущелье есть такая уверенная тропа, то она должна быть и далее по долине. Тем более, что до Субурги со стороны Аршана идти хорошо. Но, к сожалению, здесь тропы прокладывают обитатели Тагархая, а не Аршана. Практически все, что похоже на дорогу или тропу, в этом месте имеет направление либо на юго-восток, либо на север. То есть почти поперек того направления, куда нам нужно. Дальнейший наш маршрут по долине похож на кардиограмму Шаинского. Идем то на юго-восток, то на северо-восток, иногда встречаем примерно то, что нам надо, но через триста метров эти “тропы” заканчиваются в густой траве умятыми лежками, что наводит на мысль о том, что их торили гуляющие кони. Трава местами в рост и мокрая от росы. Идем без троп. Неожиданно выгружаемся на крутой и высокий берег Толты — вниз метров двадцать по сыпушке. После переправы точно такая же песня. В какой-то момент просто выбираю нужное направление, и мы ломимся напрямик через лес. Сергей корректирует направление и озвучивает расстояние до Субурги, где у него стоит точка. 960 метров… левее… 780 метров… правее… 520 метров… Выскакиваем на дорогу в нужном направлении, вот и Субурга. От нее до Бугатая тоже дорога, но на дальнем его берегу, к моему удивлению, она снова теряется. Шо опять? Как-то все же выгребаем на известную дорогу к дацану…
В тексте отчета использованы цитаты из наших любимых произведений братьев Стругацких. Автор преклоняется перед их талантом и посвящает их памяти сей скромный рассказ.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Описания походов
Мультимедия
Фотоотчеты
Маршруты
Файлы
GPS-файлы
Звуковые файлы
Ссылки
События
Живопись
